Дракула. Последняя исповедь
Шрифт:
Заложники брали дротики и выезжали в поле.
Влад уже намеревался последовать за ними, когда Ион схватил его за рукав и потянул к себе.
— Для чего тебе все это нужно? — спросил он.
Влад смотрел мимо него, куда-то вдаль, где за облаком пыли гарцевали турки.
— Кисмет, — произнес он.
— Что?
— Мы говорили об этом на прошлой неделе.
— Я помню, что ты и Хамза беседовали на эту тему. Всех остальных от такого разговора быстро стало клонить в сон. — Ион усмехнулся. — Это судьба, предопределение, ты хочешь сказать?
— Одно из его проявлений. Каждый из нас рождается со своей собственной судьбой, со своим предназначением, так сказать. Мы не можем изменить то, что предписано нам свыше, поэтому должны быть готовы все исполнить. — Дракула указал на облако пыли, маячившее впереди. — Моя судьба, мое дело, для которого я родился, — драться с турками. Мехмет, которому столько же лет, сколько и мне, будет их предводителем.
— Но какое отношение все это имеет к джериду?
— Я должен научиться побеждать их. Это всегда будет сопряжено с огромным риском, в будущем — с гораздо большим, чем маленькая частичка плоти, о которой теперь идет речь. Но я должен начать сейчас.
— Ты просто сумасшедший. — Ион покачал головой.
Влад только улыбнулся и спросил:
— Когда это пришло тебе в голову в первый раз?
Он наклонился к шее Калафат, взял копье из стойки, бросил его высоко в воздух, посмотрел, как оно ровно опускается, поднял руку, чтобы поймать его, и… упустил.
Ион в изумлении вскинул брови.
— Влад!
Господин улыбнулся ему.
— Я не только сумасшедший, как ты говоришь, но еще и боязливый. Одно вовсе не исключает другого.
Он подал команду лошади, сделав несколько щелчков языком. Калафат быстро наклонилась к земле, взяла копье, сжала его между зубами и подняла голову. Влад подался вперед и взял у нее копье.
— Теперь в поле, — сказал он, обращаясь и к лошади, и к другу.
Глава четвертая
ДЖЕРИД
Они выехали на ипподром, который представлял собой неровное пыльное поле прямоугольной формы, начинавшееся за внешним двором школы и тянувшееся до первых домов Эдирне. Его длина составляла шагов сто двадцать, ширина — половину того. Возвращаясь к стенам школы, заложники проехали мимо красного флажка, который обозначал нейтральную зону. Ни один из игроков не имел права попасть сюда копьем.
Парни стояли полукругом; Влад подъехал и оказался в самой середине.
— Слушайте внимательно, — быстро сказал он, показывая рукой на дальнюю часть поля, где Мехмет и его семеро игроков собрались у красной отметки, чувствуя себя в безопасности. — Я знаю, как можно победить их.
Он спрыгнул на землю, ткнул тупым концом дротика в сухую землю, приблизительно начертил прямоугольник поля и выделил небольшие нейтральные зоны на обоих его концах.
— Мы все знаем, как действуют турки. В джериде, как и на войне, они выезжают со своей территории по одному и бросают нам вызов. — Он указал дротиком на турецкую нейтральную зону. — Какой христианский рыцарь не примет вызов на честный поединок один на один! Он выезжает, бросается за тем, кто вызывает его, кидает копье, часто промахивается, другой турок выскакивает и поражает его. Но в правилах ничего не сказано о том, что мы должны сражаться по отдельности. Давайте выедем вместе, все восемь человек, и вызовем на поединок всех сразу, тоже восьмерых, чтобы сражаться одновременно. Допустим, вы, Мардич-старший и Мардич-младший, будете первыми и поведете нас во славу Сербии, а мы, остальные…
— Вы спрячетесь за чужими спинами и милостиво разрешите нам принять на себя копья, предназначенные для вас, — прервал его Георгис. — Потом мы будем сидеть и смотреть, как вы выступите вперед, чтобы исподтишка нанести удар и подтвердить свое мужество.
— Нет! Послушай меня! Это сработает! Да, завеса, отвлекающий маневр, но с оружием!..
— А ты за нашими спинами, — зло усмехнулся трансильванец. — Как это сделал твой папаша, когда мой дядя Хуньяди, Белый рыцарь христианства, так нуждался в его помощи в Варне. Дьявол, как всегда, где-то отсиживался, позволяя другим взять на себя весь риск, тайком выжидал, прятался.
— Мой отец? — воскликнул младший Дракула и двинул лошадь вперед. — Ты мне ответишь за это!
— Постойте! — крикнул Влад без всякой пользы.
Было уже слишком поздно. Его голос потерялся в поднявшемся шуме.
Рядом раздался звук охотничьего рога. Все услышали его и как один обернулись.
В сорока шагах от них стояли два всадника. Один из них протрубил в рог и опустил его. Это был Абдулрашид, раб греческого происхождения. В последнее время Мехмет особенно благоволил к нему. Красиво уложенные волосы невольника вились, обрамляя лицо оливкового цвета.
— Мелкие шавки, князьки-недоноски! Грязные заложники! Шваль и отбросы!
Раб насмешливо поклонился. Его голос был обманчиво ласковым и мягким, как волосы.
— Найдутся ли среди вас мужчины, настоящие рыцари? Решится ли кто-то бросить вызов воинам Мехмета?
— Подожди, — предупредил Влад. — Позволь нам выбрать.
— Сам выбирай! — Старший Мардич вонзил шпоры в бока своему коню, натянул поводья.
Его лошадь пронзительно заржала и встала на дыбы.
Когда она опустилась, он крикнул:
— За Сербию и святого Савву! — сильно ударил лошадь и погнал ее вперед.
Его брат сделал то же самое. Пришпоривая лошадей, сербы выскочили на поле.
Турки не удивились, потому что были готовы к этому. Они едва заметно дернули поводья, повернули и в три шага перешли на галоп.
Младший Мардич заметил, что противники неожиданно быстро оказались на расстоянии, подходящем для удара, отклонился и бросил дротик, но тот пролетел безнадежно далеко от цели. Он резко дернул лошадь в сторону, чтобы развернуть ее, но один турок оказался куда проворнее, успел развернуться и мчался параллельно сербу, который отчаянно пытался оторваться, чтобы уйти за красный флажок. Мардич не имел достаточной скорости и не достиг успеха, как ни маневрировал. Копье ударило ему в бок в трех шагах от безопасной зоны.
Крик торжества послышался с дальнего конца поля. К нему присоединились голоса множества зрителей, собравшихся на дорожке, ведущей к стойлам. Этот вопль повторился, когда старший Мардич, преследовавший Абдулрашида, который уходил от него, сплетая поистине мастерский узор просчитанных движений, бросил копье и промахнулся, а грек спокойно пересек границу безопасной зоны. В то же мгновение другой турок выскочил вперед и поразил серба дротиком. Тот поник головой, присоединился к брату и протрусил к конюшням, стараясь не замечать насмешек зрителей, наблюдавших за поединками.