Драконов бастард
Шрифт:
По преданию, для постройки этой тверди сначала была уничтожена огромная скала, а стены Тефраска построили на корнях той скалы и сделали их неприступными для подкопов. Внутри уместился город, большой, просто огромный, столица великого удела Каребекланд. Частью фортификационного ансамбля с восточной стороны крепости был величественный замок, чей донжон нависал над обширными холмистыми просторами этого края подобно горному пику.
Все зримое пространство вокруг этой рукотворной горы занимало грандиозное стойбище. Тобиус перестал считать большие шатры после третьей сотни, а маленькие шатры, палатки и шалаши пересчитать и вовсе казалось невозможным. Зуланов было великое множество, антропоидов же — целое море. И все оно беспрерывно шевелилось, двигалось, жило — ведь под стенами каменного города вырос и расползся вширь еще один город, из ткани и дерева.
— Керубалес, рядом есть кто-то из врагов?
— Никого.
— Хорошо. Предупреди меня, если что-то изменится. Милсдарь Вуйцик, дальше мы пойдем пешком! Как вы себя чувствуете?
— Если не придется бежать и прыгать, я дойду, вашими молитвами!
— Тогда готовьтесь!
Прежде всего следовало отпустить магического зверя. Давно уж пора, ведь знак на руке уже почти стерся, и вместе с этим облик гигантского петуха изменился — сильнее проявилась его инфернальная природа, закостенел гребень, удлинились шпоры, крылья стали отливать блеском булатной стали, а в глазах не утихало яростное пламя. Еще немного — и это чудовище напало бы на своего хозяина, который так неосмотрительно задержал его в мире людей.
Ритуал изгнания был проделан с великой осторожностью и отнял драгоценные силы.
— Пойдем медленно, не таясь. Меня предупредят в случае опасности, и тогда вы будете делать все, что я скажу. Быстро и тихо.
— Да, почтенный, но как же карета?
— На карете мы к городу не подъедем.
— Но как же…
— Я могу лишь спрятать ее, а вам останется надеяться, что никто не обнаружит ее до тех пор, пока все это не прекратится. Это все, что я могу.
— Благодарю вас.
Вскоре они двинулись по открытой местности, освещаемые солнцем. Шли довольно долго и медленно, раненый задерживал серого мага, но тот не подгонял. Подобно настоящей горе, Тефраск приближался мучительно неспешно, и чем ближе он становился, тем больше закрывал собою небосвод, грозя вскоре сокрыть весь мир.
Дым от варварского стойбища нес запах гари, нечистот, грязных тел и еды.
Прошло больше часа, прежде чем Керубалес забил тревогу. Тогда Тобиус приказал своим попутчикам немедленно опуститься на землю и прижаться друг к другу. Сам он сел рядом и укрыл их всех своим живым плащом. Мимик изменил внешнюю структуру, изобразив замшелый валун. Вскоре мимо прошествовал отряд дикарей, пешие антропоиды и несколько зуланов-всадников. Один из ящеров, проходя мимо ничем не приметного камня, помедлил и подозрительно принюхался к нему, но мимик исторг в нос хищнику поток едкой вони, так что зверь с жалобным криком отшатнулся и поспешил убраться прочь.
— Они ушли, — прошептал Керубалес.
Так, медленно, но упорно троица продвигалась к городу по каменистой равнине, местами поросшей невысоким разнотравьем. Вынужденные остановки становились все чаще, раненый Вуйцик быстро уставал, а патрулей, становилось все больше. Впереди было стойбище, опоясывающее стены города непрерывающимся, хотя и неравномерным кольцом. Тобиус выбрал самое тонкое место в этом кольце, то, от которого зуланы старались держаться подальше, — ведь даже им с их телесной вонью не нравился запах отходов человечьего жития. Настоящих рек рядом с Тефраском не было, ближайшая пролегала в трех днях пути к северо-востоку, отчего жители города не могли позволить себе широкого рва, а воду брали из многочисленных колодцев, проведенных из глубины земли после постройки Тефраска. Что же до канализационной системы, построенной при участии гномских мастеров, то она выплескивала все свое содержимое в длинные подземные каналы, ведущие прямиком к Кадавурхианским болотам. Гномы строили на совесть, проектировали как для самих себя, так что они предусмотрели огромную отдушину в теле внешней стены на высоте десяти человеческих ростов, круглую дыру, перекрытую стальной решеткой с прутьями толщиной в руку. Через эту решетку выводился метан и прочие канализационные газы, в больших скоплениях опасные как заложенный под стеной погреб с подожженным свиным жиром.
— Запашок тот еще, прости боже.
— Их сотни вокруг, мудрейший, вон в тех шалашах, и вон там, и еще видите желтых мелких тварей в загоне? — испуганно бормотал диморисиец.
— Отдельный подвид ящеров, зуланы используют их как гончих. Быстрые и смертоносные.
— А мы — их полная противоположность. Уж простите.
— Нечего прощать. Мне тяжело использовать магию, это ужасно и непонятно, но это так. Без магии я немногим лучше обычного копейщика, а этого явно слишком мало, чтобы пробиться через такую ораву. У меня не хватит сил, чтобы создать огонь нужной температуры, который смог бы расплавить такую толстую решетку. У меня не хватит сил, чтобы сделать это, держа на весу вас и себя, потому что она так высоко, у меня не хватит сил ни на что. Раньше я мог бы обрушить на них огненный дождь. Мог бы легко перелететь через стену Тефраска. А сейчас будто какое-то незримое болото засасывает меня, а чем больше я барахтаюсь, пытаясь спастись, тем больше сил оно из меня вытягивает.
Купец терпеливо ждал.
— Ночь дня гуще, — решил волшебник наконец.
— Прокрадемся? Мудрейший, моим дыханием можно разбудить даже глухого. Они все проснутся, и…
Тобиус опустил глаза на свои руки, на перстни, сидящие на пальцах.
— О да, они проснутся. Они все проснутся. А вы попробуйте поспать. Я же попытаюсь подготовиться к тому, что нам предстоит.
Остаток дня они провели под мимиком, который стал изображать из себя очень большой и «просторный» камень.
Тобиус отошел от реальности, полностью погрузился в себя и стал медитировать. Где-то на границе его сознания шуршали невнятные мысли. Астрал. Астрала он желал. Однажды это уже получилось — однажды серый маг пробил затылком брешь в ткани мироздания и смог получить капельку мощи из той бесконечной прорвы, что находится где-то там. Когда-то маги могли, когда-то они связывались с Астралом и получали его мощь для своих заклинаний, невероятно сильных, невероятно могущественных. Но потом Джассар Ансафарус исчез, забрав с собой Лазурные Зеркала, а в войне, затеянной оставшимися, погибли тысячи великих секретов. А потом появился Сарос Драконогласый, который преследовал волшебников повсюду, жег и их самих, и их бесценные библиотеки. Первый Император-дракон нанес мировому магическому наследию больший урон, чем вся Вторая Война Магов. Со временем волшебники разучились связываться с Астралом, и с тех пор эта часть Искусства потеряна. Однако Тобиус однажды смог, хотя сам не знал как.
Зато знал, что должен сделать, он верил в себя и в то, что у него есть лишь один шанс, а еще он знал, что его путь — единственный, ведущий к жизни.
Когда волшебник открыл глаза, ночь уже властвовала над миром. Вернув мимика на плечи, он повел своих попутчиков к стенам Тефраска, прямо на горящие костры стойбища. Он двигался не таясь, и Поль Вуйцик с дочерью покорно следовали за магом.
Их заметили задолго до того, как они подошли к костру. Антропоиды, шумно переговаривавшиеся у огня и поедавшие жареное мясо, опешили, завидев людей так близко. В последнее время все люди, которых они видели, только и делали, что метались из стороны в сторону, кричали, убегали или пытались драться. А эти шли прямо к огню…
— Что, выродки, жируете? Ну-ну, последняя ваша трапеза. Надеюсь, нажрались перед смертью.
Из черного перстня на пальце Тобиуса потек густой черный дым, в котором горели алые буркалы и расползлась широкая улыбка. Красноглазая темнота засмеялась визгливо и истерично, ближайшие антропоиды схватились за оружие, но темный дух набросился на них и в мгновение ока превратил в кровавые лоскутки и осколки костей. Тобиус нанизал на свой посох одного из антропоидов и с рыком швырнул его в костер. Было много искр и криков, но волшебник придавил свою жертву ногой. Ликующий хохот худукку [63] ввинчивался в мозг, отовсюду слышались вопли умирающих, треск и чавканье ломающихся тел, а темный дух все продолжал хохотать, утоляя голод.
63
Темный дух, получившийся из души безумца.
— Идемте скорее!
Худукку расправлялся со всеми подряд, он с легкостью убивал зуланов и разрывал на части их грозных скакунов, оставаясь неуязвимым для простого оружия.
Люди пересекли стойбище в самом тонком месте и двинулись к стенам, оставив худукку бесноваться посреди кровавого болота, что он создал. Чем больше варваров, разбуженных криками, хватались за оружие и стремились к этому болоту, тем больше оно разрасталось.
Наконец волшебник сжал пальцы в кулак и загнал злого духа обратно в узилище. Они укрылись под мимиком в темноте и стали слушать, как ночь наполняется ревом боевых рогов и гортанными выкриками дикарей, которые решили, что на них напали люди.