Драйв Астарты
Шрифт:
– Да, – снова подтвердил полицейский майор.
– …Значит, с доктором Го я тоже знаком, а с доктором Мо – только по телефону. Про тайваньскую разведку это вопрос не очень интересный для бизнеса. Приезжает, типа, нормальный китайский менеджер по какому-то частному вопросу с рекомендацией от доктора Ляна из, как бы, католического братства моряков. А от кого этот менеджер по реалу, непонятно. Может он действительно от мафии контрабандистов, а может и от тайваньской разведки. Но человек ведет себя адекватно, и мы с ним тоже нормально. Вообще это такой философский вопрос, где заканчивается тайваньская спецслужба
– Сен Тотакиа, а откуда вы знаете, что мафия доктора Ляна сотрудничает с INDEMI?
– Ну, сен Рарами, это в нашем океане все знают, даже селедки. А то нет?
Полицейский майор неопределенно пожал плечами и протянул принцу планшет.
– Прочтите, сен Тотакиа, возьмите свой экземпляр и распишитесь на моем.
– Ага-ага… Все ОК, сен Рарами. Вот теперь спрашивайте про что угодно.
– Я уже спросил: кто за это платит?
– А я как чувствовал, что вы будете настаивать, – с этими словами Поэтеоуа Тотакиа протянул майору лист бумаги с распечатанной таблицей. – Это наш текущий расклад.
– Очень любезно с вашей стороны, – проворчал Зима Рарами, пробегая взглядом по строчкам и столбикам. – Ах вот как. ещё и морские манчжуры. Тогда ясно, почему на вашем объекте и конголезцы, и японцы. Вот интересно, откуда в Фую-Цин-Чао такая прорва денег? Президент Домо Сойо получил наследство от богатого прадедушки?
– Пардон, сен Рарами, мы деньги в чужих карманах не считаем.
– Понятно, сен Тотакиа. Это был не вопрос. Я просто размышлял вслух. С вопросом о платежах я примерно понял. Давайте перейдем к вашему объекту. Если вы тут будете строить гидропланы, то зачем вам такая высота сборочных ангаров, а тем более, такая высота открываемого лепестка ворот? Туда может пройти дирижабль или линкор.
– У наших гидропланов большая высота лопастей винтов, – пояснил Поэтеоуа, – таково требование экономичности. А ангары по этой технологии выходят довольно дешёвые.
Зима Рарами снова выпятил нижнюю губу, обозначая крайнее сомнение.
– Только не говорите мне, что вы можете вообще не считать денег и сделали огромные ворота просто по приколу. Высота лопастей грузового гидроплана может быть весьма велика, но не полста метров от ватерлинии, я полагаю.
– Я уточняю, – сказал принц, – у нашего гидроплана размах лопастей ротора 35 метров. Плюс высота от воды и плюс обычный запас по высоте ворот.
– У гидроплана пропеллер с размахом лопастей 35 метров? Не смешите меня, ОК?
– Давайте подъедем туда на «Зодиаке» и померяем лазерным циркулем? – Предложил Поэтеоуа. – Циркуль стандартный «Metro-Red», ошибка меньше сотой процента.
– Подъедем куда, сен Тотакиа?
– К гидроплану, сен Рарами. Вот же он.
Принц протянул руку в направлении плавучей конструкции, которая до этого момента казалась майору круглым пенобетонным понтоном метров полтораста в диаметре. Эти понтоны, формируемые из желеобразной пены прямо на воде, уже примелькались за последние несколько лет. Данная конкретная конструкция не выделялась размерами и форма была несложной. Асимметричный сплющенный бублик или выпуклый блин с большой выемкой, смещённой от центра к краю. Около выемки – надстройка с двумя консолями, несущими роторы ветряков метров по 35 диаметром. Ничего особенного. Норвежские ветряки на 10 мегаватт с вчетверо большим ротором начали строить с 10-х годов текущего века. Майор идентифицировал блин-бублик, как плавучую ветровую электростанцию. Понятная вещь, не стоящая особого внимания… А вот и нет…
Никакой это был не понтон, а двухмоторный «GeoBat». Флайки с планером этого типа вошли в моду в конце лета: маленькие, дешевые, удобные учебные машины. Осенью в акватории Папуа-Тимор появились патрульные флайки с таким же планером. Ничего особенного. Кто-то стянул ещё одну удачную конфигурацию из североамериканских архивов конца прошлого века. А теперь этот маленький планер переделали под пару движков вместо одного и увеличили в 30 раз. Непростая процедура, наверное…
Поэтеоуа Тотакиа топнул босой ногой по обшивке циклопического блина-бублика, на который они выбрались с «Зодиака» (раздалось глухое гудение, свидетельствующее о пустотелом характере этого круглого летающего крыла) и выразительно произнес:
– Присвоить и скрыть – это кража, подсмотреть и улучшить – это прогресс. Так говорил Иори Накамура, первый координатор.
– Тут все тыренное, – цинично уточнил молодой колоритный утафоа-ирландский метис. Ярко-зеленые глаза и огненно-рыжая шевелюра в его облике соседствовали со светло-коричневой кожей, а курносый кельтский нос – с полными губами полинезийца.
– Это инженер-пилот Атли Бо, – представил его принц, – Атли, познакомься, это майор полиции, Зима Рарами… Майор, а это Олан Синчер, vahine Атли.
– Можно просто Олан, без бла-бла-бла, – добавила она.
– Ты дочка Чимег Синчер? – Поинтересовался Рарами, глядя на крепкую, но по-своему изящную афро-монгольскую метиску.
– В точку, майор! Кстати, у тебя сайберское имя, я угадала?
– Честно говоря, нет. А почему ты так подумала?
– «Zima» это «winter» по-русски, а на нашем океане русский язык только в Сайберии.
– Красивая версия, – ответил майор, – но неправильная. «Zima» – «Закваска» на спано-сленге. Меня констебль так прозвал. Я в детстве был очень хулиганистый.
Подошедшая смуглая светловолосая креолка, совсем юная, лет 13 – 14, спросила:
– Ты родился в общине кришнаитов на Бугенвилле, Северные Соломоновы острова?
– Упс… – Майор окинул её быстрым взглядом. – Как ты угадала, кнопка?
– История, – ответила она. – Когда там составляли реестр хаусхолдов после революции, офицеры не понимали систему имен кришнаитов и вместо имени писали прозвище, а вместо фамилии – начало мантры «Харе Рама», как восприняли на слух.
– Ну ты вундеркинд… – Произнес Зима Рарами.
– Это Люси Хок-Карпини, – сообщил Поэтеоуа.
– А… Ну, тогда понятно… Как себя чувствует сен Чубби Хок?
– Слегка переживает и лениво ругается, – ответила Люси. – Папа твердо и решительно блокировал её попытки заниматься огородом, потому что пузо, 9-й месяц.
– Твой папа прав, – сказал Зима. – Я свою vahine тоже каждый раз блокирую. Она тоже ругается, но в глубине подсознания, которое открыл Фрейд, она понимает, что я прав. Такова биология… А теперь я бы хотел выяснить что тут тыренное и чье оно было.