Дракула, любовь моя
Шрифт:
— В таком случае я прикажу экономке отвести вас прямо в комнату. Приходите ко мне в кабинет, как только устроитесь.
Меня направили в очень милую спальню на втором этаже, куда отнесли мой багаж. Я быстро привела себя в порядок и спустилась в кабинет доктора Сьюарда, на который мне указали ранее. Идя по коридору, я услышала, как доктор с кем-то говорит. На мгновение я замерла у двери, но все же постучала, поскольку хозяин ожидал меня. Разговор прекратился, и я услышала:
— Входите.
Я вошла. Три стены весьма просторной комнаты занимали книжные полки, а стоявшая
Внезапно я поняла, с кем — или, точнее, с чем — он говорил. На столе напротив него стоял новехонький механизм, большая деревянная коробка с множеством металлических деталей наверху, в том числе горизонтальным веретеном с насаженным на него восковым цилиндром. Я знала, что это устройство способно — невероятно, но правда — записывать и воспроизводить речь.
— Это фонограф? — взволнованно спросила я.
— Он самый.
— Я читала о подобных устройствах! Мистер Эдисон поистине гений. Для чего вы его используете?
— Для ведения дневника.
— Дневника? На фонографе? Это превосходит даже скоропись! Можно мне что-нибудь послушать?
— Разумеется. — Он встал, чтобы переключить фонограф на воспроизведение, но с сомнением остановился. — Хотя, пожалуй, нет. Записи на этих цилиндрах касаются моих пациентов, миссис Харкер, так что было бы неудобно…
— Да! Понимаю! — Я постаралась смягчить его неловкость. — Дневник — крайне личный документ. Ваши мысли насчет пациентов, конечно же, не подлежат огласке.
— Именно так. Благодарю вас.
— Возможно, вы могли бы запустить для меня всего одну часть.
— Какую именно?
— Вы заботились о моей дорогой подруге Люси до самого конца, правда?
— Да, заботился.
— Я хочу услышать, как она умерла.
Его лицо исказилось гримасой внезапного ужаса, и он ответил:
— Нет! Нет! Ни за что на свете я не позволю вам узнать эту ужасную историю!
Меня охватило мрачное зловещее предчувствие. Очевидно, мне предстоит раскрыть еще много тайн, касающихся смерти Люси.
— Если я могу помочь вам, доктор, в нашем общем стремлении найти этого отвратительного графа, то должна знать все, что вы способны рассказать. Доктор Ван Хельсинг уже изложил мне события, приведшие к смерти Люси. Я в курсе, что это нечестивое существо лишало ее крови раз за разом. Несмотря на все ваши усилия, она скончалась. Я только хочу знать подробности, какими вы их увидели, поскольку Люси была очень-очень дорога мне.
Его лицо покрылось мертвенной бледностью, и он, заикаясь, произнес:
— То, что случилось в самом конце, слишком ужасно, чтобы рассказывать, миссис Харкер. Я не хотел бы, чтобы вы услышали мой отчет о событиях. Нет! Пусть этим займется доктор Ван Хельсинг, когда вернется. — Его рука задрожала.
Мой взгляд упал на большую стопку отпечатанных страниц на столе. Они были мне прекрасно знакомы.
— Я вижу, к вам попали копии, которые я сняла со своего дневника и записей мужа и передала доктору Ван Хельсингу.
— Да. Не терпится взглянуть на них, но до сих пор не представлялось возможности. Профессор отдал их мне перед самым отъездом.
— Он что-нибудь рассказывал о том, что мы пережили, о чем беседовали с ним три дня назад?
— Нет, ничего. — Он неуверенно улыбнулся и добавил: — Не считая того факта, что вы с мужем глубоко и лично заинтересованы в данном вопросе и что вы превосходнейшая из женщин.
— Боюсь, для столь высокого мнения обо мне мало оснований. Полагаю, оно порождено исключительно тем, что я очень аккуратно печатаю. — Я вздохнула. — Вижу, вы меня не знаете, доктор. Когда прочтете эти бумаги, вы составите обо мне представление.
Я выглянула в окно. День клонился к закату, но еще не стемнело.
— Большую часть дня я просидела взаперти. Если позволите, я предприму долгую прогулку, а затем вздремну. Вам вполне хватит времени, чтобы прочесть бумаги. Возможно, после этого вы станете доверять мне и решите открыть свои секреты.
Он кивнул в знак согласия и заявил:
— Я велел подать ужин в восемь, миссис Харкер, но с ним можно повременить, если потребуется. Спускайтесь, когда проснетесь.
Я вновь поблагодарила его, взяла шаль, шляпку и вышла из комнаты. Я оставила дом в тревожном состоянии духа с единственной целью — подышать свежим воздухом, размяться — и совершенно не подозревала, кого встречу и какое приключение мне предстоит.
ГЛАВА 10
Я шла по длинной, посыпанной гравием дорожке, которая вела от главного входа лечебницы к проезду, и всей грудью вдыхала ароматы сосен, дубов и вязов, в изобилии росших вокруг. Лиственные деревья пребывали на вершине расцвета и уже приступили к ежегодной смене окраски с зеленой на огненно-алую и золотую. Вечернее солнце низко висело в подернутом дымкой небе, и воздух, полный щебета птиц и далекого блеяния овец, был удивительно теплым. На несколько минут я позволила себе забыть о причине, которая привела меня сюда, и мирно наслаждаться возвращением в сельскую местность.
Достигнув проезда, я вспомнила, что земли доктора Сьюарда граничат с поместьем, которое ныне принадлежит графу Дракуле. По дороге в лечебницу доктор указал мне на него из окна экипажа.
Мое сердце взволнованно забилось. Осмелюсь ли я исследовать поместье графа? Доктор сказал, что по соседству никто не живет, но вдруг он ошибся? Меня переполняло такое любопытство, что я отринула страхи и устремилась по проезду, чтобы изучить высокую каменную стену, которая, похоже, окружала соседнее поместье со всех сторон. Ограда высотой по меньшей мере в десять футов была украшена очень старыми и заржавленными воротами, надежно запертыми на цепь и замок. Я разочарованно поняла, что дальнейшее исследование невозможно, и заглянула между железных прутьев.