Драмы
Шрифт:
Федор. Ну... клянусь.
Катя (шепотом). Всю жизнь, без остатка, отдать делу народа. Клянусь!
Ее возбуждение передается Федору.
Федор (шепотом). Клянусь!
Катя (шепотом). Никогда и нигде, как бы трудно ни было, делу народа не изменять. Клянусь!
Федор. Клянусь!
Катя (шепотом). Будешь ли ты рядом или далеко...
Федор (шепотом). Клянусь!
Катя (шепотом). И смерть не сможет разлучить нас. Клянусь!
Федор (шепотом). И смерть, Катя!
Катя. Вот и всё. (Берет руки Федора, молча прижимает их к сердцу). Вот и всё.
Они уходят по набережной, взяв друг друга за руки. Уже спустились сумерки и зажглись в тумане ровные линии газовых рожков. Где-то кричит газетчик надтреснутым голосом: «Путешествие государя императора! Отравление гусиным жиром! «Биржевые ведомости»», вечерний выпуск!..» Прижимаясь к ограде, пряча под полою пальто какой-то предмет, крадется Игнатий. Газетчик выходит на набережную. Игнатий исчезает.
Газетчик (с палкой, в солдатской бескозырке с кокардой, в залатанной шинели). Призы красавиц в Крестовском саду! Герой Порт-Артура генерал-адъютант Стессель награждается георгиевским крестом... Речь священника Гапона! (Уходит).
Появляется шумная и подвыпившая компания: Белокопытов, Петрункевич, Морган и Леру.
Белокопытов (заметно покачиваясь). Не георгиевский крест ему, прохвосту, а камень на шею да в Японское море... Эй, газетчик! Тьфу, изжога! Не таскайте вы меня, Христа ради, господин Петрункевич, на банкеты ваши: обрыдло мне между закусью и деволяями царя стращать, кукиш в кармане ему казать...
Петрункевич. Мою речь, которая, я знаю, при всей ее аллегоричности, вызовет гнев придворной камарильи, вы называете кукишем в кармане? Мне остается только развести руками.
Морган. Русский язык... своеобразный... Кукиш в кармане?..
Петрункевич. Игра слов.
Белокопытов. Игра в революцию.
Петрункевич. История нас рассудит, Егор Лукич.
Белокопытов. Высечет нас история... Придет его величество пролетарий всероссийский и всех нас... пониже спины...
Появляется газетчик.
С наступающим, милый! (Достает кошелек). На всех!
Петрункевич. Не иначе, новый заказ на шрапнель от военного ведомства! Вон кому на Руси война не осточертела!..
Белокопытов (сердито). А тебе завидно? (Газетчику). Окаменел, братец? Чаи взял — и айда! Волка ноги кормят.
Газетчик. Ногу, ваше степенство, я в Маньчжурии забыл, при Тюренчене.
Сует назад чаевые, уходит, стуча палкой. Слышен его удаляющийся простуженный голос: «Отравление гусиным жиром! Новогодний балмаскарад! Речь священника Гапона! Генерал-адъютант Стессель...»
Белокопытов. Видели? Только что палкой по башке не хлобыстнул.
Леру (с легким французским акцентом). А в Саратове, господа, убит губернатор. Россия в брожении. Нация винит императора...
Белокопытов. А Ротшильды ваши ему заем: сто миллионов франков заместо кислородной подушки...
Петрункевич. Господа, господа, ведь мы на улице!..
Белокопытов. И на улице скажу: конституция нам нужна. Как вода на пожаре.
Петрункевич. Мне пора, господа. (Прощается). Вон какой у нас Егор Лукич, передовой... эксплуататор! Зачем же поддевку носите, вам бы другой покрой к лицу — Пальмерстон!
Белокопытов (злобно). А вы тоже не лыком шиты. Тоже трудно небось на двух табуреточках, неловко?
Морган. Два табуреточка? Игра слов?
Белокопытов. Игра в революцию! (Вслед уходящему Петрункевичу). Коли крайним сочувствуешь, так уж отвали именьице мужикам — и в террор! А?
Петрункевич не отвечая исчезает в тумане.
Молчит... Эх, высечет нас пролетарий всероссийский, коли за ум не возьмемся...
Леру (остановился, оперся на перила, задумчиво смотрит вниз). Что сулит России новый, тысяча девятьсот пятый год? Чего хочет русская душа? Ваши рабочие хотят идти к царю с петицией? Их ведет некий Гапон. Кто такой Гапон? Это сила?
Белокопытов. Темный поп. Да супротив нашего царя все сила. Наш-то махонький на такую странищу. Не к шубе рукавчик...
Леру (так же задумчиво). Но можно ли представить Россию без царя? Везувий, господин Белокопытов, молчал тысячелетия, но он вырвался наружу — и погибла Помпея.
Федор и Катя выходят на набережную.
Федор (уныло). Паду родителям в ноги — и вся недолга... А с приданым как?
Проходят.
Белокопытов. Чего хочет русская душа? А вот мы их спросим, молодых людей.
Леру (улыбается). Это влюбленные...
Белокопытов. Коллеги! С наступающим!
Федор (оборачиваясь). Взаимно.
Белокопытов. Прошу прощения, коллеги... Вот господа заморские... Мосье Леру, знаменитейший журналист французский... У него в Париже конюшни свои... А это — мистер Морган, миллионеров племянник... Миссия у него тут, в Санкт-Петербурге... Черт его знает, какая, но... миллионами пахнет... Охота им от вас узнать: чего хочет русская душа? А? Чего она, матушка наша, хочет? И... можно ли ее без царя представить?