Драконова воля. Книга вторая
Шрифт:
Ллара Эула встала ближе ко мне.
— Дело важное, дети мои, — сказала она. — Проведите нас к эньору.
Но эньор и сам уже шел к нам; я чувствовала его приближение. Повернувшись в сторону крыльца, я увидела, как открываются большие двери и Мариан выходит. Разглядев меня, он замер.
Несколько мгновений мы стояли молча и недвижимо, затем нас повели к крыльцу. Люди, снующие по двору, отошли и притихли, глядя на нас во все глаза, и только громкий собачий лай разносился по двору. После нескольких резких окриков лай смолк, зато раскаркались вороны и начали летать над двором.
Когда
— Приветствую вас, эньор Сизер! Большая беда вынудила меня оставить храм и явиться к вам.
— Верю, — выдавил плад, глядя на то Эулу, то на меня. — Раз вы осмелились покинуть храм, значит, дело действительно важное. Я рад принять вас в моем доме, хотя и обеспокоен вашими словами. Входите, уважаемая ллара. Но спутницу вашу я не впущу.
— Вам придется принять эньору Валерию, — ответила Эула спокойно, — без нее я в ваш дом не войду. Она главный свидетель того кошмара, который заставил меня бросить все и приехать к вам.
Мариан сильный плад, и это он учил меня основам великого искусства прошлой зимой. Он лечил меня, и мы не единожды соединяли наше пламя, так что сейчас, обретя силу огня, я чувствовала его почти так же хорошо, как чувствую Элдреда.
Зол ли Сизер? Да! Испугался ли? Конечно! Но есть и еще кое-что. Страсть ко мне по-прежнему тяготит его, и при моем появлении она вспыхнула не желанием, а почти ненавистью.
— Я приму вас, — процедил Мариан, — но каждого из вас мои люди обыщут. Даже вас, ллара.
Рик задохнулся от возмущения и выпалил:
— Вы позволите мужским рукам рыскать по неприкосновенному телу драконовой невесты? Нарушите священные заветы? Побойтесь Великого Дракона, эньор!
— Не беспокойся, Рик, — произнесла ллара Эула, — эньор вынужден пойти на такие меры, ведь время опасное и Чистая кровь не дремлет.
— Я скорее умру, чем позволю кому-то вас коснуться! — заявил парень.
— Проходите, ллара, — решил Мариан. — А ваших спутников мы обыщем.
Эула кивнула, но к крыльцу не пошла, так и осталась стоять со мной рядом, и пока стражи быстро, с явным нежеланием ощупывали меня и проверяли мои карманы, следила, чтобы они не позволили себе лишнего. Обыскав нас, стражи сообщили своему эньору, что мы чисты, и только после этого мы с лларой и Риком поднялись на крыльцо и пошли к дверям вслед за Сизером. Войдя, мы встретили Жако. На мгновение в его темных, как и у меня, глазах появилось удивление, но потом он снова стал надменным.
Я думала, Мариан отведет нас в то подвальное помещение, тайный кабинет Брадо, или в свой кабинет, но Сизер выбрал для разговора гостиную. Ллара и Рик шли по обе стороны от меня, и это была явная демонстрация покровительства; следуя по знакомому коридору, под арками, поднимаясь по лестнице, я вспоминала, как жила здесь, и сердце щемило. Раньше Колыбель туманов была для меня тюрьмой, но теперь я воспринимаю ее иначе. Это дом Брадо, здесь живет его родовой огонь… наш огонь.
Вот и тот самый коридор, вот и та самая гостиная, в которой мы иногда сидели вместе с отцом и спорили обо всем на свете. Ничего не изменилось, ни одна деталь — мебель та же и на те же местах, все так же пахнет деревом
Мариан велел Жако никого к нам не пускать и, закрыв дверь, указал на диван. Ллара Эула, поблагодарив его, присела, я села рядом, а Рик встал за диваном, сложив руки за спиной.
Заняв место в кресле напротив, Сизер посмотрел на нас. Если бы не ллара Эула и не ее заявление о «кошмаре», которое так кстати было сделано во дворе при людях, он бы встретил нас гораздо хуже. Но ллара есть ллара, а приличия есть приличия.
— Я вас слушаю, ллара Эула, — сказал он.
— Четыре человека и пятеро пладов были убиты в Дреафраде на дороге. Их отравили, а потом сожгли.
На красивом лице плада выразились удивление, огорчение и злость; ими же повеяло от него, и в один миг все стало и сложнее, и проще. Мариан не давал приказа убить нас. Он не знал, что случилось.
— Когда это случилось? — спросил Сизер и, подавшись вперед, сцепил пальцы в замок. — Кто обнаружил тела? Их можно опознать?
— Тел нет, они сожжены, — ответила ллара Эула. — Но личности убитых известны, как и личности убийц.
— Она свидетель? — указав на меня, спросил Мариан.
— Да, эньора Валерия выжила. Единственная.
— Естественно! — хмыкнул мужчина и спросил с сарказмом: — Ну и кто убит? Поведайте, эньора Валерия!
— Нереза, — ответила я, — Вито Марино, Николис Орсо и его сопровождающие. Мы ехали в Тоглуану через Дреафрад, когда повстречали отряд. Это не были чистокровники. Это были плады. Они отравили нас и сожгли тела.
— И лишь вас одну не стали травить и оставили в живых? Так? В это я должен поверить? Это просто смешно!
— Эньор, вы не дол…
— Нет, ллара Эула! — прервал женщину Мариан и поднялся. — Вы не понимаете, с кем имеете дело! Эта вот, — он указал на меня, — способна на все что угодно. Что бы она вам ни рассказала, это ложь.
Ллара Эула тоже поднялась и отчеканила:
— Священный огонь не лжет, эньор! Валерия появилась в моем храме снова, с нагим телом и нагой памятью. Она была убита в Дреафраде, но возвратилась еще раз! Или вы и мои слова назовете ложью?
— Она переродилась снова? Тогда почему она помнит, кто ее убил? Вы же сказали, что ее память была нага!
— Мне почти сразу вернули память, — сказала я.
— Кто?
— Дракон.
— Бред, — отрезал Мариан.
— Как плад, ответственный за Тоглуану, вы должны прислушиваться ко мне, — твердо сказала ллара Эула. — Если вы не примете во внимание мои слова и проигнорируете волю Дракона, то пропадете.
— Вы мне угрожаете?
— Нет, — с сожалением ответила женщина. — Я не угрожаю вам, эньор. Я пришла рассказать о том, что произошло в эньорате, вверенном вам, и о воле дракона, явленной мне. Если вы пойдете против воли дракона, то пропадете. Все очень серьезно.
Сизер метнул на меня горящий взгляд, и желваки заходили у него на скулах.
— Кто убил вас? — спросил он у меня.
— Верник.
— Верник… — медленно повторил Мариан, и его топазовые глаза потемнели. — Иди дальше, Лери. Ты же за этим явилась… Ну, говори!