Древнерусская цивилизация. Начало Руси
Шрифт:
2. Среднее Поднепровье в черняховское время (II – V вв.)
Во II в. в Приднепровье и Причерноморье складывается яркая культура, получившая в археологической литературе название Черняховской. О ее природе и истоках, равно как о преемниках, ведутся многолетние споры. В германской литературе ее обычно связывают с готами. Высказывалось такое мнение и в нашей литературе [468] . Некоторое время назад у археологов преобладало мнение о славянстве культуры. Дольше других на этой точке зрения стояли украинские авторы [469] . Позднее стали больше уделять внимания иранским, фракийским и кельтским истокам культуры [470] .
468
Ср.: М.И. Артамонов. Вопросы расселения восточных славян и советская археология. Проблемы всеобщей истории. Л., 1967. С. 49 и др. Ранее автор придерживался мнения о славянской (антской) ее принадлежности (ср. его: Происхождение славян. Л., 1950. С. 21, где критиковалась «немецкая националистическая наука»). Различным германским племенам приписывала культуру М.А. Тиханова. См. ее: Еще раз к вопросу о происхождении Черняховской культуры / КСИА, вып. 121. М., 1970. Примерно той же точки зрения, с некоторыми оговорками, придерживался Ю.В. Кухаренко (ср. его: Волынская группа полей погребений и проблема так называемой готско-гепидской культуры / КСИА, вып. 121).
469
См.: М.Ю. Брайчевський. Похождения Pyci. Київ, 1968; Є.В. Махно. Пам’ятки культури полiв поховань черняхівського типу Археологія. Т. IV, Київ. С. 76 – 88. И ряд других. Последовательно настаивал на славянстве черняховцев Э.А. Сымонович. Ср.: его. Итоги исследований Черняховских памятников в Северном Причерноморье. История и археология Юго-Западных областей СССР начала нашей эры. М., 1967; и др.
470
Ср.: Г.Б. Федоров. Население Прутско-Днестровского междуречья в I тысячелетии н. э. 7 МИА, № 89. М., 1960. С. 90 – 97 (гетские трупосожжения и сарматские трупоположения. – источники Черняховского биритуализма); Э. А. Рикман. О фракийских элементах в Черняховской культуре Днестро-Дунайского междуречья // Древние фракийцы в Северном Причерноморье. М., 1969; и др.; В.И. Бидзиля. Латенские традиции в черняховской культуре (тезисы доклада), КСИА, вып. 121; М.Б. Щукин. Черняховская культура и явление кельтского ренесанса, КСИА, вып. 133.
От II в. н. э. дошло довольно обстоятельное описание «Сарматии» Птолемея. Хотя этому греческому географу посвящено ряд работ, источниковедчески он изучен явно недостаточно. Обычно отмечаются анахронизмы в его изложении или слабое знание глубинных районов «Сарматии» (особенно территории между Днепром и Доном) [471] . Отмеченные недостатки характерны для всей древнейшей географической литературы, и почти каждый географ был самостоятельным исследователем. Географы искали источники, сопоставляли их, принимали решения согласно каким-то общим представлениям. Птолемей пользовался градусной сеткой. Так он распределял племена относительно друг друга. Поскольку обычными источниками географических сведений являлись сообщения путешественников, маршруты которых переводились на «дни пути», ошибки в размещении были неизбежны: даже незначительное смещение направления могло отодвинуть друг от друга соседние племена. Не исключено и смешение одних племен с другими: у всех народов соседние территории часто носят название по традиции, даже если населения с таким названием давно уже нет на этом месте. Тем не менее подобные указания весьма ценны, поскольку они указывают, по крайней мере, время, не позднее которого тот или иной народ появился на данной территории.
471
Ср.: Ю. Кулаковский. Карта европейской Сарматии по Птолемею. Киев, 1899. С. 22 и далее; A.M. Ременников. Борьба племен Северного Причерноморья с Римом в III веке. М., 1954. С. 9; Скептическая традиция в отношении к Птолемею у нас шла от Н.М. Карамзина, который отправлялся от работавших в России немецких ученых. С попыткой «реабилитации» Птолемея выступил В. Борисов (см. его. Карта Сарматии (нынешней России) во II в. по р. Хр. по греческому географу Птолемею. Вып. 1. Ковна. 1909).
Среди Птолемеевых племен, населявших Сарматию, в разных планах представляют интерес аварины (обарины) и омброны в районе истоков Вислы (Вистулы), игиллионы, проживавшие где-то восточнее, соседившие с аорсами боруски и занимавшие территорию между бастарнами и роксаланами хуны [472] . Первое племя представляет интерес совпадением его названия с появившимися здесь позднее тюркоязычным племенем. В русской летописи отразились предания о насилиях, которые причиняли обры славянам-дулебам, причем дулебов летописец помещал на Волыни. Обры были «телом велици и умом горди». Однако «Бог потреби я, и помроша вси, и не остася ни един Обърин». Все это представляло живейший интерес и для Руси, поэтому, как сообщает летописец, «есть притъча в Руси и до сего дне: погибоша аки Обре; их же несть племени ни наследка» [473] . Хотя сам летописец не сомневался в том, что имеются в виду авары, угрожавшие в VII в. Византии, более вероятно, что русская притча отражает более ранние события. Отношения славян с аварами-тюрками вообще касались не только дулебов. А Русь они практически не затрагивали. Да и характер отношений был иной: славяне в VI – VII вв. повсеместно наступают. Для византийцев авары и славяне – две равнозначные противостоящие им силы. Славяне и контактировали с аварами главным образом на Нижнем Дунае, у границ с Империей. «Гордые умом» обры должны были находиться по соседству с Русью. В этой связи может представить интерес еще одна параллель. Слово obar по-кельтски означает «тщеславие». Очень может быть, что такое название племя получило со стороны, причем именно в кельтской среде. Летописец своим эпитетом дает перевод этого кельтского названия.
472
В. В. Латышев. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе, ВДИ, 1948, № 2. С. 236 – 237; В. Борисов. Указ. соч. С. 3 – 4.
473
ЛЛ. С. 11. Ср.: С. 12: «Дулеби живяху по Бугу, где ныне Велыняне».
Соседнее с обаринами племя омбронов хорошо знакомо по более раннему периоду. Это родственное тевтонам и кимврам племя амбронов, принявшее участие в походе на юг в Италию в конце II в. до н. э. С одноименным племенем им пришлось встретиться в Галлии у берегов Роны. И означало оно – живущие по обеим берегам Роны [474] . После поражения, понесенного у северо-западных пределов Италии, амброны – выходцы с северного побережья Ютландии, куда-то ушли. Птолемей застал их в Прикарпатье, у истоков Вислы. Это племя появилось здесь, очевидно, позднее, чем остатки фракийских племен, а культура их, видимо, была ближе ютландским кимврам и тевтонам, чем центральноевропейским кельтским племенам боев или вольков.
474
К.Н. Schmidt. Die Komposition in gallischen Personennamen. T"ubingen, 1957. S. 56 – 57 (Ambi– dravi, Amb– isontes, Ambi– savi, Ambi– renus).
Иггилоны могут сопоставляться с именем Иггивлада из договора Игоря с греками. Возможно, того же корня и имя Игельд (тоже купец из договора Игоря) [475] . В первом случае возможен механический перевод из греческого вместо Ингивлад (удвоенное «г» в греческом читается как «нг»). Но не исключено, что эти корни вообще одного порядка и речь идет об одном из племен ингевонской ветви. На территорию восточнее Вислы они могли попасть в потоке движения вендских племен из Поморья.
475
ЛЛ. C. 46.
Карта «Германии» Тацита
Племенное название боруски известно в Прибалтике [476] . В данном случае племя с таким именем оказывается далеко на Левобережье Днепра. С III в. на этой территории упоминается племя боранов, которое некоторые авторы отождествляют с борусками [477] . Этническая принадлежность их затруднена, поскольку неясно, какие именно древности должны с ними связываться. Но можно обратить внимание на характер чередования «рус» и «ран». Аналогичное чередование наблюдается в отношении названия населения балтийской Ругии (об этом речь будет ниже). Если, как полагают некоторые авторы, этноним носит славянский характер, это будет аргументом в пользу существования Руси в Приднепровье во II в. н. э. При этом собственно «Русь» может быть и неславянской, но среди ее соседей должно предполагать славян.
476
У Географа Баварского (VIII – IX вв.) упоминаются в Прибалтике Пириссани и Бруци. Последние, очевидно, – пруссы, которые пишутся в ранних источниках и как Бруссы. Автор XVII в. Г. Гарткнох объяснял этноним как По-руссы. Т. е. живущие по реке Руса – рукаву низовьев Немана. (Ch. Hartknoch. Selectae dissertationes Historicae de variis rebus Prussicis. Havniae, 1679, P. 63 – 64). Из пояснения автора следует, что этноним традиционно объяснялся из славянского языка.
477
A.M. Ременников. Указ. соч. С. 10, 90. Автор, впрочем допускает и отождествление их с булопами Птолемея. Булонов или Болонов, можно было бы сближать и с полянами. Но Птолемей помещает их в бассейне Вислы, и речь может идти о польских полянах, или полонах.
Первое упоминание «гуннов» в Причерноморье относится еще ко времени до Птолемея: их называет около 160 г. Дионисий Периегет [478] . Птолемей (два десятилетия спустя) помещает их по оба берега Днепра на довольно обширной территории (между бастарнами и роксаланами). В сущности, это вся территория Черняховской культуры. Поскольку потрясавший Европу гуннский союз складывался только в конце IV в., важно было бы установить, какое отношение ранние гунны имели к последующим.
478
Ср.: А.Н. Бернштам. Очерк истории гуннов. Л., 1951, С. 135.
В вопросе о происхождении «настоящих» гуннов у специалистов расхождений практически нет: считается, что это племя, пришедшее в Европу из Азии. Однако остается неясным, в каком отношении позднейшие гунны находятся к гуннам II столетия. Мнение о том, что это первая волна, просочившаяся с востока, нуждается, по крайней мере, хоть в каком-то обосновании. А.Н. Бернштам полагал, что пришельцы принесли с собой во II в. в Причерноморье только имя, за которым скрывались местные племена [479] . И это положение более чем спорно.
479
Там же. С. 37.
Обращаясь к этой проблеме, необходимо учитывать, что какие-то уральские племена прошли морем и расселились по побережью Атлантического океана едва ли не с эпохи неолита, когда «Ледовитый» океан вообще не замерзал. Племенные и личные имена с корнями «гун» и «инг» означают, как и в большинстве племен древнейшей эпохи, высокое звание: «муж», «человек». И больше всего остатков этой древности сохранили кельтские языки. Достаточно сказать, что широко распространенное (и до сих пор) в Прибалтике имя Инга в кельтских языках – просто «девушка».
Нельзя не обратить внимания на глубокую путаницу в источниках и ранней историографической традиции в связи с определением этнической природы гуннов. Так, в «Норманской хронике» (837 – 891 гг.) имеется свидетельство, размещающее «гунов» среди населения острова Сканзы (т. е. Скандинавии) [480] . Отстаивая традиционное норманистское положение об этнической однородности скандинавского населения, А. Стендер-Петерсен заметил, что «анналист, очевидно, хотел блеснуть своими поверхностными познаниями и прибавил отсебятину самого плохого качества» [481] . Объяснение явно также не лучшего качества, тем более что еще один автор говорит примерно о том же: Видукинд (X в.) отмечает, что «гунны вышли из готов, а готы, как повествует Иордан, вышли с острова по названию Сульце» [482] .
480
MGH SS. Т. I. Hannoverae, 1826, Р. 532 (Gothi et Huni atque Daci). Ср. T. III, P. 425.
481
А. Стендер-Петерсен. Ответ на замечания В.В. Похлебкина и В.Б. Вилинбахова. «Kuml». Arhus, 1960. С. 145.
482
Видукинд Корвейский. Деяния саксов. М., 1975. С. 74, 127.