Драмы
Шрифт:
Иван не берет.
Страдаешь. Понимаю. Сочувствую. А помочь... (Разводит руками. Помолчав, неожиданно). Могу. (Пошел к столу). Только ты нам из него человека сделай! (Пишет записку). Отыщи, домой отведи... Поскольку Христос воскрес... и сюда его, к нам... (Достает печать, подул па нее, приставил к записке. Торжественно). Властью ревкома — освобождаю.
Иван
Ладно, ладно. Что мы — тираны?
Иван убежал. Дрогнуло тело корабля — сотрясая его, выстрелило тяжелое орудие. Гуща в задумчивости прошелся по каюте, оглядел сохранившееся ее великолепие, сел за стол, потрогал бронзового орла. на пресс-папье.
Пан или пропал?
В каюту вошел Козловский, за ним Рилькен. Гуща вздрогнул, взялся за револьвер.
Козловский (ласково-иронически). Отставить, мой друг. Свои.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ. ТРАГЕДИЯ ПОЗДНЫШЕВА
Лед. Сумерки. Кронштадт позади — видны его редкие огни. Видны и огни берега-материка. Ледовая тропка петляет в белеющей снежной пустыне. Та же черная труба из-под снега, мачта. И снова — шагает по тропке морской патруль. Мятежники. Навстречу — Гордей и Иван Позднышевы. Патруль преградил путь. Иван вынул документы, показал молча, так же, молча, проверили, посторонились. Пошли.
Иван (поглядел вслед, помолчал). Дальше — ваши караулы. Идите.
Позднышев. Аты?
Иван. Идите.
Позднышев. А вместе?
Иван. Идите.
Позднышев. Иван. (В отчаянии). Иван, Иван! Я на тебя гляжу, я тебя мертвым вижу. Иван, Иван. Я ж вернусь, я же тебя убивать буду! Ты ж мой сын, Ванька, родной, кровь моя, пойми, сволочь. (Плачет). С родильного принесли, снежинка на тебя упала, я чуть мать не зашиб. Портки твои мокрые стирал. Стопудовый ты камень на шею. Зачем меня воши в окопах жрали? Зачем беляки не угробили? На колени перед тобой, окаянный? В снег? Хошь, повалюсь?
Иван. Чего вам надо, батя?
Позднышев. Уйдем!
Иван. Батя, не предатель я...
Позднышев. Врешь. Мать предал, теперь — отца. В земле лежит. Слышит. На кого меняешь, Иван? На шваль?
Иван. Эта шваль вас из подвала вызволила. А вы — попадись вам — что б сделали?
Позднышев (бешено). К стенке!
Иван. Спасибо, не врете. Под водой все это, батя. Ну, ели вас воши, ну, беляки. Каждому свое, батя. Вы свою революцию делали — мы свою. У Керенского февраль был. У вас — октябрь. А у нас — март. Идите, батя, вам возврата нет. И нам — нет возврата. Клятву дали — победить или умереть за третью революцию!
Позднышев (в отчаянии). За барона Рилькена подохнете!
Иван. Идите, батя!
Позднышев. Ну, не слышит меня, не слышит...
Голос из темноты: «Эй, кто на льду! Стой!»
Иван. Домитинговались. Идите, говорят!
Позднышев. Чего пугаешься? У тебя приказ. Самого вождя третьей мировой революции...
На ледяной тропе появляется фигура матроса. Это Гуща. Запыхался, тяжело дышит.
Гуща. Насилу догнал. Ладно, патруль встретил, сказали — вы недалече.
Иван (тревожно). А ты зачем, Федя?
Гуща. Да боялся — заплутаете... Недолго. Товарищ Позднышев, с освобождением, недосуг был поздравить. Куда это на ночь глядя?
Иван. Провожаю.
Гуща. А куда это?
Иван. А в деревню.
Гуща. А зачем же?
Иван. Вроде допроса?
Гуща. Вроде.
Иван. Будет, Федюк. Сам печать пришлепнул. Так или нет? Гуща. А ты мне кто — не друг, что ли?
Иван. Ну и точка. Прощевайте, батя.
Тот, однако, не двигается.
В деревню, к шурину надумал. Под Воронеж. Поживет, отдохнет, оглядится. У шурина. Трогайте, батя.
Позднышев. Ладно тебе врать. (Гуще, спокойно). В Москву идем. В Москву. И — вернусь! На том кончим! (Ивану). Пошли. (Двинулся).
Гуща загородил дорогу.
Иван. Федя, не балуй.
Гуща (медленно). Я печать пришлепнул, чтобы — из тюрьмы. А чтобы к красным...
Позднышев. Вы что ж, белые?
Гуща. А чтобы к красным — я ходатаем не был. (Позднышеву). На пушку не бери... батя. Были красными и будем. Только другими.
Позднышев. Какими же, к примеру?
Гуща. Без тирании.
Позднышев. А чего же коммунистов — в тюрьму?
Иван. Идите, батя.
Гуща. В тюрьму — комиссаров, диктаторов, демагогов. Позднышев. А если наша возьмет? С вашими клешами далеко не упрячетесь. Есть еще выход, еще не поздно.
Гуща. Ну-ка?
Позднышев. Арестованных коммунистов — освободить. Выйти навстречу нашим войскам, под красным знаменем. Зачинщиков окружить, как изменников и предателей в тяжкий момент революции.