Драмы и комедии
Шрифт:
Н и н а. Почему ты решил собрать гостей? Разве день моего рождения объявлен всенародным праздником? Даже твой не объявили.
С т е б л о в. Мне для этого еще мно-о-го рангов не хватает. А праздновали-то как при маме, помнишь? Стол раздвигали во-он куда! В передней от одних галош ступить негде было.
Н и н а. Хорошо спорили, пели…
С т е б л о в. Теперь вздумай, так не найдешь, кого и пригласить.
Н и н а. Но ведь к тебе собирались настоящие друзья. Стоит только позвонить…
С т е б л о в. Э-э, кто теперь разберет, что там было настоящее,
Н и н а. Мне этот день уже скрывать пора. А отмечать, так разве что со своими. Сели бы за стол — ты, я, Петя, Вероника, Владик, ну, конечно, с Владиком и Лека. Эх, мама бы… Вчера заходила к ней… Сторож терся возле меня, возле могилы. Опять пятерку дала.
С т е б л о в. Бизнес, даже на кладбище… Значит, кто же придет? Козорезов с Варварой Федоровной. Ну, еще Чередняк.
Н и н а. Да он и так уж ходит, ходит… Перед Анной неудобно.
С т е б л о в. Видишь ли… Александр Степанович — человек перспективный… Может быть, это — последний шанс устроить твою личную жизнь?
Н и н а. Упорно стараешься меня сбыть?
С т е б л о в. Хочешь умереть одинокой старухой?
Н и н а. Слава богу, у меня два сына.
С т е б л о в. Два… да уж очень они разные.
Н и н а. За что ты не любишь Владика?
С т е б л о в. Ты еще спрашиваешь!
Н и н а. Папа, он весь — в Якова! Владик повзрослеет… Женится.
С т е б л о в. Еще вопрос.
Н и н а. А что не жениться, Лека — чудесная девочка.
С т е б л о в. С завихрениями.
Н и н а. Когда это талантливые люди бывали гладенькие, без завихрений? Лека — очень талантлива.
С т е б л о в. А что она такого написала? Знаю Рембрандта, Левитана, Дейнеку, этого… «Опять двойка», в конце концов… А где же картины художницы Елены Жаткиной? Стряхивай пепельницу в пепел… тьфу, пепел в пепельницу! Все у тебя вкривь и вкось.
Н и н а. Извини, папа.
С т е б л о в. Ну-ну. Мы остановились… Ты оцени хотя бы постоянство Александра Степановича. Он разошелся с женой. Из-за тебя. Бросил Анну, ей едва за тридцать, а тебе?
Н и н а. Папа, мне сорок два года, если ты не забыл. (Мягко.) Я должна в магазин сходить. В доме нет вологодского масла. Ты же любишь вологодское масло.
С т е б л о в. Обожаю вологодское масло, черт бы его побрал! (Выходит.)
Нина заглянула в кошелек, берет продовольственную сумку. Входит тетя Ласточка, пышущая здоровьем, еще не утратившая нагловатого обаяния женщина лет пятидесяти с лишним. Т е т я Л а с т о ч к а, во всяком случае для лифтерши в рабочие часы, одета вызывающе ярко.
Т е т я Л а с т о ч к а. Привет, Ниночка.
Н и н а. Здравствуй, Клава.
Т е т я Л а с т о ч к а. Глаза таращишь?! А что?! Если я лифтерша, так сидеть мне в арестантском халате, с пыльной рожей?! Ты знаешь, сколько в этом доме холостяков? Шесть! Плюс два вдовца пенсионного возраста.
Н и н а. Если появится муж, не ляпни ему, который он по счету.
Т е т я Л а с т о ч к а. Были б дети, мне бы и одного мужа навсегда хватило. Сама-то как? Ты Александра Степановича, смотри, не упусти. А то — люблю, не люблю! Какая может быть разница в наше время? Моментом пользуйся.
Н и н а. Хоть ты с этим не приставай!
Входят В л а д и к и Л е к а. Владик — в экстравагантном костюме необычной расцветки. Выразительная прическа. Профессия манекенщика обязывает его часто демонстрировать себя. Поэтому, так сказать, в обыденной жизни он держится очень просто, как актер, отдыхающий в грим-уборной, или спортсмен в раздевалке. Лишь иногда, желая подчеркнуть свое отношение к чему-либо, он использует черточки своей профессии, слегка утрируя их. Леке лет двадцать, но выглядит она старше, может быть потому, что держится независимо. Волосы разбросаны по плечам, на ремешке через правое плечо — большой этюдник.
В л а д и к. Мамуха… Тетя Ласточка, сердечно вас приветствую.
Т е т я Л а с т о ч к а. Перебор.
В л а д и к. Я вас уважаю.
Т е т я Л а с т о ч к а. Не больно-то… Была, как полагается, кому Клава, кому Клавдия Макаровна. А кто мне кличку приклеил? Загуляла по всему дому… Тетя Ласточка.
В л а д и к. Вы же порхаете на скоростном лифте, как ласточка! Я — безо всякого зла…
Т е т я Л а с т о ч к а. Ладно, это не самое плохое прозвище. Ласточка все же. Не курица! (Нине.) В лифтерке у меня холодно… Отогреваюсь немножко. Не выгонишь?
Н и н а. Сиди, грейся. Я — в магазин.
Т е т я Л а с т о ч к а. С ними-то сидеть? Нет, лучше к себе пойду. (Уходит с Ниной.)
Л е к а. Ой, страшно ступить… (Показывает на ковер на полу.) Какая красотища!..
В л а д и к. Петька подарил маме. Сегодня утром притащил.
Л е к а. Да-а, модерн. Но теперь тот и этот… (О старом ковре на стене.) Смотри, тут уж половина рисунка пропала… Повытерлась… Весь облез… Просто — снять его со стены.
В л а д и к. Попробуй, сними. Ни за что! Мама — категорически.
Л е к а. Мне кажется, у Нины Родионовны хороший вкус.
В л а д и к. Но сей экспонат, видишь ли, исторический. Когда мы жили в эвакуации, в Сибири, во время войны, Петьке было четыре года, а я был вот такусенький. Комната у нас была холодная, стены промерзали… А маме работать целый день. Как быть? Так она додумалась закатывать меня в этот ковер. Рраз, закатает и спокойно уходит вкалывать.
Л е к а. И ты не задыхался?