Дрекавац
Шрифт:
Атропа поняла, на что намекает гоблин. Вязель первородный. Только её народ умел взращивать растение — оно подчинялось тонкой руке остроухого.
«Ещё одна дорогая цена за будущее детей?», подумала Атропа, усмехнувшись над собой. Как сказала Брассика про традиции прошлого? На сердце женщины была легкость. Достав корень из сумки, она молча вкопала его в волшебный пол дома. Изумленный Ларс и удивленный гоблин смотрели за работой её крепких хозяйственных рук.
— Вот значит как. И даже просить не потребовалось. Всё ради детей? — спросил Альба.
—
Атропа вместе с Ларсом вернулись обратно в покои.
— Спасибо, что согласились, — сказал директор Атропе. — Вы вправе были отказать нам.
— Ай, чего ещё ждать от вас, людей? Языком вы мелете будь здоров. Ох и спрошу я с вас после всех путешествий!
Ларс засмеялся.
— Я исполню вашу просьбу в будущем, так и быть.
Он проводил её до дверей, просив передать маленький бумажный сверток Брассике: «Здесь описан ваш план». Попрощавшись, он закрылся на засов. На выходе стояли каменные големы, медленно раскачивающиеся и бдительно наблюдающие.
Атропа направилась в келью, как вдруг услышала чей-то крик. Она насторожилась. Из-за угла выбежала огромная крыса.
— Фу какая гадость!
Хвостатая не обратила на неё никакого внимания. Тогда Атропа пошла дальше. На лестничном пролете ей попалась странная женщина в грязно-коричневой мантии. В её неприятной улыбке виделось нечто зловещее.
— Я видела у вас крысу. Вот такую! Здоровая как собака, — сказала ей Атропа. Женщина, сбросив капюшон и показав белоснежные волосы, в ответ легонько кивнула головой, не переставая оскалисто улыбаться.
Взмах кинжала был молниеносным.
Глава 13
Не пора ли остановиться после Выша?
С такой мыслью прилег Маркус на кровать, ожидая возвращения Атропы. Время шло, а её всё не было. Рудольф весь вечер говорил про то, как им предстоит восстановить былое величие королевства.
В такие моменты его словно подменяют. Вот живет человек, интересующийся простыми мелочами жизни: служба богу, возделывание земли, чтение священных книг, гуляние на ярмарках и освистывание грубых мистерий на городской площади. Всё, казалось бы, правильно и опрощено — ибо идет от самой души, от потребности жить и даровать свои чувства другим без всякого подвоха.
Но потом такого человека настигает буря. Он размышляет не о простом, а о материи, недоступной всякому. Такой человек становится властным глашатаем. Такого уже не остановить: памфлет за памфлетом, призыв за призывом, одно хитрое слово за другим. Маркус охотно слушал пространные речи друга до той поры, пока не раскрылась вся правда о Дрекаваце. Теперь он делает это больше из вежливости. Голова, правда, пухнет после монолога.
— После Выша, говорю вам, предстоит объединиться снова. Выш только начало великого возрождения. Негоже быть королевству без короля. Нужно найти его.
— Как по мне, ничего не изменилось с исчезновением Бертольда, — заметила Брассика.
— Ой, неумное дитя, — махнул рукой раздраженный Рудольф.
— Да зачем вам всё это, отец Рудольф? — спросил Маркус. — Я искренне не понимаю, чего стоит королевский двор? Словно королевская власть сделала нашу жизнь лучше.
— Потому что тогда мы были силой, Маркус. Сейчас мы слабы перед натиском внешних врагов, остались без крова и еды, — ответил священник.
— Началось, — Маркус закатил глаза в недовольстве.
— Ну где же Атропа? — Брассика поднялась с кровати, заглянула в окно и ужаснулась. — Ой, снаружи что-то происходит.
Маркус с интересом выглянул в окно — возле ворот заговорчески пылало множество факелов. Кто будет собираться возле замка магов Эйны в глухую ночь? Вряд ли доброжелатели.
Из коридора послышался шум и суматоха, затем крик отчаяния и боли. Дверь отворилась, показалась седая женщина:
— Берегитесь, тут… — успела сказать она, прежде чем клинок вышел прямо из её горла. Пол обагрился кровью. Брассика вскрикнула, а Рудольф немедля перевернул кровать для создания преграды. Маркус броском добрался до янтарного меча. Подарок от Доминеи в его руке светился живым золотом. Жертва упала, и за ней, как воплощенная тень, показался человек в грязной рясе и с крайне грубыми чертами лица. Его черный рот громогласно произнес:
— Еретики, отступники и поганая шваль. Смерть им!
Он самоуверенно побежал навстречу Маркусу. Меч вспорол грязнорясому живот: упав навзничь, мужчина лишь всхлипнул и больше не подавал знаков жизни.
— Что здесь происходит?! — Брассика смотрела на распластавшийся труп.
Из открытой двери слышался шум яростного сопротивления. Кто-то читал заклинание, звенели клинки.
— Это нападение, — заявил Маркус. — Мы должны уходить, в комнате нас легко возьмут штурмом.
Маркус, Рудольф и Брассика выбежали в коридор. Лежавшие тела издавали стоны, изгибались в страдании. Маркус повёл остальных в донжон.
— У вас есть потайные коридоры? — спросил он Брассику.
— Я не знаю. Учеников не посвящают в такие тайны.
— Вот как? Иерархия! — усмехнулся священник. Девушка в ответ бросила в него гневный взгляд.
— Давай найдем Атропу? — предложила Брассика, потянув за рукав Маркуса.
Но он хотел уйти как можно скорее из замка. Опыт воина подсказывал ему, что шанс пережить внезапное нападение совсем мал. В такой ситуации только реакция и быстрота спасают от смерти.
— Лучше уйти, — с толикой печали сказал он.
Атропа посмотрела на него, как на предателя.
— Это же Атропа!
Из коридора показался грязнорясый. Брассика прочла заклинание — и костяное копье пригвоздило сектанта к стене. Для безопасности она пустила ещё два копья: «Пусть повисит!»
Маркус присвистнул от увиденного.
— Ты стала воином!
— Я тоже считаю, что мы должны спасти Атропу, — признался Рудольф. В его руке молот блестел серебром, набалдашник покрывал тонкий узор из цветков и листьев.
— Двое против одного. Ладно. Живо на четвертый этаж.