Драконов бастард
Шрифт:
Тобиус сжал трофеи и в мгновение ока развоплотил их. Посох и нож истаяли, оставив после себя лишь несколько крупиц ярко сияющего вещества, белого, подернутого слабой синевой. Эти крупицы напоминала самородки, вымытые из речной гальки, такие маленькие, но такие ценные. Волшебник заключил их в кулаки и втянул их силу в себя. В его ладонях зажглись нежно-голубые бутоны живого подвижного льда. Зрелище было чарующим — живой лед. Цветки вытянулись, приняли острую клиновидную форму и застыли в образе кинжалов, источающих морозный дымок. С ними Тобиус навис над Орзой и замер.
— Что же
— Решаю — жить тебе или умереть.
— Еще сомневаешься?
— Я всегда сомневаюсь, когда берусь кого-то убивать.
— Ждешь мольбы? — слабо проговорила она, держась в сознании из последних сил. — Не жди, я слишком стара, чтобы цепляться за жизнь.
— Мне ни к чему твои мольбы.
— Я хотела убить тебя. С первого дня я поняла, что ты принесешь беду…
— И где ты теперь? Лежишь полумертвая в ожидании моего приговора. Чего стоили все твои козни, если в итоге я победил и даже стал сильнее?
— Волшебники юга, от вас одни беды, лживые предатели…
— Ну хватит!
— Тот, кто был перед тобой, отмеченный твоим же проклятием, принес лишь боль в мое сердце… Уста его источали патоку и дарили горячие поцелуи, а потом он сбежал, оставив меня в томлении и муке… ненавижу вас, драконьих ублюдков!
— Довольно уже! — Тобиуса передернуло от омерзения — было похоже, что старуха помутилась рассудком и потерялась где-то в закоулках своего разума, начав бредить. Да и на что мог позариться этот несчастный Финель Шкура?
— Семьдесят лет назад я бы раздавила тебя одним ногтем.
— Семьдесят лет назад я еще не жил.
— Бей уже!
— Великий Карл Картарузский [53] сказал, что милосердие — это дорогая привилегия, доступная не всякому победителю. Меня больше не прожигает желание убить тебя, и сегодня я достаточно богат, чтобы оставить тебя в покое.
— Какой глупец…
— Но как только ты попытаешься отомстить мне, мы завершим эту беседу именно так, как и должны были.
53
Один из именитых вестеррайхских полководцев.
Тобиус огляделся и внутренне ужаснулся тем разрушениям, которые они с Орзой учинили, пока пытались уничтожить друг друга. От большинства построек Карденвига практически ничего не осталось, оленятни горели, благо какая-то воительница была достаточно смела, чтобы прокрасться мимо сражающихся и выпустить оленей. Сильно пострадал чертог конани, на его каменных стенах виднелось много черных следов и потеков расплавленного камня. Вдоволь насмотревшись на дело рук своих, маг вспомнил, что стоит нагишом посреди зарождающегося ненастья. Те массы горячего воздуха, которые он создал, превратившись в огненного гиганта, сцепились с холодным воздухом Оры, и в результате перепада давления вот-вот должна была разразиться буря.
— Я знаю, что вы здесь! Выходите! Старухе нужна помощь!
Несмотря на страх, орийки все же поднялись из своих укрытий.
— Отнесите ее в чертог и сгоните туда всех, кто есть в Карденвиге!
Сам волшебник первым последовал своим указаниям.
— Керубалес! Ты знаешь, где мои вещи?
— В покоях колдуньи. Она заперла все в большом сундуке.
— Отнеси меня!
Огромная ладонь поднялась из земли, и на ней, словно на корабле, волшебник устремился в здание. При этом часть его магической силы утекала, чтобы обеспечить существование Керубалеса в измерении Валемара.
В жилье Орзы Тобиус сунулся осторожно, боясь нарваться на волшебный капкан или приставленного сторожа. Сундук нашелся сразу — старый, массивный, сделанный из потемневшего за время дерева, с вырезанной на нем рунописью. Система замкнутых друг на друга защитных чар укрывала его мерцающей сетью, и распутывать ее у волшебника не было никакого желания. Он сплел заклинание Рвач — и вскоре уже доставал свои вещи. Отдельным словом Тобиус помянул Орзу, когда увидел свой посох: колдунья уменьшила его до размеров менторской указки, чтобы он поместился в хранилище.
— Ладно, обойдусь пока.
Соприкосновение с родным жезлом мгновенно придало истощенному волшебнику сил. Найдя свой пояс, Тобиус вытащил из поясного кармашка крошечный фиал с ярко-синей жидкостью, откупорил и залпом осушил его. Чистая магическая сила бушующим потоком потекла по телу, наполняя внутренние резервуары иор за иором.
— Давай ко мне на плечи, одеваться некогда!
Мимик, лежавший на дне сундука, прыгнул к хозяину и обнял его, превратившись в стальные доспехи. Тобиус достал из сумки свою книгу заклинаний, попутно вытряхнув оттуда сонного Лаухальганду, и ринулся наружу — возводить защитный барьер над Карденвигом, пока снежное ненастье не сбросило резиденцию конани в пропасть.
— А голова не треснет?
— Не треснет. — Тобиус показал Орзе свои пальцы, а затем с удовольствием сотворил на них длинные ледяные когти. — Заклинание Ледяные Когти успешно освоено. А вот с твоими фетишами все не так просто, ты ничего не скрываешь?
— Дикая магия. Я не виновата, что ты ее не понимаешь.
— А ты понимаешь? Пользуешься и цивилизованной магией, и дикой? Это ненормально.
— Сказал мальчишка, не проживший в мире и полувека! — осклабилась старуха.
— Нет-нет! Это совсем разные вещи! Это… основа основ! Принцип контроля магической силы против принципа отсутствия контроля! Нельзя пользоваться обоими принципами!
— Это тебе наставники сказали? — хмыкнула она. — Можно либо держать силу в стальной хватке, порабощая ее, либо не контролировать ее вообще, а лишь мягко направлять в надежде, что все получится? Это чушь! Настоящий маг может и контролировать, и отпускать! Цивилы, интуиты! [54] Пфе! Разорвали магию на части… увечные! Одни душат ее, другие обращаются как с живым существом! Глупцы!
54
Дикие маги, воспринимающие магию как естественное продолжение природы и пользующиеся приемами ее мягкого направления.