Дремеры. Изгнанники Зеннона
Шрифт:
Наставник Луккиан, кажется, искренне не понимал, что его предложение могло быть истолковано как-то по-другому. Между тем в классе взметнулись возбужденные шепотки, преимущественно со стороны девушек.
Наставник попросил всех юношей выйти вперед и назвал шесть островных наречий. Едва он закончил, поднялся гвалт, каждая моя одноклассница что-то выкрикивала.
Сраженный таким воодушевлением, Наставник Луккиан кое-как распределил первые четыре пары. Оставались только Марен и Кинн. Марену достались Худые острова, и даже
Из девушек без пары были только Тами и я, и она не рискнула сделать выбор первой. Избегая умоляющего взгляда Марена, спокойно и холодно, я сказала:
– Пряные острова.
Сзади донесся облегченный вздох Тами.
С тех пор раз в неделю мы виделись с Кинном в библиотеке, чаще всего каждый молча сидел со своей стопкой книг и выписывал необходимые сведения. Изредка мы сверяли свои успехи.
Со временем я поняла, что с нетерпением дожидаюсь этих почти молчаливых часов, когда мне не надо было притворяться ледяной и гордой Вирой Линд.
Когда в начале этого года Наставник Луккиан снова предложил дополнительные занятия – на этот раз для изучения малых наречий, – я, не задумываясь, выбрала Кинна, хотя на этот раз ему достались трудные малые наречия юга. Мне бы не хватало нашего молчания.
А сегодня Кинн опаздывал.
Я убедилась, что поблизости никого нет, и из стопки заметок вытащила помятый листок бумаги. На нем было нарисовано восточное побережье Серры и Пряные острова. Этот листок Кинн выбросил еще в прошлом году, а я, повинуясь минутной блажи, подобрала и сохранила.
Это просто потому, что я люблю карты. А Кинну они явно удаются, – это понятно даже по наброскам.
Я услышала шаги за пару мгновений до того, как Кинн подошел к столу, и едва успела спрятать листок. Чувствуя, что краснею, я сделала вид, что погружена в работу, чтобы не встречаться с Кинном взглядом.
– Привет, тебя можно отвлечь?
В голосе Кинна не было ничего особенного, но отчего-то его было приятно слышать.
Я подняла голову.
– Да, конечно. В чем дело?
У Кинна в руках был небольшой деревянный ящичек. Сердце у меня неприятно ёкнуло.
– Наставник Сарден просил оказать ему услугу. Тут геррионы. Их необходимо рассортировать по силе. Нужна точность, и я подумал, что, возможно, ты сможешь помочь.
Руки у меня похолодели, словно я уже прикоснулась к геррионам.
Несколько секунд, не дыша, я смотрела на ящичек в руках Кинна.
– Я… – голос предательски дрогнул.
Как я могу отказаться, не вызвав подозрений? Грудь сдавило, голова закружилась, и стало так плохо, что я подумала, что сейчас потеряю сознание.
От Кинна не укрылось мое замешательство:
– С тобой всё в порядке?
Я
– Да, конечно. Я бы помогла, просто… Сколько сейчас времени?
Я нашла глазами настенные часы и, от волнения едва различив тонкие стрелки, сделала вид, что удивилась:
– О, уже четыре часа. Мне надо спешить домой. Меня ждет платье… Сегодня последняя примерка.
Заметив недоумение в глазах Кинна, я опустила взгляд на заметки и сдавленно сказала:
– Послезавтра моя помолвка.
Мне показалось, что я услышала резкий вдох, но когда Кинн заговорил, его голос был как обычно ровным и отстраненным:
– Конечно, если тебе надо спешить… Я сам справлюсь.
Чувствуя странное желание расплакаться, я торопливо собрала заметки и книги и уже приготовилась уйти, когда Кинн тихо сказал:
– Поздравляю.
Я нашла в себе силы слабо улыбнуться и кивнуть, а потом зашагала прочь так быстро, что даже ковер не смог заглушить мои шаги, отчего библиотекарь Аррин оторвался от заполнения каталога и поднял на меня удивленный взгляд. Стараясь не показать, что руки у меня трясутся, я положила книги на дубовую стойку и отстраненно-вежливо попросила:
– Если можно, поскорее, пожалуйста.
Пока библиотекарь оформлял возвращенные книги, я сцепила перед собой руки, до боли впившись ногтями в подушечки пальцев.
Когда-то мне казалось, что мы с Кинном похожи на два самых высоких пика Серебристых гор – такие же недостижимые, холодные и одинокие.
Пусть так и останется.
Особенно теперь, когда мне предстоит выйти замуж за другого человека.
Глава 3
Хейрон Бернел оказался совсем не таким, каким я его себе представляла.
Когда в день помолвки Нелла провела меня в дядин кабинет, я готовилась увидеть иссушенного учебой молодого человека с грустными, преданными глазами, – а что еще можно было ожидать от человека с именем самого верного пса в истории города?
Но ни грусти, ни особого рвения к учебе в Хейроне заметно не было. Наоборот, мне стоило большого труда представить его запертым в душной аудитории с разложенными на столе камнями и корпящим над вторым множественным сопряжением. Хотя зеленая студенческая форма наверняка была Хейрону к лицу.
Хейрон был на пять лет меня старше и почти на полторы головы выше. Со светлыми волосами, как у отца, в темно-синем, с иголочки, костюме, он был элегантен, изыскан и, без сомнения, красив. Лучше всего он бы вписался в какое-нибудь феерическое празднество, например, к Аксаррам.
Отчего-то я порадовалась, что, несмотря на скромность церемонии, дядя не поскупился на платье, а Нелла собственноручно убрала мои волосы в замысловатую прическу и украсила их цепочкой из белого золота с небольшими золотыми цветами.