Древнерусская цивилизация. Начало Руси
Шрифт:
Зарубинецкая культура, по выражению П.Н. Третьякова, «отразила все то новое, что принес в Европу «второй (средний) железный век», наиболее ярким выражением которого была среднеевропейская кельтская (латенская) культура» [421] . Еще до прихода зарубинцев на этой территории (в частности у милоградовцев) наблюдались изменения в общественном укладе, все более отдалявшие их от соседних балтских племен, остававшихся на стадии «периода поселений-городищ». Теперь это различие заметно усилилось.
421
П.Н. Третьяков. У истоков древнерусской народности. С. 32.
Не вполне ясен характер взаимоотношений пришельцев с местным населением. Автохтонисты обычно подчеркивают элементы преемственности, причем в разных местах новая культура приобретает различный оттенок именно под воздействием субстрата. П.Н. Третьяков, напротив, полагал, что, скорее всего, милоградовцы были вынуждены покинуть свои поселения и городища в результате военных поражений» [422] . Процесс этот, по мнению автора, растянулся на ряд поколений, поскольку зарубинецкий слой на милоградских городищах появляется в южных районах гораздо раньше, чем в северных.
422
Там же. С. 33.
П.Н. Третьяков предположил, что милоградовцы отступили в район Днепро-Деснинского междуречья. Вероятно, в какой-то степени так и было. Но основная (во всяком случае значительная) часть населения осталась на месте, поскольку племена обеих культур в течение длительного времени жили чересполосно. Значительное сходство в облике их культуры и погребального обряда позволило О.Н. Мельниковской высказать предположение, что и по языку эти племена были родственными, причем язык этот нет оснований связывать с балтами. Автор склонна признать их славянами, но окончательное решение вопроса справедливо поставлено в зависимость от атрибуции зарубинецких племен [423] .
423
О.Н. Мельниковская. Указ соч. С. 179 – 188.
Все исследователи отмечают и такие черты, которые характеризуют культуру в целом. Очевидно, в результате довольно длительной борьбы пришельцев и автохтонного населения сложилась новая этносоциальная структура. Основное содержание этого процесса, видимо, верно определил П.Н. Третьяков [424] .
На территории зарубинецкой культуры происходил распад патриархально-общинных отношений и шло становление новой организации, каковой в этих условиях мог быть союз племен или даже ранняя государственность.
424
П.Н. Третьяков. Там же. С. 33. Ср. также Л.Д. Поболь. Указ соч. С. 162 – 163 (элементы рабовладения у зарубинцев и др.).
Важной особенностью зарубинецких и пшеворских поселений являлось то обстоятельство, что они были неукрепленными. В ранний период существования культуры для жилья выбирали малоудобные, но легче защищаемые высокие отроги оврагов или мысы на речных берегах. Укрепленные городища сохранялись в пограничных районах Среднего Поднепровья. Но по мере утверждения новой культуры на всей территории население спускается в более удобные для жилья долины. Это было возможно только при условии, что какая-то организация брала на себя функции защиты населения от возможных нападений извне и изнутри, со стороны других племен или родов. Небольшие однокамерные жилища свидетельствуют о том, что ячейкой нового общества являлась малая семья. Поселения состояли из довольно значительного количества таких домов, чем они также отличались от предшествовавших им небольших городищ. Новая община была, очевидно, уже не кровнородственная, а соседская, поскольку складывались эти общины из относительно разнородных элементов (пришлых и местных). Здесь заметно проявляется качество, которое будет на протяжении многих веков отличать славянство: территориальная община и способность легко ассимилировать иноязычные племена. Но столкновение племен вело и к социальному расслоению, которое сближало племенные верхушки и противопоставляло их основной массе рядовых соплеменников.
Интересным памятником высокой общественной организации в Среднем Поднепровье являются так называемые Змиевы, или Трояновы валы. Сооружение оборонительных валов – явление довольно распространенное в Древнем мире. Тем не менее таким фактам обычно придавалось особое значение древними авторами, и всякий раз их появление было связано с чрезвычайными обстоятельствами. Еще Геродот упоминает киммерийские укрепления [425] . Таковым является вал, возведенный киммерийскими племенами Восточного Крыма в связи со скифским вторжением. Этот вал на протяжении столетий ограждал местное земледельческое население от кочевников [426] . Сооружали валы также древние римляне, особенно в последний период существования империи. Так, видимо, в III – V вв. были насыпаны тоже Змиевы, или Трояновы валы в Румынии и Молдавии [427] . Валы эти использовались дважды: в одном случае для обороны южных земель от нападений северо-восточных соседей, в другом – для обороны северо-восточного населения от нападений с юго-запада. В результате рвы, сопровождавшие валы, имеются и с той и с другой стороны. Сооружали валы и кельты, и A.A. Шахматов полагал, что именно у них славяне заимствовали само слово «вал» [428] . В 512 г. была построена часто упоминаемая в византийских источниках «длинная стена», прикрывавшая подступы к Константинополю [429] .
425
Геродот. История. С. 190. См. также: Страбон. География. С. 469.
426
В VI – IV вв. до н. э. здесь проходило своеобразное разделение культур и по способу погребения. Ср.: И.Т. Кругликова. Каменные ящики у дер. Рыбное, Кавказ и Восточная Европа в древности. М., 1973; А.А. Масленников. Этническая принадлежность погребений в каменных ящиках Восточного Крыма // КСИА, вып. 145. М., 1978. О.Н. Трубачев, разделяя сиидов и киммерийцев, обращает внимание на этноразграничивающее значение валов. Ср.: О.Н. Трубачев. О сиидах и их языке. С. 40 – 41.
427
А. Болдур. Троян «Слова о полку Игореве» ТОДРЛ. Т. XV. М.-Л., 1958. С. 24. Г.Б. Федоров, полемизируя с Р. Вульпе, датирует молдавские валы II в. Но главным его аргументом являлось убеждение, что «само название вала – Троянов, связывает его прежде всего с именем императора Ульпия Траяна, что указывает на сооружение вала во II в. н. э.» (Г.Б. Федоров. Население Прутско-Днестровского междуречья. М., 1960. С. 77. См. там же С. 71 – 80. В данном случае, однако, это не может служить аргументом, поскольку «Трояновыми» (а не «Траяновыми») именуются разные валы, в том числе приднепровские, и нужно еще доказывать, что речь идет о римском правителе, а не о каком-то местном правителе, в частности легендарном родоначальнике русских князей из «Слова о полку Игореве».
428
А.А. Шахматов. К вопросу о древнейших славяно-кельтских отношениях. С. 47 (кельтское valo).
429
Ю. Кулаковский. История Византии. Т. I. Киев. 1910. С. 469: С. Прокопий Кесарийский. Война с готами. М., 1950. С. 374.
Земляные валы оказывались почти непреодолимым препятствием для кочевников. Как минимум необходимо было сделать в валах проходы для конницы. У оседлого населения появлялось необходимое время для организации обороны. Насколько это было эффективно, видно хотя бы из того, что киммерийский вал в Восточном Крыму в течение многих веков разделял скифов-кочевников от земледельческого населения (в послекиммерийское время таковыми были меоты и синды).
Остатки Змиевых-Трояновых валов в Приднепровье сохраняются до сих пор. Еще В. Антонович обратил внимание на то, что «географическое расположение валов и положение сопровождавших их рвов указывает на то, что валы возведены были для защиты от кочевников той территории, в центре которой лежал Киев» [430] . Автор отметил примечательную их особенность: они составляют пять концентрических линий. Самая длинная линия проходит вдоль реки Роси. Начинаясь недалеко от устья, она идет мимо Корсуня к Белой Церкви, пересекает приток Роси Каменку, переходит на Раставицу, затем поворачивает к северу, достигая южнее Радомысля берегов Тетерева. Вторая линия идет от Триполья по реке Красной, третья также от Триполья по правому берегу Стугны, четвертая по ее левому берегу. Пятой линией Антонович считал полукруг у Киева в 18 – 20 км радиусом [431] .
430
В. Антонович. Змиевы валы в пределах Киевской земли Киевская старина, 1884. Т. VIII, март. С. 369.
431
Там же. С. 356 – 357.
В. Антонович убедительно показал, что валы тянутся «главным образом по южной границе старой полянской территории» и что ров всегда оказывается со стороны, противоположной Киеву и Переяславлю [432] . Но он связывал землю полян только с киевским временем, а потому относил сооружение валов ко времени Владимира, т. е. к концу X – началу XI вв. Из общих соображений XII – XIII вв. датировал вал, тянущийся от Днепра до Буга, Н.П. Барсов [433] . В.Г. Ляскоронский сооружение аналогичных валов на Левобережье Днепра связывал еще со скифской эпохой, исходя из находок скифской и древнегреческой поры в районах, примыкающих к валам [434] . Но здесь находятся и памятники более ранних культур, а также позднейших эпох, и неясно, к какой из них могут быть отнесены валы.
432
Там же. С. 358.
433
Н.П. Барсов. Очерки русской исторической географии. Варшава, 1885. С. 299.
434
В.Г. Ляскоронский. Городища, курганы, майданы и длинные (Змиевы) валы в области Днепровского левобережья. М., 1911. С. 82. (Отт. из «Трудов XIV Археологического съезда». Т. III.)
Лишь мимоходом коснулся Змиевых валов известный специалист по древнерусскому зодчеству П.А. Раппопорт. Он отметил, что это памятники не киевской, а «другой, гораздо более древней эпохи» [435] , и естественно, оставил их вне сферы своих исследований. В то же время И.П. Русанова, не останавливаясь специально на этом вопросе, полагала, что вал по Стугне являлся оборонительным рубежом X, а вал по Роси – укрепленной линией XI в. [436] .
435
П.А. Раппопорт. Древнерусские крепости. М., 1965. С. 39.
436
И.П. Русанова. Курганы полян Х – XII вв. САИ, вып. El -24. М., 1966. С.,10, 12, табл.4 и 5.
Довольно обстоятельной работой, в которой рассматриваются приднепровские валы, является исследование польской специалистки Е. Ковальчик. Автор связала валы с киевским периодом истории Приднепровья и датировала временем с конца VIII по XIII в. [437] . Соображения эти, однако, также носят умозрительный характер, поскольку в распоряжении автора не было полевого материала. Последний в значительной мере появился в разысканиях A.C. Бугая. Автор не исключал использование валов в киевское время, но отнес сооружение их ко времени около рубежа н. э. [438] .
437
Е. Kowalczyk. Waly Zmijowy // Kwartalnik historii kultury materialniej. Warczawa, 1969, № 2, s. 141 – 181.
438
A.C. Бугай. Змиїви вали Київщини, У1Ж, 1970, № 6. Позднее автор предпринял поиски древесных остатков в насыпях валов, и это принесло определенные результаты: подтверждается существование некоторых из них около начала н. э. Необходима, однако, классификация разновременных сооружений, а это не по силам отдельным энтузиастам. Весьма вероятно, что в центре системы укреплений находился не Киев, а какое-то иное поселение. Л. Добровольский обратил внимание на расположенный южнее Киева Вито-Ходосовский вал, окаймляющий территорию в 2 тысячи гектар. (Л. Добровольский. Забуті межі давньої Київщини історично-топографічна студія // Записки Українського наукового товариства в Kиєві, Кн. III, 1909. С. 54 – 78).