Дредноуты. Хохзеефлотте против Гранд Флита
Шрифт:
«Спускать катер на такой волне? – подумал мичман. – Его же размолотит о борт!».
К.Ф.Кетлинский
Однако вслух никто из них ничего не сказал: Кетлинского [20] , принявшего «Аскольд» в Тулоне, искренне уважали, и приказы его исполнялись неукоснительно. А боевая тревога – так на то она и война, пусть даже далёкая от этих мест.
Стволы шестидюймовых орудий развернулись в сторону купца. Норвежец, расстояние до которого сократилось до четырёх кабельтовых, послушно
20
К.Ф. Кетлинский был заслуженным боевым офицером, участником русско-японской войны. Будучи артиллерийским офицером броненосца «Ретвизан», во время первой ночной атаки японских миноносцев отличился, затопив угрожающие взрывом погреба боеприпасов (при этом получив ранение). Будучи флагманским артиллерийским офицером морского походного штаба эскадры наместника на Дальнем Востоке, ранен в бою в Желтом море на борту эскадренного броненосца «Цесаревич» при взрыве снаряда, которым в числе других был убит командующий эскадрой контр-адмирал Витгефт. Неоднократно награждён орденами и медалями.
– Господин капитан первого ранга… – начал было Асафьев, желая высказать свои опасения по поводу спуска катера, но командир, следивший за «Скальдом», его перебил.
– Он разворачивается! – выкрикнул он звенящим голосом. – Против ветра– значит, он подрабатывает машиной! Открыть огонь!
От норвежца к «Аскольду» потянулась полоса белой пены, словно кто-то разматывал длинное узкое полотенце.
– Торпеда! Право руля!
«Скальд» мигнул орудийными вспышками. Первый снаряд упал у борта «Аскольда», второй попал в цель – зазвенели осколки, кто-то жалобно вскрикнул. А затем у самого борта крейсера мелькнуло блестящее тело торпеды, вздыбленное волной. Смертоносной стальной рыбине не хватило считанных метров – она прошла впритирку. Опоздай Кетлинский всего на секунду…
Крейсер яростно бил по нейтралу – нет, не по нейтралу, на мачте «Скальда» взвился флаг с тевтонским крестом, – из семи орудий, развив максимальную скорострельность. Попадание следовало за попаданием, а потом море ринулось к небу, встав стеной. Пахнуло жаром, люди на мостике «Аскольда» на какое-то время оглохли. Безобидный купец исчез в чудовищном взрыве, рассыпавшем во все стороны град мелких обломков [21] .
21
«Аскольд» встретился с германским вспомогательным крейсером-заградителем «Метеор» (1912 тонн водоизмещения, два 88-мм орудия, два 500-мм торпедных аппарата, 500 мин), занимавшимся в июне 1915 года минными постановками у побережья Кольского полуострова.
Гибель германского рейдера «Метеор»
– Вот так, господа офицеры, – негромко сказал командир ошеломлённым Сергееву и Асафьеву. – Этот пароходик был битком набит минами, а мины при попадании в них снаряда имеют обыкновение взрываться. Впечатляющее зрелище, не правда ли? Господин лейтенант, уточните наши повреждения и доложите.
– Есть, господин капитан первого ранга, – взял под козырёк Сергеев.
Повреждения от попадания немецкого снаряда оказались незначительными, убитых не было, ранения получили трое матросов. Среди команды крейсера, возвращавшегося в Архангельск, царило радостное возбуждение – обычное состояние людей после выигранного боя. Но «Аскольду» не суждено было вернуться в порт с победой: через час после гибели «Метеора» крейсер наскочил на мину, выставленную потопленным германцем [22] .
22
Повторение истории, случившейся в самом начале войны, когда британский лёгкий крейсер «Амфион» потопил у Харвича германский минный заградитель «Кёнигин Луизе», а затем подорвался на минах, выставленных «Кёнигин
«Аскольд» принял пятьсот тонн воды, сел носом и получил крен на левый борт. Крен удалось спрямить, но было ясно, что ни до Архангельска, ни до Колы крейсеру не дойти. Кетлинский принял решение идти в Йоканьгу, куда «Аскольд» и добрался к вечеру. И там «флагман двух флотилий» сел на грунт у самого берега, затонув до уровня верхней палубы.
– Бедная Россия… – тихо произнёс Кетлинский, гладя с кормы катера на оставленный корабль.
– Какая «Россия», Казимир Филиппович? – не понял его Сергеев. – Она на Балтике, в полной исправности.
– Страна Россия, Николай Александрович, – пояснил капитан первого ранга. – Она идёт ко дну, я это чувствую. И дай мне бог ошибиться…
– Попытку вызвать на бой Гранд Флит считаю преждевременной, – адмирал Рейнхард фон Шеер упрямо наклонил лобастую голову. – После вступления в строй четырёх новых дредноутов – «Куин Элизабет», «Канады», «Уорспайта» и «Бархэма» – англичане имеют заметное превосходство в линейных кораблях, что может поставить под удар достигнутое нами равновесие сил. Я тотчас же брошу вызов британскому флоту, как только будут готовы наши линкоры типа «Баден» и линейные крейсера типа «Макензен». Достроечные работы на всех восьми кораблях идут полным ходом, и их вступление в строй следует ожидать не позднее весны следующего года. И тогда…
– А пока вы с фон Тирпицем будете настаивать на продолжении подводной войны, – желчно заметил фон Мюллер, – рискуя разрывом отношений с американцами и даже войной с ними? Почему бы вам, адмирал, не послать в Атлантику линейные крейсера Хиппера? Их появление на британских коммуникациях может сыграть решающую роль, к тому же они, в отличие от субмарин, могут топить торговые суда по правилам, согласно нормам призового права, обеспечив безопасность пассажиров и команд атакованных судов.
– Уголь, – коротко бросил Шеер. – Наши Grosse Kreuzer имеют ограниченный радиус действия, а снабжение их топливом сопряжено со значительными трудностями, не говоря уже о том, что погрузки угля в море предельно изматывают команды.
– А зачем забираться в Центральную Атлантику или в Ирландское море? – вкрадчиво произнёс фон Мюллер. – Для наших больших крейсеров есть заманчивая цель в пределах их досягаемости: у берегов Норвегии. Торговые суда, идущие в Россию, – чем это не мишень для пушек адмирала Хиппера? Тем более если суда эти пойдут не поодиночке, а караваном.
Командующий Хохзеефлотте и фон Поль, начальник Адмиральштаба, переглянулись.
– Это реально, – медленно проговорил Шеер. – Но о каком караване идёт речь?
– Довожу до вашего сведения, – Уинстон Черчилль размял в пальцах сигару, – что принято решение расширить военную помощь, предоставляемую нами России. Как вам известно, фронт во Франции замер, и все попытки – и наши, и немцев, – изменить статус кво привели к обоюдным тяжёлым потерям без какого-либо осязаемого успеха. Под Верденом запущена исполинская мясорубка, но на выходе… А вот в России германская армия заметно продвинулась, заняв всю Польшу и потеснив русские войска на широком фронте. Неудачи нашего восточного союзника связаны прежде всего с недостатком у русских тяжёлых орудий и снарядов – мы может восполнить их нехватку. Дальнейшее отступление русских войск для нас весьма нежелательно – думаете, вы все это прекрасно понимаете.
– Снаряды нужны нам самим, – возразил Китченер, – их не так много, как кажется.
– Десять снарядов, выпущенных по немцам на Восточном фронте, – холодно возразил премьер-министр, – эффективнее ста снарядов, израсходованных в Шампани. Наша помощь русским будет далеко не безвозмездной – царь Николай согласился отправить во Францию экспедиционный корпус. Русские зуавы присоединятся к зуавам африканским… А кроме того, русское морское командование пообещало активизировать свои действия на Балтике – если русский флот отвлечёт на себя хотя бы старые германские броненосцы, это уже кое-что. Решение кабинета о помощи России одобрено Его Величеством и обсуждению не подлежит, – Черчилль посмотрел на Китченера, – нам остаётся только осуществить его наилучшим образом. Транспорты с военными грузами пойдут на север – в Архангельск, а на обратном пути они примут на борт части русского экспедиционного корпуса: тоннаж не должен простаивать.