Драконы весеннего рассвета
Шрифт:
— А тебе, юноша? — невозмутимо поинтересовался Астинус.
Патрик залился неудержимым румянцем:
— Тоже нет, но я — это совсем другое дело! Она — жен…
— Да будет тебе, Патрик! — засмеялся рыцарь Маркхэм. Это был беззаботный и жизнерадостный молодой человек, полная противоположность суровому и серьезному Патрику. — Шерсть на груди еще не означает полководческого таланта, — продолжал он. — Право же, нашел, о чем волноваться! Это политика, и Гунтар, я считаю, поступил мудро.
Настал черед Лоране краснеть — она знала, что молодой рыцарь был прав. Все верно: надо же дать время Рыцарству перестроить изрядно потрепанные ряды, а Гунтару — покрепче усесться в магистерское седло…
— И все-таки это неслыханно! — не сдавался Патрик. Он старался не смотреть Лоране в глаза. — Я уверен, что Мера не допускает женщин даже и ко вступлению в Рыцарство…
— А вот и ошибаешься, — спокойно заявил Астинус. — Прецедент есть. Во время Третьей Войны с драконами молодая женщина, потерявшая отца и братьев, была посвящена в рыцари. Впоследствии, став Рыцарем Меча, она с честью погибла в бою, и братья-Рыцари оплакали ее гибель.
Эти слова сопроводила глубокая, тишина. Государь Амозус выглядел до крайности смущенным, — замечание Маркхэма насчет шерсти на груди едва не загнало его под стол. Астинус холодно взирал на юного Патрика. Маркхэм вертел в руках бокал, поглядывая на Лорану и улыбаясь. После короткой внутренней борьбы, вполне отражавшейся на его лице, Патрик угрюмо сел.
Рыцарь Маркхэм высоко поднял бокал:
— За нашего Главнокомандующего!
Лорана не ответила на тост. Итак, она командует. Но чем?.. — спросила она сама себя с горечью. Разбитыми остатками Соламнийских Рыцарей, не пустивших драконидов в Палантас?.. Из нескольких сотен, прибывших сюда на кораблях, в живых осталось едва пятьдесят. Да, они победили… Но какой страшной ценой! Око Дракона погибло, а от Башни осталась груда развалин…
— Да, Лорана, — сказал вдруг Астинус. — Тебе придется собирать обломки и строить все заново.
Она испуганно вскинула голову: этот странный человек читал ее мысли!
— Но я не хочу… — Непослушными губами пробормотала она.
— Полагаю, ни один из нас, сидящих здесь, не хочет, чтобы то, что происходит теперь на свете, происходило, — довольно ядовито заметил Астинус. — Но коли уж война началась, каждый должен сделать все, что в его силах, для победы.
Он встал. Палантасский Государь, полководцы и Рыцари сейчас же почтительно поднялись. Одна Лорана осталась сидеть. Она смотрела на свои руки, лежавшие на столе, и, чувствуя взгляд Астинуса, упрямо не поднимала глаз.
— Тебе непременно нужно идти, Астинус? — в голосе Амозуса прозвучала жалобная нотка.
— Непременно. Моя летопись не должна прерываться. И так уже я слишком долго отсутствовал… У вас же еще много работы, причем в основном рутинной и скучной. Я вам больше не нужен. У вас есть вождь…
И он указал рукой на Лорану.
— Что?.. — краем глаза она все-таки заметила его жест и наконец подняла голову. Она посмотрела на историка, потом на Государя: — Я?.. Вы что, шутите? Меня назначили всего лишь командующим Ры…
— Что дает нам полное право вручить тебе командование палантасским войском, — сказал Государь. — И, коль скоро Астинус тебя рекомендует…
— Не так, — перебил Астинус. — Я никого не рекомендую. Я не вмешиваюсь в ход истории… — Тут он вдруг осекся, и Лорана с изумлением увидела, как в кои веки раз дрогнула бесстрастная маска, выдавая сожаление и глубокую боль. — Я стараюсь не вмешиваться в события. Но иногда даже я совершаю промахи… — У него вырвался вздох, и маска вновь вернулась на место: — Я сделал то, зачем приходил сюда. Я напомнил вам кое-что из прошлого. А уж пригодится это вам в будущем или не пригодится…
И он направился к двери.
— Погоди! — вскакивая, крикнула Лорана. Шагнув следом за ним, она едва не споткнулась, встретив его холодный, суровый взгляд. Она налетела на этот взгляд, точно на глухую каменную стену. — Погоди, — повторила она. — Ты… Видишь все, что случается в мире? Видишь так, как оно есть?
— Да.
— Значит, ты можешь сказать нам, где стоят драконидские армии, что они собираются…
— Ты знаешь об этом ничуть не хуже меня.
И Астинус вновь повернулся к двери…
Лорана быстро обвела взглядом комнату. Государь и полководцы с улыбкой наблюдали за ней. Да, она снова вела себя, точно капризная, избалованная девчонка… Но кое-какие вопросы ей все же следовало разрешить. Астинус был почти уже у двери; слуги спешили распахнуть ее перед ним. Вызывающе глянув на остальных, Лорана выскочила из-за стола и быстро пересекла мраморный пол, нещадно путаясь в длинных, мешающих юбках. Астинус услышал ее шаги и чуть задержался на самом пороге.
— Я должна задать тебе всего лишь два вопроса, — подходя к историку, тихо сказала она.
— Да, — сказал он, вглядываясь в ее зеленые глаза. — Один — у тебя в голове, другой — в сердце. Задай первый из них.
— Есть ли еще на свете хоть одно Око Дракона?
Мгновение Астинус помедлил. И вновь Лорана увидела боль в его взгляде, и лицо, которого не касалось текучее время, вдруг постарело.
— Да, — сказал он наконец. — Существует. Это я вправе тебе открыть. Одно Око еще существует, но не в твоих силах разыскать его и использовать. Так что лучше оставь эту мысль.
— Оно было у Таниса, — настаивала Лорана. — Означает ли это, что он его потерял? Где… — Голос ее дрогнул — это был второй вопрос, вопрос ее сердца. — Где он?..
— Я сказал: оставь эту мысль.
— О чем ты?..
Лорану проняла дрожь — таким морозным холодом повеяло на нее от этих слов.
— Я не предсказываю будущего. Я вижу лишь настоящее — по мере того, как оно превращается в прошлое. Я вижу все с самого начала времен. Я видел любовь, которая в своем величии самопожертвования дарила миру надежду. Я видел любовь, которая пыталась превозмочь гордыню и властолюбие — и не могла. Ее поражение бросило на мир лишнюю тень, но это лишь тучка, ненадолго затмившая солнечный лик. Солнце, имя которому Любовь, светит по-прежнему… Видел я и любовь, затерявшуюся во тьме, любовь, доставшуюся недостойному, потому что любящий — и равно любящая — так и не смогли разобраться в своем собственном сердце…