Драйзер. Русский дневник
Шрифт:
– Кем?
– Советским правительством.
– Как мне в этом убедиться?
– Если вы примете приглашение, мы. пришлем вам официальные телеграммы из России.
– Давайте сделаем так. Я занят важной работой. Ни при каких обстоятельствах я бы не сошел с ума и не поехал бы в Москву, чтобы увидеть пышное зрелище длиной в неделю. Чего бы мне хотелось, – это увидеть настоящую, неофициальную Россию – скажем, районы, бедствий в Поволжье [64] . Какие-то небольшие города и фермы в Сибири и на Украине, какие-то реки и рыболовство, а затем – основные инженерные и производственные сооружения, введенные в строй, или методы работы, достижения за время жизни этого правительства. Если вы сможете принести мне письма, гарантирующие мне время [пребывания], [возмещение[расходов и личную свободу, то я поеду, иначе – нет.
64
В первые годы советского режима система коллективного земледелия функционировала весьма неэффективно. Бедствия, о которых говорит Драйзер, – это голод, особенно в Поволжье, зимой 1920 года, который вызвал отчаяние у населения и вынудил провести крупные сельскохозяйственные реформы.
– Как скоро вы можете выехать?
– А зачем мне спешить?
– Так это официальное торжество. Советское правительство хотело бы объявить, что вы приезжаете на мероприятие.
– Меня не интересуют ни празднования, ни съезды.
– Но вы могли бы встретиться со множеством выдающихся людей, которые говорят по-английски, и обсудить с ними свои взгляды. Вас будут развлекать, вы, может быть, узнаете (нет, я не хочу на вас влиять) что-то новое, увидите его [собственными глазами]. А после празднеств вы перейдете на правительственное содержание.
– И вы подтвердите все это письмом и телеграммой?
– Да.
– Хорошо, а тогда как скоро мне нужно будет выехать?
– Чтобы добраться до Москвы и успеть на празднование, вам нужно выехать отсюда не позднее 20-го числа.
– Через девять дней?!
– Да.
– Ну, тогда быстро несите мне все ваши письма и телеграммы. Пока я их не получу, не вижу смысла готовиться.
– Свое письмо я вышлю вам утром. Сегодня начинаем рассылать телеграммы, ответы будем показывать вам сразу по поступлении (см. папку с письмами «Россия»).
Г-н Биденкап выбежал вон.
Только что поговорил об этом с Хелен [65] . Она считает это предложение лестным и думает, что оно будет использовано в интересах правительства России. «О, ты не представляешь, что это сейчас значит там для них. Твое имя и положительное мнение. Ты не видишь себя таким, как ты есть, а я вижу». И потом…
65
Хелен Ричардсон, дальняя родственница Драйзера (бабушка Хелен и мать Теодора Драйзера были сестрами. См. Newlin Keith. A Theodore Dreiser Encyclopedia. Greenwood, 2003. P. 101. Таким образом, Хелен приходилась Теодору двоюродной племянницей (пер.). С Хелен у него завязались близкие отношения в Нью-Йорке в сентябре 1919 года. В конце жизни писателя она стала его второй женой.
– Но я не хочу видеть, как мой Доди уезжает далеко-далеко. Столько ночей! Столько дней! Давай я тоже поеду.
– Ну что ты, детка, я ведь только что сказал, как буду ездить по России – может быть, 3-м классом. Мне хотелось бы иметь полную свободу. И там же будет холодно. Мне рассказывали, что у них зима начинается чуть ли не с 1 ноября.
– Да, я знаю, но если мой Доди сможет это выдержать, то почему я не смогу?
– Может быть, и сможешь, но я думаю, что лучше этого не делать. Думаю, что лучше мне поехать одному.
– А ты точно вернешься через два месяца?
– Нет, не уверен; наверное, если мне повезет.
– Да ты влюбишься в одну из русских девушек, свяжешься с ней и убежишь, не вернешься.
– Кто, я? И русские девушки?! Эти дикие большевички? Да разве американские девушки хуже? «Нет» большевичкам!
– Ой, да ты всегда так говоришь. Ну позволь мне поехать с тобой. Может быть… не знаю, ну, пусть я потом заболею. А могу я приехать и встретить тебя на обратном пути – в Лондоне или Париже?
– Не надо встречать меня в Лондоне или Париже. Никогда.
– Да почему?
– Да потому!
– Нет, почему?
– Неужели я не могу провести два месяца в мире духовного? Вести жизнь аскета?
– Ну да, жизнь аскета. Ты!
– Да, жизнь аскета. Я так и сказал. Никаких девушек. Никаких «ля-ля». Только серьезные наблюдения и медитативные путешествия среди снегов. Длительные беседы с просвещенными чиновниками и безумными теоретиками. К тому же ты не говоришь по-русски.
– Так и ты не говоришь.
– Но у меня будут переводчики – секретари и шпионы.
– Ну пожалуйста, Доди!
– Никакого Лондона, никакого Парижа. Мне нужен отдых и покой.
– О да. Ну не будь таким злым. Как ты можешь быть таким злым? И потом, мне будет так одиноко…
– Ну, подумай обо всем, нужно было бы сделать. Этот дом в Маунт-Киско; мои письма, мои дела здесь. И кто позаботится о Нике (русская борзая)? [66]
66
«Ироки» (по-японски «красота») – название загородного дома Драйзера в Маунт-Киско (пригород Нью-Йорка). Дом проектировал в основном Ральф Фабри, друг Драйзера. Фотография Фабри, на которой Хелен запечатлена с русской борзой по кличке Ник, висит в отделе специальных коллекций Библиотечного центра имени Ван Пелта – Дитриха; ее репродукция есть в книге Хелен «Моя жизнь с Драйзером» (Му Life with Dreiser. Cleveland and New York: World, 1951) на вклейке перед с. 249.
Слово «ироки» или «ирокэ» имеет много значений – «цвет, оттенок, склонность», другое значение – «романтические отношения, секс, плотская любовь» и т. п. В данном случае переводится как «романтический настрой» либо что-то вроде «настроение цвета». Жена Драйзера, Хелен, в своей книге «Моя жизнь с Драйзером», вышедшей в 1951 году, пишет: «Летом 1927 года мы приобрели чудесный холмистый, заросший лесом участок земли в Уэстчестерском округе, по соседству с одним из озер Кротон, близ Маунт-Киско. Над озером, на вершине холма, стояла маленькая деревянная хижина, много лет служившая охотничьим домиком. Мы перестроили ее и превратили в красивый бревенчатый дом с несколькими верандами… Вдоль дороги по границе участка Тедди выстроил каменный забор в 850 футов длиною; по эскизу Уортона Эшерика были сделаны две калитки, на которых была надпись “Ироки”, что по-японски значит “Душа красок”» (пер.).
– Я оставлю Мэрион в «Ироки», чтобы она присматривала за ним.
– Ой, ну не донимай ты меня сейчас. Я ничего не могу сказать. Может, я никуда и не поеду.
– Ну а если поедешь – можно, и я с тобой?
– Не могу сказать…
– А когда ты приедешь в Лондон, ты привезешь мне пару симпатичных русских сапожек? Может быть, красных? В них буду выглядеть шикарно, правда?
– Боже, я должен проехать шесть или даже семь тысяч миль, чтобы найти пару красных русских сапог? Так вот для чего нужна была революция! Чтобы я мог купить там красные сапоги. Ну ладно, если они у них есть, я куплю. И надеюсь, что русское правительство никогда об этом не узнает [67] .
67
Именно здесь, между листами 20 и 21 оригинала дневника, находилась вырванная страница. См. раздел «Принципы редактирования», с. 21–22.
Сегодня в офисе в час дня видел Б [68] . Она обеспокоена известием о моем отъезде. Далеко: муки ожидания. Наверное, я вернусь другим. А до того заведу себе какую-нибудь другую девушку. Хелен едет? («Нет») Я правду говорю? А может, она приедет в декабре – может, мы где-нибудь встретимся? Б. может ей позволить. Он сказал, что отпустит ее с подругой. Я говорю, что это возможно, но на самом деле считаю, что на это нет никакой надежды. Тем не менее – воскрешение сильной страсти из-за вероятного отъезда. Я решил для себя, что мы устали друг от друга, что я оставлю эту пикантную ягодку. Ее страстная преданность заметно осветила мне дни. Обещаю поискать для нее русский браслет и писать как можно чаще. Но не вижу серьезных возможностей для этого. Возвращаюсь на квартиру (дом 200 на Западной 57-й улице) и начинаю прикидывать, что нужно сделать в мое отсутствие и что – до отъезда [69] . Brandt & Brandt [70] . Статьи для Бая [71] . Статьи для Элсера (Metropolitan Syndicate) [72] . Письмо от Киллмана (Constable & Со. London), которому нужно предисловие к «
68
Кто такая Б. – неизвестно.
69
В 1926 году Драйзер переехал в квартиру, расположенную в доме № 200 на Западной 57-й улице.
70
Brandt & Brandt – знаменитое нью-йоркское литературное агентство, которое занималось публикацией некоторых произведений Драйзера.
71
Джордж Бай – литературный агент, через которого Драйзер иногда печатал свои статьи.
72
Макс Элсер – редактор нью-йоркской компании Metropolitan Syndicate, которая распространяла статьи для публикации в различных газетах и журналах по всей стране.
73
Отто Киллман— в то время руководитель лондонской фирмы Constable британского издателя Драйзера. О «Дороге в Буэнос-Айрес» см. примечание на с. 37.
74
Джеймс Г. Робин – бизнесмен и драматург, который подружился с Драйзером в 1908 году. Прототип главного героя рассказа «Суета сует, – сказал Экклезиаст» («'Vanity, Vanity,' Saith the Preacher») из сборника «Двенадцать мужчин» (Twelve Men). Драйзер написал предисловие к трагедии в стихах «Гай Гракх» (Caius Gracchus), которую Робин опубликовал в 1920 году под псевдонимом Один Грегори (Odin Gregory).
75
«Ре л л а» (Rella) – один из рассказов в сборнике произведений Драйзера «Галерея женщин» (A Gallery of Women, 1929); прототипом Реллы послужила Роза Уайт (Rose White), сестра первой жены Драйзера Сары Уайт Драйзер (Sara White Dreiser). См. Yoshinobu Hakutani. Dreiser and Rose White // Library Chronicle. 1979. Vol. 44. P. 27–31.