Драконья примула
Шрифт:
Прим хорошо помнила, о чём думала тогда: «Что же творится по всей территории Тэнгурина, если даже в нашем поместье, защищенном силой рода, чувствуются отголоски стихии?»
Прим не знала, что её разбудило: то ли стон ветра за окном и комья грязи, ударившие по стеклу, то ли неясное предчувствие беды. Но что или кто мог угрожать ей здесь, в доме Тэнгу, девушка не представляла.
Дверь в спальню была неплотно прикрыта, и Прим услышала едва различимый скрип ступенек, а затем легкие, очень осторожные шаги. Так ступают люди, которые очень хотят остаться незамеченными.
«Что происходит?
Прим даже улыбнулась абсурдности своего предположения. Слухи о силе её семьи, зачастую нелепые и преувеличенные, расползлись по всему Тэнгурину, до самых границ. Она с трудом представляла воришку, рискнувшего украсть у них даже серебряную ложку.
Распахнув дверь, Прим ожидала увидеть горничную, которую также разбудила буря. И оказалась совершенно не готова к встрече с сестрой, уже полностью одетой, в длинном плаще до самого пола и шляпе с широкими полями, скрывавшими лицо.
Изабель чуть заметно вздрогнула и прижала палец к губам, призывая к тишине. Она проскользнула в комнату Прим, прикрыв за собой дверь.
– Изабель! Что случилось? Куда ты собралась в такую рань? Не видишь, что на улице творится? – обрела дар речи Прим. Она даже махнула рукой в сторону окна, словно надеясь, что всё это – не более, чем дурная шутка. Сейчас Изабель улыбнётся, скажет, что передумала, и вернётся к себе.
Изабель сняла шляпу, и её волосы, уложенные в две золотистые косы, упали на плечи. Сейчас, в простой одежде, предназначенной для путешествия, она показалась Прим еще более красивой, чем во время балов и приемов. Синие глаза горели внутренним огнем, на щеках проступил румянец, движения порывистые, словно девушка с трудом сдерживала себя. Прим ощутила исходящую от неё силу, и впервые признала в сестре не просто очаровательную и умную девушку, даму из благородной семьи, а настоящую леди Тэнгу в сиянии красоты и величия.
«Она достойна занимать трон Тэнгурина и править вместе с консортом», – промелькнуло в голове Прим.
– Именно из-за этой бури мне придется уехать, – негромко ответила Изабель.
Повисла пауза. Прим недоуменно смотрела на неё, потом выпалила:
– Но бабушка вчера сказала…
– Знаю, – нетерпеливо отмахнулась Изабель. – Но чувствую, что медлить нельзя. Ты знаешь, что случилось на Одиноком холме?
Прим промолчала. Сознаваться в собственной неосведомленности не хотелось. Она слышала только обрывки разговоров о том, что в районе Одинокого холма образовался некий разрыв, ведущий в другой мир. Но к чему это могло привести, не знали ни жрецы, ни даже леди ИнессаТэнгу.
«Неужели эта буря тоже не случайна?» – осенило девушку. Подняв голову, она прочитала ответ в печальных глазах сестры.
– Да, Прим, – прошептала та. – Бабушка сказала, что наш мир – не единственный. А существа, которые населяют другие миры, не всегда доброжелательны к людям. Чаще всего, наоборот. Поэтому попытки прорыва в Тэнгурин происходят постоянно. Но подобной бури не случалось уже несколько столетий. А ведь завеса еще не разрушена…
– Что же делать? – Прим
– Для начала, не терять надежды, – Изабель на мгновение прижала её к себе. – Люди не настолько слабы, как считает эта тварь. Мы с Гидеоном пойдем туда.
Тогда Прим всё поняла: и осторожность сестры, её раннее пробуждение, старания не разбудить никого в доме, и даже эти торопливые объяснения. Изабель уходила. Одна, навстречу тому неведомому и страшному врагу, чья сила чувствовалась даже здесь, в родовом гнезде Тэнгу. Она не собиралась ни с кем прощаться или просить помощи. Не собиралась ждать, пока бабушка изучит старые книги или достанет из хранилища артефакты. Потому что время слишком дорого.
Уходила, чтобы не вернуться назад.
Прим застонала, точнее, заскулила, словно побитый щенок, и обеими руками обняла сестру.
– Это безумие, – лихорадочным шепотом произнесла она, – идти туда в одиночку! Изабель, умоляю тебя…
– Со мной будет Гидеон, – напомнила Изабель, пытаясь высвободиться из крепких объятий.
– И что? Вы оба совершенно не обучены. Он получил силу лишь месяц назад, а ты… Это же глупо, Изабель. Ты же понимаешь, что не сможешь ничего сделать! Пожалуйста, послушай меня…
Еще немного, и Прим затопала бы ногами и подняла бы шум на весь дом. Сбежались бы слуги, потом Темзен и бабушка. Они бы не позволили Изабель уйти.
Но теплая ладонь коснулась её губ, и голос перестал слушаться Прим. Как и ноги. Повинуясь взмаху руки Изабель, девушка опустилась на кровать.
– Прости меня, Прим, – виновато прошептала Изабель. – Но так надо. Однажды ты поймешь, что я права. Иногда нужно идти, даже если ты не в силах ничего изменить.
Она резко повернулась, задев Прим краем плаща. И вдруг замерла, о чём-то размышляя. Потом расстегнула плащ и сняла с шеи изящное ожерелье, сделанное в виде венка полевых цветов.
Прим зажмурилась. Фамильное украшение ослепительно сверкало в руках Изабель. Искусно выкованные из золота лепестки цветов соединялись ограненными драгоценными камнями: синими, красными, зелеными. Ювелир нарушил негласный закон, запрещавший использовать в одном украшении рубины и сапфиры, но ожерелье от этого только выиграло. Равного ему в Тэнгурине не было, даже в сокровищнице консорта.
Но дело заключалось даже не в стоимости ожерелья. Оно передавалось в их семье из поколения в поколение, и, как знала Прим, обладало чудесными свойствами. Например, увеличивать силу леди Тэнгу.
Но Изабель без сожаления сняла его. Провела пальцем по лепесткам золотых цветов, отчего те ярче заблестели, и, шагнув к сестре, застегнула ожерелье на шее Прим.
«Что ты делаешь?» – хотелось закричать Прим. Но она не смогла, и только наблюдала, как леди Тэнгу повернулась и направилась к выходу.
– Береги себя, малышка Прим, – прошептала она, не оборачиваясь, – и бабушку.
… Придя в себя, Прим машинально провела рукой по груди. Конечно, ожерелье исчезло. Девушка не считала себя вправе носить его, не являясь новой леди Тэнгу. К тому же, украшение постоянно напоминало ей о сестре.