Драконья любовь, или Дело полумертвой царевны
Шрифт:
– Стой ребята! Вот что-то валяется!..
Хотя до полной темноты было еще далеко, но меж деревьев было уже сумеречно, так что мужик вполне мог увидеть лежащих ребят и не разобрать, что это такое.
Судя по шороху шагов, подходили они к своей непонятной находке осторожно. Однако, скоро шаги стихли, и спустя мгновение до меня донесся дрожащий, срывающийся в фальцет, полный ужаса тенорок:
– Это что ж это такое?!! Это ж ребята наши!..
И дрогнувший бас:
– Что-то с ними… Перевернуть бы надо, посмотреть… Давай, Добря…
Послышалось
– Гля… У обоих шеи сломаны!..
– И… царапины… – добавил чей-то неуверенный голос, – … вон, у Вотши на голове, а у Кирьки на плече…
– А рубахи-то… рубахи!.. Гля – в клочья!..
– Я ж говорю – медведь!.. – Чуть не свалился в истерику тенорок, но бас его острожил:
– Какой медведь, дурья башка?!! Разве ж медведь так ломает?!! Это – рысь!.. Да не одна, а две!.. Да разом, в один мах!..
На секунду повисла тишина, а затем раздумчивый и странно спокойный голос проговорил одно единственное короткое слово:
– Шептун!..
Тут же шорхнула листва под ногами, и раздался зычный басовитый окрик:
– Куда, мать вашу так!! Ну-ка назад!! Ребят надо отсюда вынести, да доложить Прову!!
«Значит, сам Пров сюда за мной явился!! – Полыхнуло в моей голове. – И с собой еще десятерых привел!! Ничего себе… разговор!!»
Люди быстро выбрались с медвежьей территории на проложенную по парку аллею, и в округе стало тихо. С минуту я подождал, а затем, повернувшись в сторону затаившегося медведя, тихо прорычал:
– Мне надо уходить!.. Сейчас они доложат своему начальнику… тому, что в носилках приехал, и за меня примутся серьезно!..
Семен даже не пошевелился, и ответил глухо, серьезно:
– Никуда тебе не надо… Здесь надо остаться… Никому они не доложат, нет начальника…
– Куда ж он делся?..
– Зарезали его… волки…
Я едва не скатился на дно берлоги! Выходит, Семеновы дружки самого Прова… уходили!! Действительно, мне надо было оставаться здесь… Вот только!..
– Семен… – Я не знал, как сформулировать свой вопрос, – …мне надо в город сходить… Понимаешь, друзья у меня там, знать хочу, как у них дела идут.
– Тебя в городе убьют!.. – Глухо, уверено отозвался медведь.
И он был прав. В парке меня теперь искать, скорее всего не будут, решат, что я после того, что здесь натворил, дернул в город – там скрыться легче. А мне в городе как раз скрыться-то и негде, ну не к Сергуне же идти?! Сергуню первого трясти начнут!! И к тетушке Арине возвращаться нельзя – нечего ее в наши дела впутывать!! И выходит, что мне только здесь, у медведя и можно отсидеться… Вот только до каких пор?!!
А в парке стало совсем темно… И работники Тайного сыска не возвращались, им, похоже стало на время не до скрывающегося Шептуна.
– Есть хочешь?.. – Неожиданно проворчал Семен, поднимаясь на все четыре лапы. – У меня мясо прирыто… только ты, наверное, отвык от такого мяса?..
«Отвык…» – мысленно усмехнулся я, вспомнив, как сам учил медвежонка хоронить мясо в земле и как его потом есть. Протянув руку к мешку, я развязал стягивающую его горловину бечевку и начал доставать оттуда припасенный Пятецким харчи – вот когда они пригодились!
Медведь попробовал пятецких гостинцев и, неразборчиво поворчав, отправился выкапывать свое мясо, а я, поужинав и сложив остатки в мешок, улегся на хвойную подушку под елью и принялся смотреть на зажигающиеся звезды. Минут через пятнадцать неслышно вернулся Семен и улегся рядом со мной на брюхо, вытянув передние лапы и уложив на них голову. Чуть слышно повздыхал и едва слышно буркнул:
– Расскажи что-нибудь, дядя Володьша… Что там у вас… у людей интересного творится…
«А любопытство в нем осталось… – с удовлетворением подумал я. – Может действительно из-за сказок, что я ему в детстве рассказывал?..»
Оторвавшись от звезд, я повернулся на бок и негромко проворчал:
– Прятался я от своих недругов в Черном бору, а когда уже совсем решил возвращаться в столицу, встретил двух людей… И люди эти совсем даже не из нашего Мира оказались…
– Чужие?.. – Поинтересовался Семен.
– Да нет… – чуть подумав, ответил я, – как раз свои…
И я рассказал медведю о добром колдуне Сороке, которого звали почти так же, как меня самого, и все наши приключения, по пути в столицу и здесь, в городе. Долгий получился рассказ, и к его концу я уж подумал, что друг мой мохнатый заснул. Он действительно, дышал очень ровно, не ворчал, не кряхтел, даже не ворочался. И когда я закончил, несколько минут над нами висела полная тишина. Я уже стал вроде бы придремывать, и тут Семен довольно пробурчал:
– Умеешь ты, дядя Володьша, сказки сочинять… да так складно, так интересно… Я бы никогда так не смог.
– Не сказка это, Семушка, истинная правда… – тихонько рыкнул я, – …если удастся, я тебя и с колдуном Сорокой познакомлю, и со старшим летенамом Макарониной…
Медведь в ответ только хмыкнул и перекатился на бок.
С тем мы и заснули.
Проснулся я рано утром в… берлоге. В отверстие лаза пробивался мутный серый рассвет, из чего я сразу заключил, что утро будет пасмурным. Стараясь не шуметь, я пробрался к выходу и выглянул наружу – небо и в самом деле было затянуто тучами, и на парк сеялся мелкий нудный дождик. Не успел я как следует оглядеться, как рядом со мной раздалось тихое ворчание медведя:
– Сегодня дождь… скоро кончится, будет солнце. Ночью никто не приходил…
Я мгновенно вспомнил, что вчера вечером волки зарезали начальника Тайного сыска и пробормотал, скорее для себя, но по-медвежьи:
– Интересно, что в городе творится?..
– Суетятся… – Коротко ответил Семен.
– Это-то понятно, – задумчиво протянул я, – интересно, в каком направлении?..
– Будут много есть и пить…
– Что?.. – Удивленно переспросил я, не совсем понимая, о чем это ворчит Семен.