Драмы

Штейн Александр

Дядя Федя (вслед). Простите, вы забыли шарф. (Бежит за Колокольииковым с шарфом).

Общее молчание. Слышно, как хлопнула дверь. Дядя Федя возвращается.

Александра Ивановна. Объясните же, господа... Что тут было?

Хлебников. Мужской разговор, Сашенька. (Взял бокал, цедит вино. Протягивает бокал дяде Феде). Ваше здоровье, дядя Федя.

Дядя Федя берет бокал. Александра

Ивановна властным движением останавливает его. Отбирает бокал у мужа.

Александра Ивановна. Не распускайся, Алексей. Степан, спокойной ночи. Завтра с утра Павлик ждет тебя, не опаздывай, поработаете до девяти, а потом вместе в институт. Марьяна, не забудь завести будильник на семь, завтра у тебя анатомическая. Дядя Федя, спать. Завтрак у нас в восемь. Селедку купили? Опоздаете — будете холодную картошку есть. До свиданья, друзья мои.

Степан. До свиданья, Алексей Кузьмич.

Хлебников. До свиданья, Степа.

Дядя Федя. Спокойной ночи, дорогие. (Уходит).

Марьяна и Павлик провожают Степана. Александра Ивановна и Хлебников стоят молча, не глядя друг на друга.

Хлебников. Мишка как?

Александра Ивановна. Дышит ровно.

Вернулись Павлик и Марьяна.

Оставьте нас, дети.

Марьяна и Павлик уходят.

(Выключает верхний свет, зажигает маленькую лампочку у дивана).

Полумрак. Сразу становится рельефным силуэт ночной Москвы за окнами.

(Подходит к окну, смотрит. Не оборачиваясь). Разве я у тебя не заслужила?

Хлебников. Чего?

Александра Ивановна. Правды.

Пауза.

Хлебников. Боялся.

Александра Ивановна. Чего ты мог бояться? (Печально улыбнулась). Ведь я сама догадывалась. Давно, еще Мишки на свете не было.

Хлебников. Догадывалась? А я, понимаешь, боялся, что у тебя молоко пропадет. А ты, значит, и раньше...

Александра Ивановна (смеется тихо, печально, садится рядом с мужем, проводит рукой по его волосам). Когда ты, Алеша, в ополчение уходил, стояли мы на перроне — помнишь? — дождик лил, пели «Войну народную»... У меня каждая песня — ты...

Хлебников (задерживает ее руку в своей). Славная она у тебя, Сашенька. Узкая, маленькая...

Александра Ивановна (сжимает его руку). Твоя. Можешь на нее опереться.

Хлебников порывисто встал, подошел к окну, открыл форточку, расстегнул воротник. Долгая пауза.

Я так рада, Алеша, что расчеты сошлись.

Хлебников молчит.

Сегодня летнее платье мерила, красное — вполне можно его носить, только пройму уменьшить. Марьяна меня нынче насмешила. Учила пеленать

по правилам. Мишка орал на весь дом.

Хлебников молчит.

Ты, Алешка, плохой отец. Не замечаешь, какой он уже смешной. Хитрющий. Даже не смотришь на него. Обидно: любить все равно тебя больше будет, чем меня. Мальчишки отцов любят. Не зря я хотела девочку...

Хлебников. Саша. (Подошел, взял ее за руку). Уже приказ заготовлен. Запрещают Челябинску пользоваться моей консультацией. (Пауза). Правду, так всю.

Марьяна входит в столовую из коридора. Одновременно из другой двери появляется Павлик.

(Обернулся, увидел детей). Спать, ребята, спать. Завтра рабочий день, (Идет к рабочему столу, вытягивает кронштейн, включает лампу. Садится к столу).

Марьяна и Павлик молча и тихо покидают столовую.

(Смотрит на жену, потом поворачивается к ней спиной, опускает голову на сжатые кулаки).

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

В кабинете Полудина. Это красивый холодноватый кабинет полированного светлого дерева, с большим радиоприемником, столиком, где прикрыт белоснежной салфеткой ужин, с восьмисветной модернизованной люстрой, с незаметной и оттого таинственной дверью позади письменного стола. Сумерки. За окнами тает, струйки текут по стеклам. Полудин выходит из задней двери, задергивает шторы, включает настольную лампу, берет трубку одного из телефонов.

Полудин (в трубку). Технический! Быкова не приходила?

Резко затрещал другой телефон.

Челябинск?.. Да, заказывал. (Пауза). Захар Павлович?.. Что?.. Нет на заводе? Квартиру давайте. (В другую трубку). Быкову, как придет, ко мне, да-да. (Положил трубку, во вторую). Захар Павлович? Из столицы нашей родины Москвы привет... (Улыбается). Полудин приветствует, да-да. Здоровье как? Жена, дети? (Без паузы). Стало быть, так, Захар Павлович. Договоренность есть. Сегодня у нас четырнадцатое апреля? Тебе надо нынче же, четырнадцатого, самолетом бумагу в министерство. На имя министра, копия начальнику главка. Проси для быстрейшего завершения дела немедленно включить в группу Пронина Быкову... (Слушает). Захар Павлович, это не только в Челябинске понимают, но и в Москве: дело ззз крупное. Чую, чую. Оттого сам и засучил рукава. И вашему Пронину, Захар Павлович, на месте легче будет, когда мы тут в Москве за него будем... болеть. Быкова? Одолеет. Талантливая баба. Я? Чем могу, да-да. Мое слово, Захар Павлович, в министерстве не скажу первое, но и не последнее... Хлебников? Захар Павлович, забудь о Хлебникове. Никто его не восстановит, сам себя закопал, понятно?