Дремучие двери. Том I
Шрифт:
«…Простите, но я в этом отсутствии самого вкуса к провинциализму, в неумении и нежелании устраиваться своим меленьким мирком, какою-нибудь там самостийностью вижу всё-таки печать величия нашего народа, и его духовного превосходства, по крайней мере, в призвании: единственный в мире народ вселенского сознания, чуждый национализма… И вообще в этом залог великого будущего, а всё великое трудно, и даже опасно». /прот. Сергий Булгаков/ Капитализм — более-менее цивилизованный мир хищников, поделивший территорию на «зоны владения».
Социализм — гостиница с равными правами для всех, но с отдельными номерами люкс. Неимеющие их
Коммунизм — дружная семья народов, спаянная любовью. «Все за одного, один за всех». «Хлеба горбушку, и ту пополам».
Царствие Небесное — семья народов, спаянная любовью, в Доме Отца.
Есть вечные ценности пред Богом. Это, прежде всего, добрые дела — накормить голодного, дать крышу над головой бездомному, одеть нагого, исцелить болящего, сеять «разумное, доброе, вечное», «избавлять от лукавого»… Ну и, конечно, благословлённая Церковью защита православного отечества. Точнее, богоугодного, потому что и другие конфессии благословили свою паству защищать Антивампирию — Родину. «Кто душу положил за други и до конца всё претерпел…» «Пароходы, строчки и другие ДОЛГИЕ ДЕЛА».
Каждый день советских людей, прожитый «по правде», превращал личное историческое, тленное время в ВЕЧНОСТЬ, в вечную ценность, благословлённую Небом. Это прекрасно понял Пастернак в обращённых к Иосифу стихах:
Я понял: всё живо.
Векам не пропасть, И жизнь без наживы — Завидная часть.
Спасибо, спасибо Двум тысячам лет, В трудах без разгиба Оставившим свет.
— Постой, почему «Двум тысячам»? — спросил АГ.
— Двухтысячелетняя история христианства, сын тьмы. Слушай дальше:
Я понял всё в силе,В цвету и соку.И в новые былиЯ каплей теку.И вечным обваломВрываясь извне,Великое в маломОтдастся во мнеИ смех у завалин,И мысль от сохи,И Ленин, и СталинИ эти стихи.Суд будет над мироощущением, «состоянием души» каждого. Сумел ли человек за свой земной путь выздороветь от порождённого самостью вампиризма или хотя бы понять, что БОЛЕН? Или по-прежнему отнимает у Неба время и души детей Его, а свою жизнь тратит, чтобы самоутвердиться за счёт других и даже самого Неба…
«Чтоб служила мне рыбка золотая, и была бы у меня на посылках»…
Мироощущение малой части вселенского восходящего Целого — Богочеловечества, самоотверженно служащего этому Целому… Оно, осознанно или интуитивно, имелось у советского народа. Это был уже НАРОД а не стадо.
Состояние души, сердца, осознавших себя как «малое в великом», его соответствие Замыслу. Всякая малая клетка, самоотверженно
— Кроме аппендикса, — хмыкнул АГ.
— Жизнь земная — награда за соответствие Замыслу на земле.
Жизнь вечная — награда Неба.
«Сейте разумное, доброе, вечное»… Всё это заложено в Молитве Господней «Отче наш» — Формуле Спасения. В традиционных христианских ценностях, во многих других религиях мира.
Было ли такое мироощущение у «товарищей» с их «мечтой прекрасной, ещё не ясной», которая являлась, безусловно, заложенной в сердце тоской по Свету. С отвержением буржуинской Вампирии, где можно за счёт других дать вволю разгуляться самым низменным инстинктам, с мечтой о Тайне, — они были «на Пути». И Господь неведомо стоял рядом, и рождалось в сердцах Царствие, давая ощущения счастья, полноты истинного бытия, выхода бессмертия в Боге, приобщения к Великому Целому.
А насколько при этом были соблюдены «права человека»… «Мои пути — не ваши пути»… Может ли добро быть с кулаками? В схватке с тем, кто может когтем перевернуть землю, если дать волю, с его армией тьмы, с сидящем в каждом оборотнем первородного греха, потенциальным вампиром, убивающим прежде всего своего хозяина?
Мышление Иосифа, пусть ветхозаветное, давало однозначный ответ: пасти их, вверенных ему Богом, «жезлом железным», отстреливаясь от волков, внутренних и внешних. Поставить на Путь и гнать вперед, вверх, отсеивая /не без ошибок, разумеется/ «паршивых овец». И взять за это всю ответственность перед Всевышним.
Главное — «избавить от лукавого», пичкающего обманными ядовитыми плодами, увести от Вампирии, от «рабства египетского» у дурной количественной бесконечности и родовой необходимости, от «работы вражия»…
И служили они «заре коммунизма», не надеясь на бессмертие — награду церковной паствы, бескорыстно исполняли заповеди — не только согласно партийному уставу, постановлению партбюро или комсомольского собрания, но по велению сердца… Не веря в адские муки загробные. То есть не из-за страха, не за награду, не как рабы или наёмники, а как сыны… Что делало их подвиг особенно ценным перед всевидящим оком Божиим…
Приказ Народного Комиссара Обороны:
«23 февраля 1943 года гвардии рядовой 254 Гвардейского стрелкового полка Гвардейской стрелковой дивизии Александр Матвеевич Матросов, в решающую минуту боя с немецко-фашистскими захватчиками за дер. Чернушки, прорвавшись к вражескому ДОТу, закрыл своим телом амбразуру, пожертвовал собой и тем обеспечил успех наступающего подразделения…
…Героя Советского Союза гвардии рядового Александра Матвеевича Матросова зачислить навечно в списки 1-й роты, 254 Гвардейского полка имени Александра Матросова.
Народный Комиссар Обороны, Маршал Советского Союза И. Сталин».
«— Я недавно был в Венгрии, мне говорили, что у них в коммунизм никто не верит.
— Венгры? Мещане они глубокие, мещане. У русского же есть какое-то внутреннее чутьё, ему нравится размах, уж если драться, так по-настоящему, социализм — так в мировом масштабе… Особая миссия… В данном случае, да.