Драконы весеннего рассвета
Шрифт:
И я вновь нагибаюсь, чтобы поддеть камешек концом ножа и вытащить его. Как прекрасна его глубокая зелень! Как весеннее солнце, льющееся сквозь молодую листву…
«Берем! Остановись!..»
Она хватает меня за руку. Ее ногти впиваются в мое тело. Мне больно. Я свирепею… И, как это часто бывает со мной в мгновения ярости, глаза застилает багровая пелена, а в груди раздувается горячий, удушающий ком.
«Отвяжись!..» — слышу я свой собственный рев.
Я с силой отталкиваю ее…
Она начинает падать…
Время останавливается. Сестра падает целую вечность. Я… Но
Она падает прямо на обломанную колонну.
Кровь. Кровь…
«Джес!..» — шепчу я, подхватывая ее на руки.
Она не отвечает мне. Кровь растекается по самоцветам, гася их огненный блеск. И точно так же меркнут ее глаза. В них больше нет света…
И в это время под моими ногами разверзается твердь. Из обугленной, вывернутой наизнанку земли восстают и устремляются к небу колонны! Накатывает чудовищная тьма, а грудь пронзает невероятная, сжигающая боль…
— Берем!
Капитан Маквеста Кар-Тхон стояла на передней палубе, сердито глядя на рулевого.
— Сколько раз повторять тебе. Берем? Подходит шторм, пора заводить расчалки. О чем ты мечтаешь, хотела бы я знать? Стоишь, смотришь в море… Собираешься памятником работать? Давай-ка, шевели задницей! Статуям я жалованье не плачу!
Берем вздрогнул, лицо его побелело. Он так жалко съежился, напуганный гневом Маквесты, что капитан «Перешона» почувствовала себя неловко. Все равно что срывать зло на беззащитном ребенке.
Он и есть ребенок, сказала она себе. Пусть ему пятьдесят, если не все шестьдесят лет, пусть он лучший рулевой из всех, с какими она когда-либо плавала, — по умственному развитию он дитя.
— Ладно, Берем, — вздохнула Маквеста. — Извини, что я так на тебя рявкнула. Это все шторм… Да не смотри ты на меня так! Тьфу ты, если бы он только мог говорить!.. Я бы дорого дала, чтобы узнать, что там варится у него в голове… Если там, конечно, вообще что-нибудь варится. Ну все, проехали. Доделывай дело — и марш вниз. Все равно, пока шторм не утихнет, будем по койкам валяться…
Берем улыбнулся ей — простой, невинной детской улыбкой. Маквеста улыбнулась в ответ, покачала головой — и унеслась прочь, энергично готовя любимый корабль к ударам готового разразиться ненастья. Краем глаза она заметила Берема, спешившего вниз, и тут же забыла о нем, ибо явился первый помощник и доложил, что успешно разыскал большую часть команды, и, более того, лишь треть экипажа успела нализаться до бесчувствия…
Берем лежал в гамаке, растянутом в кубрике «Перешона». Гамак сильно раскачивался, отвечая движениям корабля. Плясавшего на волнах в гавани Устричного — так звался воровской городишко на побережье Кровавого Моря Истара. Закинув за голову руки — руки юноши, принадлежавшие пятидесятилетнему, — Берем неподвижно смотрел на светильник, болтавшийся под потолком…
«Смотри-ка, Берем! Тропинка! Странно, правда? Сколько мы с тобой охотимся в здешних лесах — и никогда ее не видали…»
«А по-моему, ничего особенно странного. Сгорели какие-нибудь кусты, вот она и открылась. Подумаешь, звериная тропка…»
«Давай
Не дожидаясь моего ответа, она сворачивает на тропинку. Я пожимаю плечами и иду следом за нею. И правда, почему бы не побродить еще в такой хороший денек? Наконец-то лютая зимняя стужа уступила теплу. Солнце ласково греет шею и плечи. Легко шагать по лесам, опустошенным пожаром. Ни тебе плюща, лезущего под ноги, ни колючих кустов, царапающих одежду… Наверное, лес загорелся от молнии: не иначе, все та чудовищная гроза, что бушевала здесь прошлой осенью…
1. ПОБЕГ. Из тьмы — во тьму
Офицер драконидской армии медленно спускался по лестнице со второго этажа гостиницы «Соленый Бриз». Было заполночь, и большинство постояльцев уже расползлось по кроватям. Единственным звуком, достигавшим слуха офицера, был неумолчный рев волн, обрушивавшихся на камни внизу.
Достигнув площадки, офицер помедлил, окидывая быстрым, внимательным взглядом открывшийся зальчик заведения. Там было пусто, если не считать какого-то драконида, который громко храпел во хмелю, уронив безобразную голову на стол. Крылья человека-ящера трепетали в такт храпу. Деревянный стол скрипел и пошатывался.
Офицер горько улыбнулся и двинулся дальше. На нем была стальная чешуйчатая броня, сделанная в подражание доспехам Повелителей, составленным из настоящих драконьих чешуй. Глухой шлем закрывал голову и лицо, не давая разглядеть черты. Лишь рыжеватая борода, торчавшая из-под шлема, позволяла с первого взгляда причислить офицера к расе людей.
У подножия ступеней его ждал неприятный сюрприз в лице хозяина гостиницы, который все еще бодрствовал, зевая над амбарными книгами. Офицер ограничился легким кивком и хотел было выйти, не заговаривая с хозяином, но тот вдруг спросил его:
— Как по-твоему, вернется сегодня Повелитель?..
Офицер остановился. Не поворачиваясь к хозяину, он вытащил перчатки и натянул их на руки. Снаружи царил убийственный холод. На приморский городок навалился зимний шторм, каких, пожалуй, не бывало здесь за все триста лет, что Устричный простоял на берегу Кровавого Моря.
— В такую-то погоду?.. — хмыкнул наконец офицер. — Вот уж не думаю. С подобной бурей даже драконы вряд ли отважатся спорить…
— Что верно, то верно. Ну и ночка! Только дома сидеть — что зверю, что человеку, — согласился хозяин. И хитровато посмотрел на офицера: — Тебя-то что на улицу гонит? Поди, какое-нибудь неотложное дело?..
Офицер смерил его ледяным взглядом:
— Не уверен, что это тебя касается — куда я хожу и что делаю…
— Да я ничего такого не имел в виду, — быстро проговорил хозяин гостиницы, заслоняясь руками, словно ожидая удара. — Просто… Если Госпожа внезапно вернется и не найдет тебя здесь, я хотел бы ответить ей что-нибудь вразумительное…
— Не понадобится, — буркнул офицер. — Я… Оставил записку, в которой все сказано. К тому же я вернусь еще до утра. Мне… Просто надо подышать воздухом, вот и все.