Дредноут по имени Никки
Шрифт:
В должность девушка заступила только пару дней назад, до этого, сразу по возвращении из конвоя, отлёживалась у Киао Ин -- слишком уж её потрепали на обратной дороге. На Мако Унрю совершенно не похожа -- инициация и её превратила из темноглазой японки во вполне себе европеоидного типа красавицу: на полголовы выше меня, с уверенно стремящейся к троечке грудью, вздёрнутым носиком. Изумрудно-зелёные глаза и блестящая чернота волос, собранных в сотни тонких косичек, удивительно прекрасно гармонируют между собой.
– - Подводные лодки -- за мной, -- Мики указала на дверь с лаконичной надписью "01".
– - Надводники -- за мной, -- следом за ней и Анна показала на не менее аутентичную
– - Разрешите вопрос, госпожа флагман?
– - Да, Катарина?
– - А мне с кем идти?
– - в голосе Дельфина отчётливо ощущалось непонимание.
– - Задачка...
– - Нагато подошла к Зайке, с задумчивым видом склонила голову сначала к левому плечу, потом к правому.
– - Ты же МПРК?
– - Так точно, госпожа флагман!
Анна потёрла переносицу и посмотрела на Мики. Аватара Унрю пожала плечами:
– - Помнишь Доминику?
– - Такое не забудешь, -- Нагато -- вот уж невидаль!
– - позволила себе улыбнуться второй раз за день.
– - Она же по вашим наборам проходила?
– - Спасибо, Мики. Этот момент я как-то упустила, -- кивнув субмарине, Анна легонько похлопала по плечу Катарину: -- Идёшь с нами, Зайка.
Свирь тихонько, практически неслышно хихикнула -- похоже, прозвище, данное Дельфину Обью, всё же утвердилось в качестве позывного.
Мики увела субмарины за собой, а мы пошли во вторую дверь.
К моему удивлению, прохладно тут не было, несмотря на довольно большой внутренний объём помещения, зато исключительно приятно пахло йодом, морской солью и водорослями. Этот запах большой воды переплетался с запахами металла, машинного масла, какой-то столь же извращённо-сладкой химии.
Но не это привлекало внимание. Взгляды всех входящих, за исключением одобрительно смотрящей на нас Нагато, буквально прикипали к механизму барабанного типа. Огромная металлическая фиговина имела шесть пазов, отчего походила на объевшийся стероидами уложенный на бок револьверный барабан, над пустотами в котором сделали широкие горизонтальные пропилы. В получившиеся слоты крепилось по десятку боксов, и тот ряд, что находился на одном уровне с приёмной площадкой, был открытым. Там, в глубине ячеек, слабо подсвечиваемые рассеянным светом датчиков, покоились варсьюты.
Настоящие. Боевые. Варсьюты.
Я рассматривал их, как и все остальные, во все глаза, и не мог понять, что же больше всего они напоминают. Тренировочные доспехи, основанные на первой серии варсьютов, совершенно ничем не походили на то совершенство, что покоилось на боксовых стендах. Гладкие, зализанные линии, плавность форм, изящество -- эти свойства непостижимым образом вплетались в почти мистическое ощущение надёжности, монументальности, убийственной лёгкости и всесокрушимости.
Пока мы разглядывали воплощённую магию технического гения, нашей группы потихоньку убывало. Вызывали по имени и воплощению корабля по громкой связи, загоняли в душ, тут же отрабатывала сушилка, и техники -- исключительно женского пола, к слову, и поголовно вряд ли старше тридцати -- сопровождали очередную жертву к именному варсьюту, обозначенному всплывающим перед ним голографическим информационным табло.
Как и полагается, отморозков оставили на десерт. И вот уже ушуршали лёгкими тенями по каналам в сторону доков, вздымая лёгкие буруны пены за кормой, Спика и Свирь, и я остался один.
– - Курсант Николь, воплощение линкора "Император Николай I", -- после основательно подзатянувшейся паузы ожил громкоговоритель.
– - На исходную.
Пулей влетев в душ, так же быстро прокрутился под струями горячего воздуха, в считанные мгновения высушившего и гидрокомбез, и самые плотные участки волос. На выходе из душевой капсулы меня встретили две девушки из технического персонала и, внимательнейшим образом осмотрев моё тельце со всех сторон -- нормально ли сидит гидрозащита, нет ли где неположенных складок или пузырей, все ли клапаны закрыты по ТБ, -- буквально под белы рученьки сопроводили на приёмную площадку.
Доспех -- внушал. Сразу становилось понятно -- именно тяжёлый, именно боевой. И -- родной.
Чувство настолько странное и, при том, до невозможного естественное, что я несколько подрастерялся и не сразу сообразил, что в руки мне пытаются вложить идейного продолжателя традиций ларингофона -- растягивающаяся полоска слегка шершавого материала, напоминающая чокер -- столь же кружевная и полупрозрачная.
Автоматически сжал двумя пальцами полученную ленту, дождался, пока сплошной массив устройства распадётся в сантиметровой ширины ремешок, и обернул его вокруг шеи. Беззвучно кончики ленты стянулись, вновь став единым целым. Лёгкий доворот полоски материала, чтобы практически неощутимое даже наощупь утолщение мембраны звукоснимателя легло на положенное место. Кафф наушника на ухо. Лёгкий дискомфорт от липнущих друг к другу магнитов защёлки быстро прошёл -- устройство умное, само умеет подгонять силу стягивания до оптимального уровня.
– - Проверка связи, -- тут же раздался в ухе голос инженера-связиста.
– - Как слышно?
– - Курсант Николь, аватара линкора "Император Николай Первый" Звук отличный, чистый. Слышу прекрасно.
– - Шумы в модуляции. Повторяй без пауз, однотонно: "Не видали мы такого невода". Калибрую.
– - Не видали мы такого невода. Не видали мы такого невода. Не видали мы такого невода. Не видали мы такого не...
– - Достаточно. Голос чистый, без помех. Можешь начинать примерку.
Я встал перед низкими и широкими ступеньками стенда, на котором покоился в зажимах варсьют. Тут же на тело обрушились сотни всевозможных полей -- ощупывали, сканировали, едва ли не просвечивали насквозь -- но всё это длилось лишь несколько мгновений, после чего нагрудник доспеха подался чуть вперёд и, разделившись посередине, разошёлся в стороны. Та же метаморфоза происходила и с остальными частями брони. Считанные секунды, и варсьют раскрылся, маня тёмной, едва заметно поблескивающей тканью подложки.
Быстрый подъём по ступенькам, разворот на приступке, вынырнувшей из стенда -- и я спиной вперёд упал в мягкое нутро доспеха.
И ткань -- поначалу холодная -- ожила, потеплела, потекла по телу, заключая меня во второй слой защиты. Тихо застрекотали приводы, заращивая броню, сливая её в монолитную поверхность.
С тихим свистом отстыковались запорные механизмы и я сделал первый шаг.
Ощущения... Странные. Чувство некой незавершённости, незаконченности. Как у старого самурая, давно ушедшего на покой и изводящего тысячи листов бумаги на искусство каллиграфии -- в поисках самого лучшего начертания иероглифа.
Невольно усмехнувшись такой ассоциации, протянул руку к стендовой тумбе и осторожно снял с неё обруч. Полоска металла -- и ничего больше. А внутри... Внутри пульсирует, бьётся сердце -- странное, совершенно далёкое от всего человеческого -- но именно сердце. Суть, центр, сосредоточие всего того, что и есть -- варсьют Девы Флота.
Металл на удивление лёгок, а изнутри обруч и вовсе покрыт тем же едва шершавым материалом, что и чокер ларингофона, да выступают кругляши контактных пластин -- самые крупные -- лоб и височная область, более многочисленная россыпь мелких занимает остальное пространство внутреннего периметра.