Драконья погода
Шрифт:
Арлиан снова посмотрел вперед.
Ворон остановил фургон с охраной у трещины в скале и спрыгнул на землю.
— Придется наполнить водой все бочонки, — крикнул Ворон. — А хозяева тем временем решат, какой дорогой поедем дальше. — Он повернулся и, прищурившись, посмотрел на безжизненную равнину впереди. — Бывало и хуже.
Арлиан с трудом сглотнул — в горле у него неожиданно пересохло.
— Неужели может быть хуже? — крикнул он.
— Ветер бывает сильнее, солнце ярче и горячее, — посмотрев на него, ответил Ворон. — Если бы мы прибыли сюда раньше, в разгар лета, уверен,
— Понятно, — протянул Арлиан.
— Рассчитать время движения каравана, направляющегося на юг, очень трудно, — заметил Ворон. — Слишком рано — и летняя жара тебя прикончит. Слишком поздно — и все ручьи высохнут, а ты помрешь от жажды. Думаю, у нас не будет никаких проблем.
Арлиан снова посмотрел на Пустошь, которая, по его мнению, полностью заслужила свое имя.
— Понятно, — только и сумел сказать он, не придумав ничего нового.
Не будет никаких проблем! А что тогда проблемы?
Глава 21
ВОСТОЧНАЯ ДОРОГА
Выбрать решили Восточную Дорогу.
Арлиан считал, что назвать такое дорогой можно только в страшном сне. Им предстояло проехать в самое сердце Пустоши по абсолютно голым, безжизненным пескам, идущим вдоль восточной ее части, а затем найти подходящее ущелье, чтобы спуститься вниз с плато.
Этот путь приведет их к Пограничным Землям с востока. Кое-кто из купцов ворчал, что им выгоднее попасть на запад, но большинство решение хозяев каравана устроило. Арлиан знал еще слишком мало, чтобы иметь по данному вопросу собственное мнение.
Не заблудиться на Восточной Дороге оказалось совсем просто, даже несмотря на то что Арлиану ни разу не попался на глаза ни один столб или указатель. Держись голого камня так, чтобы пески постоянно оставались справа. Валуны, камнепады и трещины в камнях, в которых застревали колеса, встречались до невозможности часто и означали задержку в пути.
В нескольких местах «дорога» проходила по громадным, слегка наклонным каменным плитам; некоторые из них оказывались чересчур крутыми для волов, и людям приходилось выбираться из фургонов и толкать их, помогая животным. В тех же случаях, когда они уходили вниз, использовались специальные тормоза на колесах, чтобы фургоны не понесло и они не врезались в волов, а пассажиры шли рядом, готовые в любой момент остановить фургон, если тормоза не сработают. Когда кому-нибудь удавалось заметить углубление в камне, весь караван останавливался, чтобы собрать скопившуюся в нем воду.
Арлиан спрашивал всех, кого мог, как образовались эти углубления, но никто не сумел внятно ответить на его вопросы. Они часть Пустоши, и все тут. Каждую весну дождь наполняет их водой, и, пока они не высохнут, каравану не грозит жажда. Кроме того, можно не брать с собой запасы воды из Стоунбрейка. Именно ее нехватка являлась причиной того, что только один караван в год мог пересечь Пустошь по одному из трех возможных маршрутов.
Они продвигались вперед настолько, насколько позволяла местность и шли волы. Задерживаться в этих безжизненных краях никто не хотел. Днем жарило солнце и дул обжигающий ветер; ночью он становился холоднее, почти приятным, и люди спали
Летом в Пустоши дожди не шли. Более опытные путешественники только смеялись, когда Арлиан об этом заговаривал, но в холодные месяцы здесь случались такие жуткие ливни, что камни становились скользкими, а песок превращался в жижу, грозящую путникам самыми разнообразными опасностями.
С безоблачного неба проливался безжалостный солнечный жар, и Арлиан теперь не снимал широкополой шляпы, чтобы защитить лицо. Он купил ее в Мэнфорте по совету Ворона, но не думал, что она ему пригодится. Шляпа оказалась совершенно незаменимой. Как всегда, Ворон оказался прав.
Шли дни, местность становилась все более неприветливой, и каравану приходилось чаще останавливаться в пути. Время от времени они проезжали мимо каких-то развалин — интересно, кто добровольно селился здесь, в Пустоши?
Порой Арлиану попадались необычные знаки на камнях. Как-то раз он заметил несколько параллельных полос, очень похожих на следы когтей, слишком больших для обычного животного. Интересно, кто станет царапать когтями жесткий камень?
Если не считать, конечно, драконов.
Кое-где ямы с водой представляли собой громадные пещеры, уходящие в глубь каменной толщи. Когда они один раз доставали воду из такого «колодца», Арлиан спросил:
— А вдруг они соединяются с пещерами, в которых спят драконы?
Ворон наградил его сердитым взглядом и коротко заявил:
— Сомневаюсь.
Другой страж, которого звали Стилет, показал на восток.
— Большие пещеры там, — сказал он. — Я видел их, когда наш караван сбился с пути во время песчаной бури.
Арлиан посмотрел, куда показывал Стилет, а потом заметил озабоченный взгляд Ворона.
— Не волнуйся, — сказал он. — Я не собираюсь охотиться на драконов — пока.
И занялся водой.
Однако после этого он несколько раз поймал себя на том, что его взгляд постоянно возвращается к восточному горизонту.
Часть волов, безропотно сносивших все тяготы пути, начала слабеть; часть уже не могла тащить фургоны, их распрягли и вели на веревках в конце каравана. Некоторые отдохнули и сумели вернуться в строй. Тех же, кто так и не оправился, зарезали и съели. В результате людям удалось сохранить свои припасы и зерно для других волов. Кроме того, мясо с тех пор, как они покинули Стоунбрейк, не входило в рацион путников и явилось приятным разнообразием.
У самого Арлиана осталось только три вола. Он постоянно их менял — два тащили поклажу, один шел рядом, отдыхая.
Лошадь одного из всадников споткнулась и сломала ногу. Ее тоже съели, а зерно распределили между остальными животными. Стражника перевели в фургон хозяев каравана. Всадников осталось трое.
Один старый купец умер во сне, его похоронили, а могилу засыпали камнями. По условиям контракта товары разделили между остальными купцами — хозяева каравана взяли себе львиную долю его имущества и фургон. Наследникам передадут часть средств, вложенных в экспедицию, выручку за сделки, совершенные в городах по дороге к Пустоши, и процент от прибыли, которую получат владельцы каравана.