Драконослов
Шрифт:
Её неприкрытые негативные эмоции — злорадство, ненависть и жажда мести, ощутимые почти физически — заставили меня ещё раз задуматься над целесообразностью принятия её в команду, но пока без неё обойтись было крайне затруднительно. Следующей отозвалась Куросакура, мотнув головой и кратко уточнив «в норме, без изменений».
Вильгельмина думала над ответом гораздо дольше других, по-моему, даже провела быстрое сканирование собственного организма, и ответила очень неуверенно:
— Здоровье в норме, но, кажется, мой магический резерв несколько подрос. Чтобы сказать однозначно — надо замерять…
— Это долго? — Уточнил я, и когда она задумчиво помотала головой, продолжил: — здесь хорошее место, можно задержаться, сколько нужно, заодно сделаем припасы — раз Кэт стала сильнее, значит, сможем больше увезти.
Глава 20, в которой герой поясняет очевидное на наглядном примере
Пока Виль чертила прямо на земле какие-то совершенно непонятные мне круги и символы, я повернулся к Кэт.
— Ты сказала, что магическое наследие у тебя слабое. А что сильное?
— Камуфляж и отвод глаз.
— А остальные как? — Спросил я уверенным тоном. Не думаю, что она станет прямо врать — видение не велело — но и доверять ей я не собирался.
— Управление растениями и иллюзии — средне, магическое наблюдение [31] и предвидение — слабо.
— И, тем не менее, ты веришь своему предвидению и смогла меня найти? — Поднял бровь я. Что-то у меня не сходится «слабое предвидение» и такой результат.
— Я плохо могу управлять своими видениями, и стать шаманом в обозримом будущем мне не удастся. Но это не значит, что мои видения чем-то хуже любых других — наоборот, видения, которые пришли сами, гораздо чётче и точнее призванных специально. В конце концов, я же здесь! — С явной гордостью призналась она.
31
Английский глагол to scry обозначает «смотреть в/через магический кристалл/шар». Отдельный глагол только для этого!
— Но из своего видения ты не узнала ни о моей жене, ни о Куросакуре… Интересно, о чём ещё ты не знаешь? И могло ли быть так, что твоё видение вызвано кем-то нарочно? Или вообще ложное?
— Ни один алефси не может создать такую иллюзию! И кому нужно вызывать столь сильное видение у другого алефси? — Голосом подчеркнула своё мнение Кэт.
— Тому, кто заранее знает, что покажет это видение. Тому, кто достаточно опытен и умён, чтобы предсказать последствия этого видения. Тому, кому мешала твоя гильдия… или те гильдии, которые стали слабее после уничтожения твоей — бывшие союзники или те, кого обвинят в происшедшем и подвинут с тёплых мест. Странно, что ты сама об этом не подумала. — У меня в голове начал складываться некоторый образ общества алефси, весьма похожий на описания жизни эльфов, попадавшиеся в родном мире — но только тёмных, хотя внешность Кэтлин… м-да.
Тем временем Виль как раз закончила свои замеры и смотрела на меня с некоторой растерянностью.
— Резерв стал больше почти вдвое, а мощность выросла на сорок процентов. Но откуда ты об этом узнал?
— Догадался! — Подмигнул я жене. И уже серьёзно спросил: — У тебя какой рукой обмен лучше идёт?
— Обеими, это для лекаря необходимо. — Так же серьёзно ответила Виль.
— Ага, тогда протяни одну руку. И ты, Кэт, тоже протяни руку — правую — ей навстречу. — С некоторым недоумением покосившись на меня, обе сделали как сказано. — А теперь ближе, ближе… Ничего не чувствуете?
По мере осторожного сближения непонимание на их лицах сменилось сначала скепсисом, а потом искренним удивлением.
— Вот-вот, и так каждую ночь! А может, и вообще с тех самых пор, как я принял клятву Кэтлин. Этой ночью обнаружил — буквально нащупал, когда спать ложился. Между вами идёт обмен энергией, который, как я понимаю, усиливает ваши магические способности. Не знаю, насколько велико моё участие в процессе… — Я медленно поднёс правую руку к почти сомкнувшимся рукам женщин, ощупывая текущую между ними энергию. — но, видимо, какое-то есть. Мне ещё в самую первую ночь показалось странным, что вы так быстро… нашли общий язык, скажем так, а теперь стало понятно. Немного.
Пока я излагал свои мысли, картина потока самую малость изменилась, и только глянув на насупленное лицо Кэт, я сообразил, в чём дело, и ехидно ухмыльнулся.
— Нет, Кэт, это работает наоборот: надо давать, а не брать. — И, посмотрев на её лицо, поспешно уточнил: — Осторожно!
Поздно. Всё же жадность алефси до личного могущества — это нечто! Поняв, что надо делать, она толкнула в сторону Виль едва ли не половину резерва. Виль не успела даже сообразить, как энергия выплеснулась из слишком тесного для такого объёма канала, и, как волна, ударившая в стену, отхлынула назад, далеко отбросив слишком лёгкую, как тот ёжик, Кэт.
— А-а-ы? — Невнятно спросила Кэт, сидя земле и хлопая глазами.
— Ы-вот! — В тон ответил я. — Не надо было торопиться! «Давать» — это не «нате, ужритесь», это бережно и аккуратно, в гармонии с партнёром, а не каждый сам за себя. Боюсь, для тебя это будет непросто!
На самом деле, не так уж и сложно — пока она об этом не думала, у неё вполне себе получалось, но подсказывать я не стал: пусть помучается, ей полезно от избытка самоуверенности.
Часть 3
Все флаги в гости будут к нам
Глава 21, в которой герои отказываются от транспортного средства в пользу собственных ног
Третий день нашего путешествия прошёл куда спокойнее предыдущих. Виль, осознав свои возросшие способности, обеспечила нам два почти часовых перелёта, а Кэт разгрузила «Стрекозу» настолько, что мы уверенно держали скорость под полтораста километров в час — несмотря на заметный вес дополнительных припасов — и пролетели едва ли не больше, чем за оба предыдущих дня вместе взятых. Четвёртый день стал для «Стрекозы» последним: первый перелёт получился всего около сорока минут, а после обеда и отдыха мотор просто не завёлся. Десять минут бесплодных попыток его раскрутить «с помощью лома и какой-то матери» вполне предсказуемо завершились неприятным хрустом внутри агрегата и погнутым пропеллером.
Сказать, что я был расстроен — это сильно преуменьшить. С другой стороны, «Стрекоза» послужила нам выше всяких похвал, вдвое перевыполнив мой прогноз про «три перелёта максимум». По нашим оценкам, от домика Виль нас отделяло около полутысячи километров, и можно было не бояться никакой погони, в которую я, честно говоря, не очень-то и верил. До побережья моря, куда я всё ещё очень хотел добраться, оставалось примерно столько же, и лес уже заметно отличался от того, к которому я успел привыкнуть за этот год — более зелёный и живой, почти тропический, каким я его представлял по рекламным плакатам турагентств.