Древнерусская цивилизация. Начало Руси
Шрифт:
К сожалению, сочинение Пифия непосредственно до нас не дошло, а позднейшие авторы использовали и другие источники или же осмысливали сведения Пифия через призму представлений своего времени. И лишь с первых веков н. э. становятся довольно регулярными сведения о венедах в Прибалтике. П. Шафарик обратил внимание на сообщение римских авторов Плиния Старшего и Помпония Мелы (I в. н. э.) о прибитых бурей к северному побережью Германии в 58 г. купцах индах [245] . Такое написание встречается и в средневековых источниках, и, может быть, разные написания племенного названия указывают на каналы, через которые сведения попадали к античным авторам. Согласно Плинию, соседями венедов были сарматы, скифы и гирры.
245
См.: В.В. Латышев. Указ соч., ВДИ, 1949, № 1. С. 286. Оба автора ссылаются на недошедшее сочинение Корнелия Непота, который воспроизвел свидетельство проконсула Галлии Квинта Метелла Целера (58 г.). Царь бетов подарил Целеру несколько «индов», которых буря унесла далеко от берегов «Индии» и прибила к берегам Германии. Древние авторы ошибочно решили, что речь идет об азиатской Индии. Ср.: П.И. Шафарик. Указ. соч. Т. I, Кн. 1. С. 198 – 202; Кн. 2. С. 144 – 145, прим. 110. Автор видел здесь свидетельство регулярных сношений между арморейскими и балтийскими
Во II в. венедов упоминают Птолемей и Тацит. Птолемей, давая описание «Сарматии», отмечает, что «Европейская Сарматия ограничивается на севере Сарматским океаном по Венедскому заливу… Заселяют Сарматию очень многочисленные племена: венеды – по всему Венедскому заливу». Западной границей венедов Птолемей представляет реку «Вистулу», на юге к ним примыкают певкины и бастарны [246] . Тацит попытался определить этническую природу венедов. Но у него был выбор лишь между германцами и сарматами, и очевидно было, что ни к тем ни к другим венеды не относились. Тацит отметил также, что венеды «ради грабежа рыщут по лесам и горам, какие только не существуют между певкинами и феннами» [247] . Очевидно, в начале н. э. влияние венедов распространяется от побережья до Прикарпатья. Видимо, это же время отразили «Певтингеровы таблицы», где венеды названы дважды, в том числе в качестве населения Прикарпатья.
246
В.В. Латышев. Указ. соч. ВДИ, 1948, № 2. С. 236 – 237.
247
Корнелий Тацит. Соч. Т. 1. Л., 1969. С. 372.
Вопроса о взаимоотношении адриатических и балтийских венетов касались многие авторы. А.С. Фаминцын, в частности, указывал на некоторые параллели в верованиях. По Страбону, адриатические венеты поклонялись священной роще, озеру, семи источникам. Поклонение дубовым рощам и источникам А.С. Фаминцын отмечал у балтийских славян. Самой же яркой деталью, сближавшей венетов столь отдаленных друг от друга областей, являлось почитание коня. Священная конюшня при главном боге на острове Рюгене насчитывала 300 лошадей, причем непосредственно около идола находился белый конь, кормить которого и ездить на котором мог только верховный жрец. С помощью священного коня осуществлялось гадание, и конь являлся непременным атрибутом языческого культа и в Арконе, и в Ретре, и в Щецине, и в Волине – т. е. основных центрах балтийских славян [248] . Однако славяне этот венетский культ унаследовали, очевидно, в процессе ассимиляции дославянского населения.
248
А. Фаминцин. Божества древних славян. СПб., 1884. С. 15, 20, 24 – 25.
Время появления венедов в Прибалтике остается неопределенным, поскольку не вполне ясно, с какой культурой их следует связывать. Генрих Латвийский знал неславянских венетов в Прибалтике еще в XIII в.: они жили в районе Виндавы, откуда были вытеснены куршами [249] .
Память об этой группе венедов отразилась в названии города Венден. Саксон Грамматик, писавший в начале XIII в., венедов не упоминает. Но у него постоянно фигурируют Русь и рутены в качестве партнера или противника Дании и данов. Эта Русь (подробнее о ней будет сказано ниже) существует задолго до Киевской Руси по восточному берегу Балтики и на островах вплоть до Финского залива. Саксон четко отличает два обряда погребений: даны сжигают умерших в кораблях, рутены погребают под курганом с конем [250] . Очевидно, именно с рутенами-венедами связан распространенный в Прибалтике обряд погребения с конем, обряд, который часто считают литовским, хотя он отсутствует у многих литовских племен и, напротив, имеется за пределами Литвы, в том числе по побережью Эстонии, где располагалась «Русия-тюрк», т. е «Русия» алан или роксалан.
249
Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. М.-Л., 1938. С. 94. Эти венеды и антропологически отличались от местного населения, имея средиземноморскую примесь. Ср.: М.В. Битов, К.Ю. Марк, Н.Н. Чебоксаров. Этническая антропология Восточной Прибалтики. М., 1959. С. 229 – 230.
250
Saxonis Grammatici Gesta Danorum. Strassburg, 1886, P. 157.
Вопрос о содержании этнонима «рутены» будет рассмотрен ниже, с учетом указания восточных источников на «два вида» и «три группы». Здесь важно отметить, что Балтийское море не случайно называлось «Венетским заливом», причем в определенных местах оно называлось «Венетским» еще и во времена С. Герберштейна (XVI в.). Очевидно, венеды заселяли большую часть морского побережья и некогда господствовали на нем. Если искать следы венедов по культу коня, то, видимо, древнейшим свидетельством будет курганный могильник в Резнес на северном берегу Западной Двины, недалеко от Риги. Могильник возник примерно в XI в. до н. э. и действовал на протяжении пяти столетий. О культе коня здесь свидетельствуют находки более сотни лошадиных зубов [251] . Но трудно говорить о непрерывном существования этого культа на протяжении обозначенного времени. В Литве наиболее ранние погребения с конями датируются лишь II – I вв. до н. э. Более всего же их приходится на 800 – 1200 гг. При этом, как и у адриатических венетов, вместо коня очень часто клали конское снаряжение [252] .
251
Ср.: История Латвийской ССР. Т. I. Рига, 1952. С. 22.
252
Ср.: Р.К. Куликаускене. Погребения с конем у древних литовцев. СА. Т. XVII. М., 1953. С. 213 и др. Конское снаряжение является отличительным признаком погребений киммерийцев и протомеотов, причем у последних в могилу часто клали чучело коня. Ср.: А.И. Тереножкин. Киммерийцы. С. 95 – 96, 99 – 100, 153, 213 – 215; Н.В. Анфимов. Сложение мсотской культуры и ее связи со степными культурами Северного Причерноморья // Проблемы скифской археологии. М., 1971. С. 172.
Должно заметить, что в Прибалтике на протяжении длительного времени сосуществовали трупосожжения и трупоположения, причем в древнейший период преобладали вторые. Эта особенность сближает местное население скорее с иллирийцами, чем с венетами. Сохранялось здесь трупоположение и как наследие более ранних эпох. Со временем удельный вес трупосожжений возрастает. Очевидно, в Прибалтику прибывали этнически неоднородные группы.
Появление культа коня в Прибалтике в XI в. до н. э. хорошо согласуется с отливом индоевропейского населения из Малой Азии. Но затем как будто наступает перерыв. Не исключено, что дело здесь не в ограниченности сведений, в характере миграций. Переселялись, по-видимому, разрозненные группы прежних общностей, причем по следам одних позднее шли другие. На новой территории пришельцы могли быстро ассимилироваться и могли, напротив, втянуть в свой круг местное население, воздействовав на его культуру. Видимо, имело место и то и другое.
Любопытно, что область, в которой расположен могильник с древнейшими конскими погребениями, т. е устье Двины, называлась у Саксона Грамматика «Геллеспонтом» [253] . Геллеспонт – это древнее греческое название Дарданелл и смежной с ним области Малой Азии. По Саксону, геллеспонтцы – население, тесно связанное с рутенами. Видимо, под общим названием «венедов» в Прибалтике скрывался ряд самостоятельных, хотя и родственных племен, причем на первый план, как обычно, выходило то одно, то другое.
253
Saxonis Grammatici…, P. 307 – 312.
Расселение венетов (энетов) по И. Шавли
Ономастические совпадения на территориях Малой Азии, Балкан, Адриатики и Прибалтики исчисляются сотнями наименований. Чаще всего их рассматривают локальными группами. Так, Ю.В. Откупщиков, настойчиво призывавший к максимальной осторожности, выделил свыше ста балкано-малоазийских топонимических изоглосс до-греческого языка (вместе с неполными даже свыше двухсот) [254] . Автор склонен считать распространителей этих топонимов морским народом, проникающим, однако, на острова и в Малую Азию с континента – из северных областей Балкан. Но о направлении движения, равно как и об ареале территорий, занятых родственными племенами, можно судить лишь на основе всех имеющихся данных. Около XIII – XII вв. до н. э. движение шло, видимо, и с севера, и в противоположном направлении. Морские народы формировались на морских побережьях, а распространить их море могло и на весьма отдаленные районы. С этой точки зрения греки, по-видимому, были более «оседлым», «сухопутным» народом, чем их предшественники пеласги.
254
Ю.В. Откупщиков. Балкано-малоазийские топонимические изоглоссы // Балканское языкознание. М., 1973.
Помимо широкой волны топонимических соответствий Адриатики и Прибалтики, представляет интерес и представительная группа совпадений, идущая с северо-запада Малой Азии к тем же районам. Эти совпадения рассматривают в ряду либо фракийских, либо венето-иллирийских. Не исключено, что имели место и те и другие, причем относиться они могли к разным хронологическим пластам.
Известны устойчивые предания о родстве некоторых народов Прибалтики с древними римлянами. Ими обычно пренебрегают. Но известный лингвист В.Н. Топоров решительно выступил в защиту преданий. «Есть серьезные основания полагать, – заметил он, – предваряя развернутые доказательства, что пренебрежительно-отрицательное отношение к ранней историографической традиции, сообщающей о связях прусов с Римом, будет пересмотрено» [255] . Должно заметить, что речь идет опять-таки о сложном переплетении северо-италийских и малоазиатских сюжетов. «Геллеспонт» в устье Двины переплетается с легендой о появлении здесь пришедшего из Рима Палемона, которого литовские князья в споре с русскими пытались «приватизировать». Об этом споре речь пойдет ниже. Здесь остановимся на самой легенде. По Гомеру, один из участников Троянской войны, Пилимен привел с собой пафлагонцев, выведя их «из генет». Тит Ливий сообщает иную версию. Он говорит об изгнании части энетов за мятеж из Пафлагонии, причем Пилимен у него назван Палемоном [256] . Так обозначали обоготворяемого предка и адриатические венеты, и это имя в Восточной Прибалтике – еще одна цепочка связи в ономастическом треугольнике – Малая Азия – Адриатика – Восточная Прибалтика. Прусский хронист XVI в. Лука Давид приводит легендарную историю, якобы от времени Августа, согласно которой ученые мужи из примыкавшей к Пафлагонии области Вифинии прошли далеко на север до венедов и алан в Ливонии. За морем они встретили народ ульмигеров, язык которых был никому не понятен, кроме венедов [257] . Элемент историчности в данном случае можно усмотреть в упоминании народа «ульмигеров», смысл названия которых хронист, похоже, не понимал. «Ульми» в данном случае дериват германского Holm – остров. Аналогичным образом Иордан выделял «ульмиругов», т. е. «островных ругов». Речь идет о каком-то островном населении, родственном по языку венедам. Предание же о Вифинии может быть косвенно связано с другим легендарным сюжетом: о происхождении родоначальника русских князей Рюрика от мнимого брата Августа – Пруса. Именно в Вифинии в III в. до н. э. правил Пруссий, у которого нашел приют Ганнибал.
255
В.Н. Топоров. К фракийско-балтийским языковым параллелям. Там же. С. 32, прим. 6.
256
Тит Ливий. Римская история от основания города. Т. I. М., 1897. С. 3 – 4. По Страбону, после гибели Пилемена снетов возглавил Антенор. Имя Палемон неоднократно встречается в династии боспорских царей, а также в Троаде.
257
Lucas David. Preussische Chronik. B.1, Konigsberg, 1812. S. 9-12.
Топонимические параллели треугольника Малая Азия – Адриатика – Прибалтика собраны довольно тщательно. Меньше уделяли внимания антропонимии этих районов. Между тем перспективы весьма широки и в этой области. И в Прибалтике обнаруживаются параллели как для венетских, так и для иллирийских имен. Так, самбийскому имени Матто находится прямой аналог в венетском именослове. Непонятному из славянских языков балтославянскому имени Оддар (X – XI вв.) соответствует венетское Utto [258] . Еще шире круг иллирийских соответствий, причем эти имена проникают не только в славяно-балтскую антропонимию, но и в германскую. Так, неоднократно повторяющемуся имени датских правителей Фротон находится параллель в иллирийском имени Fronton [259] .
258
Ср.: J. Untermann. Die Venetischen Personennamen. Wiesbaden, 1961. S. 121, 122, 188.
259
H. Krahe. Lexikon altillirischer Personennamen. Heidelberg, 1929, S. 52.