Древесная магия партикуляристов
Шрифт:
– Может быть, и надумает...
– мрачно проговорила Юлия.
– А может быть, нет. Я теперь сама не знаю, что ему взбредет в голову...
– она беспомощно оглянулась на Марофиллов и короля, произнесла тихим шепотом: - Но это был единственный способ! Он ведь так верит в кровь! Ничем иным его не пронять!
– Понятно...
– со вздохом Рютгер Марофилл положил Юлии руку на плечо.
– Очень изящный ход, достойный члена нашего рода... Только теперь надо развить эндшпиль, чтобы все не перешло в вечный пат или еще что похуже.
Юлия слабо улыбнулась.
– Да...
– Я тебе уже говорил, - пожал плечами Антуан, подходя к ним (гвардейцы шагали за ним след в след, что немедленно вылилось в несколько отдавленных ног), - пока не попробуем - не узнаем...
– он вдруг откашлялся, приосанился и на какую-то долю секунды стал таким королем, каким будет, дай боги, лет через двадцать: величественным, могучим и громогласным.
Антуан Двадцать Восьмой приказал крайне весомо:
– Леди Лаура Вдохновенная, леди Юлия... ммм.. Отважная, лорды Рютгер, Томас и Лютер Марофиллы... На колени!
Все пятеро переглянулись, однако ослушаться короля даже не пришлось им в голову - они опустились на колени, как было приказано, в росистую траву. Юлия только вздохнула о судьбе своего нового нежно-голубого платья, которое непременно окажется испачкано травяным соком, а леди Лауру даже это соображение не обеспокоило - и вовсе не потому, что ее платье было зеленым, а потому, что такие земные размышления были чрезвычайно далеки от мест, где обычно парил ее разум. Лютеру, правда, пришлось выйти из-за спины короля и встать перед ним, но в остальном заминок не последовало.
– Сэр Аристайл, одолжите мне свой...
– Антуан взглянул на меч рыцаря-мага Подгарского, осекся и упавшим голосом продолжил: - кинжал, пожалуйста.
Беспрекословно сэр Аристайл вытащил из ножен кинжал и передал его королю.
Антуан решительно взмахнул клинком над головами коленопреклоненных Марофиллов (в случае с Рютгером и Томасом ему пришлось подняться на цыпочки).
– Отныне объявляю позор и анафему на все ваше семейство!
– сурово изрек Его Величество.
– Да будет род Марофиллов считаться пресеченным и проклятым во веки веков, а все его члены - мертвыми перед законом! - он перевел дыхание, все зрители ахнули (Марианна Аделаида и Сюзанна Анаксиомена даже всхлипнули, а одна собака заскулила). Король продолжил.
– Вам же, леди и господа, я дарую новое, незапятнанное имя! Да будет ваш род отныне называться родом...
– он замялся.
– Аустаушенов, - одновременно подсказали Юлия и Лютер, и оба хихикнули от такой синхронности.
– Аустаушенов, - подтвердил король-император. И продолжил: - А также настоящим произвожу род Аустаушенов в дворянское достоинство и дарую им все должности, земли и имущество проклятого рода Марофиллов... за исключением того классного старинного лука, который висит в холле на втором этаже и который никому не дают! Мы из него в воскресенье постреляем, да, Лютер?
– Ага, - согласно кивнул Лютер, с энтузиазмом вскакивая с земли и протягивая руку Юлии, чтобы помочь ей подняться.
– Только тетиву там надо перетянуть.
Зрители с риском для кожи ладоней зааплодировали, сестры-побратимы зачем-то кинулись качать кухарку, а собаки залаяли, кое-кто даже завыл - и тут же сразу стало понятно, что многие из этих собак и не собаки никакие, а любопытствующие волки из соседнего леса, и может быть даже волки-оборотни.
Матиас Барток уже не медитировал - он просто сидел на мокрой земле, и на лице его впервые, кажется, отражалась полная и окончательная растерянность.
Юлия подошла к нему, обняла и зашептала что-то на ухо - вроде бы о том, что все будет хорошо и все исполнилось наилучшим образом, и теперь дальше все будет только самое хорошее.
– Но это как-то... немного несправедливо, - осторожно сказал сэр Аристайл Подгарский, принимая назад от короля свой кинжал.
– Простите меня, ваше величество, но род Марофиллов верой и правдой служил вам столько веков... а родовое имя - это очень важно.
– Все правильно, сэр Аристайл, - скорбно, но весомо заверил его сэр Томас.
– Род Марофиллов совершил много славного, но много и ужасного... и заслуживает полной гибели не меньше, чем другие дворянские роды. Это горько, но справедливо. Да и имя никуда не делось. Ведь Его Величество не предал его забвению.
– Точно, - кивнул Антуан.
– А до других родов еще очередь дойдет. Что вы там говорили, дядя Томас, об укреплении централизованного государства?..
Над поляной отчаянно радостно, по-утреннему, по-весеннему пели птицы. И смеялся, вытирая слезы, герцог Рютгер Аустаушен, бывший Марофилл, смеялся негромко, аккуратно, но отчаянно, не в силах остановиться. Никто и не останавливал его - только леди Лаура осторожно положила руку брату на плечо.
Эпилог
– Это была чудесная задумка, леди Юлия Отважная, - Рютгер Аустаушен отвесил девушке церемонный поклон.
– Достойная нашего рода, какое бы имя он ни носил... Еще вина?
– Нет, спасибо, - покачала девушка головой.
– Я пока не привыкла пить такие вина. У нас в Унтитледе как-то больше самогон и самогон...
– Разумеется, вам нужно время, - кивнул Рютгер.
– И поверьте, я очень рад вашей счастливой выдумкой. Вы - истинное украшение в ряду моих племянниц.
– И я также очень рад обзавестись племянницей, - немного сухо произнес Томас Марофилл, отставляя свой собственный бокал с вином на каминную полку.
– Тем более, что это никакая не выдумка, даже если леди Юлия и считает ее таковой.
– Не выдумка?
– губы Юлии изумленно приоткрылись.
– Каким же образом?..
– А что такого удивительного, в самом деле, что ведьма, забравшая нашего младшего брата, действительно направилась в Эскайпею?.. Ведь ваша бабушка была ведьмой, не так ли?.. И ваш отец был найденышем.
– Почему был?.. И сейчас есть, - кивнул Юлия.
– Джерри-Найденыш, так его и зовут. Еще иногда Мышонок Джерри, не знаю, почему... Его так сильно дразнили, что он из-за этого стал лесником и теперь все время живет в самой чаще. В город не ходит, а как бабушка маму вылечить не смогла, так даже с бабушкой не разговаривает, отдельную избушку себе построил.