Драконослов
Шрифт:
— Потом, когда состарюсь — может быть, и вернусь. Возьму пару деток потолковее, и тоже их чему-нибудь научу. А до тех пор — нет, не собираюсь. — Ответ Куросакуры был быстрым и уверенным, она явно успела обдумать этот вопрос со многих сторон. — А учиться всегда есть чему. Ничему не учатся только дураки и покойники… Впрочем, обычно первые очень быстро становятся вторыми. — Я в ответ только хмыкнул, а Куросакура опустилась на одно колено и твёрдо произнесла: — Я клянусь в верности вашему учению!
— Хорошо! — Произнёс я, ощутив, как меня окутала волна тепла, уже привычно покалывающая магией, и на правой руке зашевелилась Печать Разума. Буквально тут же к нам прибежали Виль — очень-очень решительная — и Кэт — несколько удивлённая.
— Совершенно не о чем беспокоиться! — Немедленно заверил их я. — Куросакура просто решила вступить в мою личную гвардию, чтобы продолжить обучение уже в этом качестве. Ничего более! — Виль заметно расслабилась, а Кэт удовлетворённо кивнула.
— И второй вопрос, командир. — Снова заговорила Куросакура. — Разреши мне взять Кэтлин в жёны.
Я поперхнулся. Остальные, по-моему, тоже.
— А-а-а… Ы? — Я попытался компенсировать некоторую нечёткость формулировок жестами, но, по-моему, получилось не лучше. Но меня все поняли правильно.
— Мы… Очень много времени провели вместе… когда охотились… и когда спали в шалаше рядом… Это… Часто вызывает изменение… — Куросакуре явно с трудом давались даже настолько обтекаемые формулировки, но я всё равно понял.
— То есть, ты теперь не Ку-тян, а Куро-кун [32] ? — В лоб спросил я, пребывая уже где-то за гранью не только простого удивления, но и полного офигения, не сказать ещё хуже. Но, похоже, слова оказались как нельзя более удачными, ибо Куросакура просветлела… просветлел, блин! — теперь заново привыкать! — и решительно закивал головой.
32
Вообще-то, «куро» по-японски значит «чёрный», и имя правильно сократить до «Ку-кун» (как было с «Ку-тян»), но по-русски это звучит как-то не очень.
— Да, командир, именно так! — С явным облегчением, что всё сформулировал «старший по званию», да ещё и во вполне приличных выражениях. — Куро-кун!
Небольшой паузы мне хватило, чтобы собрать в кучку разбежавшиеся было мысли.
— Ладно, понятно. Возвращаясь к вопросу женитьбы. Вы оба, хоть и служите теперь мне — свободные люди, я вам командир и начальник, тебе поменьше, Кэт — побольше, но не более того, и в вашу личную жизнь лезть не намерен — у меня своя жена есть. — Я демонстративно обнял Виль за талию, в ответ она прижалась ко мне. — Так что договаривайтесь сами, я заранее одобряю любое ваше решение. Кэтлин?
— Как скажет мастер, мне всё равно. — Голос Кэт остался спокойным и равнодушным… Вообще, последнее время она всё меньше напоминала себя прежнюю, какой она была в первый день нашего знакомства — хитрой, изворотливой и целеустремлённой, вместо этого став бесстрастной до равнодушия и какой-то безынициативной, пока не поступало конкретное указание что-то сделать…
— Кэт, но ведь это же твоя личная жизнь, неужели тебе действительно всё равно? — Удивлённо переспросил я, но ответила мне… ответил, блин! Куросакура.
— Печать Разума. Когда она давала тебе клятву верности — она перестаралась, и вот результат: печать почти полностью подавила её собственную волю. А скоро подавит совсем. А в обмен она получила то, чего желала больше всего — личное могущество… распорядиться которым самостоятельно теперь не сможет.
— Это из-за того, что… я так поздно согласилась? — Как-то неуверенно и виновато спросила Виль.
— И что, с этим ничего нельзя сделать? — Практически одновременно с Виль спросил я.
— Нет. Что-то подобное произошло бы в любом случае. — По-прежнему равнодушно ответила Кэт. — Печать служения всегда берёт свою цену, но редко кто способен угадать её заранее. Но печать можно изменить: если мастер изменит печать — изменится и договор… И тоже непредсказуемо.
— Как можно изменить печать? — Спросил я, по истории Кэт уже догадываясь об ответе… и он мне заранее не нравился.
— Огнём. Самый простой и самый надёжный способ. — Кэт пожала плечами с видом «искренне ваш, К.О.» — всё-таки, какие-то эмоции у неё ещё остались. По моему тяжёлому вздоху Виль догадалась, что я собрался сделать и уже приготовилась возмущаться, но я только погладил её по руке.
— А куда деваться, Виль? Неси анестетик и что там у нас есть от ожогов. Ку… росаскура, ты поможешь? — Повернулся я к новоиспечённому жениху. Тот в ответ только решительно кивнул.
Через пару минут мы уже внимательно рассматривали трёхцветную — теперь — печать на моей правой руке, едва проглядывающую сквозь толстый слой обезболивающей мази, щедро наложенной женой. По сравнению с прошлым изменением печать увеличилась незначительно, и теперь напоминала квадрат со слегка срезанными углами… Кроме одного, срезанного гораздо сильнее остальных трёх — как раз напротив красного. Красный угол расположился, ожидаемо, между чёрным и зелёным, больше всего напоминая красного осьминога, прижавшегося головой к центральному чёрно-зелёному ядру и запустившего туда несколько щупальцев, остальные сложным открытым узором плотно уложив в своём углу. «Только синего не хватает» — хмыкнул я про себя и вернулся к предстоящему делу.
— Смотри, Куро-кун: вот эти две петли — самые большие и толстые. Если их аккуратно разрезать вот так и вот так — получится четыре почти разомкнутых хвоста. Ещё бы хорошо вот эту петлю, она тоже толстая, но внутри другой и в стороне от этих двух, а мне что-то не очень хочется усложнять… — Я опять тяжело вздохнул. Ну вот не люблю я всяческий героизм, а куда деваться? Воистину, «если не я — то кто?», да и Кэт, при всех своих недостатках, нам всё же скорее помогла, чем нет… А долг — он платежом красен, да… — Ну что, сможешь, или есть идеи получше? Тогда приступай! Джинн — это хорошо, но живой человек — лучше! — И я покрепче ухватил правую руку левой.
Куросакура аккуратно зажёг небольшой красный огонёк на кончике когтя и медленно сжал его до ярко-белой точки не больше толщины волоса, а потом очень осторожно опустил к началу намеченной линии.
Собственно, ожидаемой боли я почти и не почувствовал — лекарства другр действовали на меня хорошо, и были весьма эффективными… да и с дозировкой Виль не пожадничала. Что я почувствовал — это рывки и пульсацию магии, которая, оказывается, успела во мне укорениться, а теперь мучительно корчилась в безжалостном огне… Впрочем, судя по тому, как Кэт вцепилась в свою руку — ей досталось как бы не больше моего, да и Виль свою ладонь тоже поглаживала не просто так. Судя по стиснутым челюстям и злому прищуру — досталось и Куросакуре, но он решительно вёл линию дальше, не останавливаясь и не отвлекаясь, формируя на моей коже аккуратный шрам ожога, буквально в миллиметр-полтора шириной.