Драйверы
Шрифт:
— Ты что, — спросил я его, указывая на сумку, — на зимовку собрался? Полярник. Валенки и ватные трусы не забыл взять?
— А на фига мне валенки? Там и так всякого добра хватает. Я, Витя, — человек запасливый. Пожрать — надо? Надо… Ну и еще взял кое-что с собой, на черный день, — сказал он и потупил глазки.
— Там у тебя — не на день, а похоже — на месяц, или год. Лучше бы ты сумку свою деньгами набил. У тебя сколько с собой рублевой наличности?
— Тридцатка всего… — я присвистнул и даже остановился.
— Не хило… И у меня полтинник. Больше не мог — дома столько же осталось. Вот, дожили. Гопники. Пора банк грабить.
— Ну-у… — неопределенно сказал Боб
— Баранки гну. Очень плохо, что денег маловато. На папиросы «Беломор» нам с тобой, пожалуй, хватит, а вот на гаишников — вряд ли. Эти ребята с каждой фуры обязательно «капусту стригут». Чем мзду давать будем, игруля? От них бутылкой не отмажешься.
Борьку, видно, отпустило, прошла тоска, и вновь засиял в его непутевой душе природный оптимизм.
— У Абдуллы — или как его там? — перехватим, в случае чего.
— У Ахмета…
— Ну, у Ахмета. Питания нам с тобой на неделю хватит — у меня запас солидный, — он подкинул на плече свою огромную сумку. — И «Беломора» я десять пачек взял. Да не боись ты, Витюха! Первый раз, что ли? — он несильно, почти ласково хлопнул меня по спине. Хорошо, что ласково. Здоров все же, черт карнаухий.
Их было шестеро. Шесть человек основного состава, ядро, тематическая группа или, скорее, питерский штаб, поскольку техническую и оперативную работу в регионе выполняли другие люди.
По этой теме группа работала слаженно и без каких-либо сбоев с девяносто второго года. Все свои, все люди проверенные и серьезные: оставшиеся не у дел бывшие старшие офицеры — майоры, подполковники и полковники — бывшего КГБ. Все они друг друга знали еще с тех, доперестроечных времен и, в определенной мере, доверяли друг другу. Каждый из них в данной теме отвечал строго за свое направление: получение товара, транспортировку, реализацию, безопасность, финансирование, планирование и связь. Но каждый из них, в случае необходимости, мог подключаться и к выполнению других, смежных задач.
Они назывались ООО «Азот» и имели государственную лицензию на торговлю ломом цветных и черных металлов. Но черным ломом — то есть железом и чугуном — они не торговали в принципе. Не пачкались, не покупали его и не продавали, хотя государственным органам представляли все нужные документы и налоги платили по полной схеме.
Впрочем, и из цветных металлов их интересовал только лом меди, да и то в ограниченных количествах — не более сорока тонн в месяц… Для солидной конторы — мелочь.
Они не зарывались, оставляя многочисленным конкурентам весьма широкое поле деятельности, поскольку сам металл, как таковой, их не интересовал. Но и не позволяли наступать себе на ноги, или, как сейчас говорят, «наезжать». Раз и навсегда объяснив конкурентам — «ху из ху», они были мгновенно поняты. У фирмы была абсолютно прозрачная и чистая бухгалтерия, где сальдо с бульдой — или брутто с неттой? — все время сходились тик в тик. Вовремя уплаченные в казну налоги, благотворительная деятельность в пользу города…
В общем, контора — ООО «Азот» — работала исправно.
Группа была маленькой клеточкой чудовищного организма-мутанта, в которого переродилась значительная часть бывшего «управленческого звена» СССР. Всего лишь частицей системы, названия которой никто не знал. Кто был мозгом системы, какова была стратегическая цель работы, им, исполнителям, не дано было знать, да они к этому и не стремились. Им было достаточно того, что у каждого из них в одном из швейцарских банков был свой личный счет. И счета эти, несмотря ни на какие траты-расходы каждого из них, все росли и росли.
Лом меди, который они не без успеха продавали на Запад, был для них прикрытием более серьезной деятельности — группа работала по вывозу и реализации оружейного плутония. Работала уже более трех лет. Первый год ушел только на подготовительный этап: на вербовку рядовых исполнителей, разработку механизма изъятия товара, налаживание транспортной цепочки. Готовились очень тщательно и огромное внимание уделяли конспиративному прикрытию, поскольку прекрасно понимали, что провал операции означал для каждого из них не потерю работы и денег, и не гнев начальства, а нечто более серьезное.
Последние полгода наконец пошел товар — плутоний, а с ним и деньги. Солидные деньги. В силу специфики своей прежней работы они хорошо знали, что после распада Советского Союза, Лэнгли — ЦРУ, да и не только ЦРУ, но и другие разведки западных стран, внимательно следили за бывшими советскими, а ныне российскими ядерными арсеналами. Каждая атомная боеголовка, каждый артиллерийский снаряд с ядерной начинкой были объектами пристального внимания западных спецслужб. Из этого следовало, что пропажа даже одной единицы хранения не только повлечет международный скандал, но и обязательно станет объектом досконального расследования.
Плутоний — другое дело. По большому счету, его толком никто в Союзе и не учитывал. И американцы не знали точного количества материала, накопленного за десятилетия в СССР. А технически проблема вывоза решалась гораздо проще, чем с боеголовками. Боеголовка хоть сильно и не «фонит», но все же это уже «снаряд», то есть предмет, почти готовый к употреблению и легко узнаваемый специалистами. Плутоний-239, насыщенный для предотвращения возникновения неуправляемой цепной реакции галлием, а именно в таком виде он и хранится, не представлял практически никакой опасности, и замаскировать его можно было под что угодно. Хоть под трактор.
В своей деятельности они привлекали к своей работе волонтеров — наемников, которых использовали втемную. Платили, не скупясь, но лишь до тех пор, пока пешка-наемник не начинал накапливать определенный груз информации — нежелательной. Таких приходилось убирать…
В группе был командир — Баштай Алексей Николаевич. В свое время он, по указанию вышестоящих товарищей, собственно и сколотил группу. Он сам тщательно прошел по старым связям, составил список и проверил каждого из будущих сотрудников. Вот с тех пор и работали.