Дрекавац

Акт I

Глава 1

— Ну здравствуйте, касатки, — сказала Атропа выжившим, громко сопя от перенапряжения. Из-под стола, стряхивая с себя еду и зелень, вылезла молодая девушка в балахоне. Её сильно трясло от испуга.

Мужчина с мечом прошелся по каждому трупу. Вся таверна завалена гоблинами, что пытались взять присутствующих внезапным набегом. Черепки от глиняной посуды хрустели под сапогами мужчины, помидоры лежали сплющенными на полу, в пылу драки разломали огромную тыкву — золотая мякоть провалилась внутрь плода. Мечник, удостоверившись в безопасности,

— Здравствуй-здравствуй. Жива, здорова? Как вовремя мы к тебе заскочили, маман.

Тавернщица, разглаживая фартук, засмеялась:

— Брось чваниться, это вы счастливчики! Не будь моей таверны, что бы вы делали сейчас? Мика, Люба! Выходите, всё закончилось.

Приоткрылся деревянный люк, из него выглянули двое: рослый юноша и маленькая девочка, оба с ножом в руке. Без всяких приказов они молча принялись убираться в зале. Трупы гоблинов стаскивались к выходу, грязный, испачканный кровью и мусором пол смывали водой из бадьи; девочка собирала предметы в корзину, сортируя битое от целого, а юноша бросил несколько поленьев в очаг. Пламя потихоньку набралось, и в трактире стало тепло.

Девушка, укутавшись в балахон, смотрела на это в немом ступоре.

— С боевым крещением, — сказал ей мужчина с мечом.

Но девушка лишь промычала в ответ, стуча зубами на весь зал.

— Вас двое? — спросила Атропа.

— Не-а. Отец Рудольф сторожит снаружи.

— Так пусть заходит, они дважды за один день не нападают. Милости прошу.

Мужчина с мечом хмыкнул.

— Папаша, заходим! — прокричал он во дворе. — Будут привечать водой и едой.

Была холодная осень, и потому приближавшийся вечер быстро настиг лес. В маленьких окошках гасло солнце, а сын трактирщицы всюду зажигал жировые свечи. Девочка накрыла стол простой едой. Тела, пока совсем не стемнело, вынесли за частокол и бросили в выгребную яму; девушка, пришедшая в себя, произнесла над ямой не то речь, не то молитву. Стоило девушке уйти, как усмехнувшийся мечник плюнул на мертвых гоблинов и взялся за лопату.

Атропа, выйдя во двор своего трактира, увидела отца Рудольфа — полноватого человека в рясе с накидкой поверх, грязной от долгой дороги. Священник словно боялся пройти внутрь, стоя в тени ворот.

— Здравствуй, отец. Я женщина простая, но у меня заведение из приличных, святоши на ночлег остаются и жалоб никаких. Зайдете?

— Ну, хорошо, — сказал священник, пройдя внутрь.

Атропа тотчас закрыла на засов главные ворота.

Поначалу путники ели молча, только трактирщица тараторила «ешьте, ешьте», но терпеливо ждала интересных историй. Дети трактирщицы сидели на стульях и баловались. Казалось, что ко всему происходящему они давно привыкли, смертью и боем их не смутить, в отличие от молодой девушки в балахоне.

— Ешьте, ешьте. С вежливостью не шибко знакома, но спасибо вам скажу. Мой дом — ваш дом. Моя благодарность за сегодняшнюю выручку будет щедрой. Хорошо, что оказались рядом. Нет, я сковородой их всегда побиваю, гоблинов поганых, но сегодня их многоватенько было… ещё чуть-чуть, и всё. Ну, касатки, рассказывайте, кто вы? В аду гореть будем, до сих пор за день по именам не познакомились.

— Знакомься. Я Маркус, вольный боец и мечник. Это Брассика, выпускница Академии магии. Она же нас наняла для охраны. А это отец Рудольф, священник и мой старый друг, почти родной папаша.

Трактирщица удивилась.

— Так вы пилигримы?

— С чего вдруг? — спросил Маркус.

— Тогда откуда и зачем здесь?

— Она интересуется, не последователи светлой церкви ли мы, — ответила девушка в балахоне. — Нет, госпожа, не пилигримы. Мы прибыли из Эйны. Я наняла этих мужей, чтобы выполнить поручение, данное мне профессором Яколином.

— Кто это? — спросила Атропа.

— Он возглавляет Академию магии с тех пор, как наш герой победил Верховного Лорда.

— Что за поручение?

Брассика смутилась. После затянувшегося молчания слово взял мечник:

— В этом лесу появилось гоблинское племя, опустошающее всю округу. Они захватили все земли на севере, разоряют деревни и нападают на Данар.

— Три года как! — усмехнулась Атропа. — Очнулись вы, однако!

— В Академии магии считают, что это дело рук королевы-гоблинши. Мы пришли свести счеты с ней раз и навсегда.

— Не думаю, что полезно рассказывать такое… — пыталась вставить девушка.

Трактирщица, помолчав секунду, засмеялась. Вслед за ней засмеялся и Маркус — его молодое, но с выраженными морщинами лицо было светлым от сияния свечей. Брассика же окончательно сконфузилась, сжалась в комок и принялась грызть сыр. Священник, сидевший в углу с увешанными на веревке пучками сухих трав, покрытый тенями, бесконечно смотрел куда-то в одну точку.

— Так вы бродяги, видать, бобыли несчастные. После смуты множество таких в Брильянтовом лесу. До чего же охочи бродяги на всякую чепуху! Лишь бы не работать.

— Не-а, не бродяги мы, — ответил мечник.

— Почему нет, Маркус? — послышалась речь из тени. — С чего начался наш путь? У нас дома нет, очага своего нет, странствуем последние полгода от одной лачуги к другой, беремся за простой труд…

Мечник скрестил руки на груди.

— Каждому человеку нужен родной уголок, — продолжил священник. — Я должен спросить у вас, Атропа, почему вы здесь, в столь небезопасном месте, да ещё одна и без мужа.

— Трактир мой, от мужа погибшего. Год назад гоблины зарезали его у самых ворот. Теперь это, как ты сказал, мой родной уголок.

Лицо Рудольфа прояснилось — он наклонился вперед, и свет горящей свечи открыл трактирщице расплывшееся лицо, расстроенный взгляд, повидавший многое, и блеск серебряной седины.

— Гнев богов велик. И добрых, и злых. Это мы уяснили двадцать лет тому назад. Надеюсь, твой муж обрел вечную жизнь.

Атропа промолчала.

— Мы здесь, добрая женщина, потому что у нас нет дома. У нас его отобрали. У тебя дом есть — этот трактир и этот очаг, в который бросает дрова красивый сын, и стол, на котором можно вкусить сыра и хлеба, есть дочка, достойная очарованием, хвала ей за труд, — священник посмотрел на девочку. Люба, подумав, что её просят уважить гостя, ответила ему скромным подношением — моченым яблоком из бочки.

Плод в старческой руке слегка дрожал. Священник созерцал его, чувствовалось, что он тщательно подбирает слова, его что-то терзало, и чем дольше длились эти размышления, тем сильнее дрожал золотистый и бугристый плод, тем больше тень набрасывалась на его лицо.

Он резко встал. Не вкушая яблока, отец Рудольф обратился к Атропе, глядя в её большие глаза.

— Без нас ты бы сегодня погибла. Мы появились в самую нужную минуту, и руки Маркуса и Брассики помогли тебе защитить дом. Ты простодушная, но не такая глупая, чтобы прийти к истине. Не будь нас, твои дети пали бы от темной магии шамана гоблинов, их съели, а кости бросили на поругание птицам…