Древний город. Религия, законы, институты Греции и Рима
Шрифт:
Трудно было в качестве возражения выдвигать религиозную неправоспособность плебеев, поскольку уже в течение шестидесяти лет плебейские консулы совершали жертвоприношения, плебейские цензоры – обряд очищения, плебеи-победители – священные обряды триумфа. В качестве магистратов они уже завладели определенными жреческими обязанностями, и трудно было спасти от них остальные. В среде патрициев пошатнулась вера в принцип религиозной наследственности. Тщетно некоторые патриции ссылались на древние правила и говорили: «Культ будет искажен и осквернен презренными людьми. Вы посягаете на самих богов. Берегитесь, как бы их гнев не обрушился на наш город». Но похоже, что эти аргументы не оказывали особого влияния
Это было последнее завоевание низшего класса; у него больше не осталась желаний. Патриции утратили даже свое религиозное превосходство. Теперь их ничто не отличало от плебеев; от патрициата осталось только воспоминание. Древний принцип, на котором была основана римская гражданская община, исчез. От древней наследственной религии, которая так долго управляла людьми и создала сословные различия, осталась только внешняя форма. Плебеи боролись против нее в течение четырех столетий – и при царях, и в период республики – и одержали победу.
Глава 8
ИЗМЕНЕНИЯ В ЧАСТНОМ ПРАВЕ. ЗАКОНЫ ДВЕНАДЦАТИ ТАБЛИЦ. ЗАКОНЫ СОЛОНА
По своей природе законы не могут быть абсолютными и неизменными; они, как любое творение человека, меняются и преобразовываются. У каждого общества свои законы, которые создаются и развиваются вместе с ним и которые, наконец, отражают развитие его институтов, нравов и религиозных верований.
Древние люди находились во власти религии, и чем она была примитивнее, тем большее влияние оказывала на их умы. Эта религия создала их законы и политические институты. Со временем общество видоизменилось. На смену патриархальному строю, созданному этой наследственной религией, пришел строй гражданской общины. Незаметно распался род. Отделились от рода младшие ветви, отделились слуги от господ. Низший класс набрал силу, взялся за оружие, одержал победу над аристократией и добился равноправия. Перемены в социальном строе неизбежно повлекли за собой изменения в законах; насколько эвпатриды и патриции были преданы древней семейной религии, настолько низшие классы ненавидели эту наследственную религию, которая так долго удерживала их в подчиненном положении, и эти древние законы, с помощью которых аристократия безнаказанно их угнетала. Мало того что они испытывали ненависть к этой религии и созданным ею законам, они еще и не понимали их. У них не было верований, на которых были основаны законы, а потому они казались им безосновательными. Они сочли эти законы несправедливыми, и их дальнейшее существование стало невозможным.
Если мы мысленно перенесемся в то время, когда многочисленный класс плебеев вошел в состав города, и сравним законы того времени с древними законами, то сразу заметим серьезные изменения. Первое и самое существенное состоит в том, что законы были обнародованы и понятны всем. Это уже не были таинственные священные песнопения, повторяемые с благоговением из века в век, которые записывались только жрецами и знать которые имели право только члены религиозных семей. Законы покинули священные книги, утратили религиозное таинство; их язык стал понятен каждому.
Но нечто еще более важное обнаруживается в этих законах. По своему характеру и принципам, лежащим в их основе, эти законы отличались от древних законов. Древний закон был религиозным постановлением, он считался откровением, данным богами предкам, божественному основателю, священным царям, магистратам-жрецам. В новом своде законов законодатель уже не говорит от имени богов. Римские децемвиры получили власть от народа, и тот же народ наделил Солона правом создать законы. Теперь законодатель
Отсюда напрашиваются два вывода. Во-первых, закон больше не являлся неизменной и неоспоримой формулой, поскольку, став творением человека, мог подвергаться изменениям. Законы Двенадцати таблиц гласят: «Всякий раз считать правомочной ту волю народа, какую он изъявит последней, а голосование – тоже воля народа» [176] .
Из всех сохранившихся до наших дней текстов этих законов приведенный выше отрывок наиболее важен, поскольку лучше всего указывает на характер изменений в законотворчестве. Закон больше не был священным обычаем – mos, он стал обычным текстом – lex, и поскольку был актом волеизъявления народа, то мог по воле народа подвергаться изменениям.
176
Тит Ливий. История Рима от основания города. Кн. VII, 17. (Пер. Н.В. Брагинской.)
А во-вторых, закон, который прежде был частью религии и, следовательно, наследием священных семей, теперь стал общим достоянием всех граждан. Плебей мог ссылаться на него в суде. Единственное, что римский патриций, более упорный и хитрый, чем афинский эвпатрид, попытался утаить от народа, – это процедура судопроизводства, но даже и это было в скором времени обнародовано.
Итак, изменился характер гражданского права. Теперь оно уже не содержало постановлений предшествующего периода. Пока законами управляла религия, то и отношения между людьми развивались в соответствии с религиозными правилами. Но низший класс ничего не понимал в древних законах, касающихся права на собственность, права наследования, абсолютной власти отца, общего происхождения от одного предка по мужской линии, и хотел покончить с ними раз и навсегда.
Понятно, что такого изменения гражданского права невозможно достигнуть сразу. Если иногда человеку удается сразу изменить политические институты, то законодательство и частное право он может изменять только медленно и постепенно. Это доказывает история как римского, так и афинского права.
Как мы уже говорили, Законы Двенадцати таблиц создавались в период социальных преобразований; их создавали патриции, но по требованию плебеев. Таким образом, это законодательство уже не было древним римским правом, но в то же время не являлось еще и преторским правом. Это был промежуточный вариант.
Этот свод законов сохранил некоторые пункты древнего права. Во-первых, относительно власти отца. Он оставил за отцом право судить сына, осуждать сына на смерть и продавать его. При жизни отца сын не мог достичь совершеннолетия. Во-вторых, относительно права наследования. «Если кто-нибудь, у кого нет подвластных ему лиц, умрет, не оставив распоряжений о наследнике, то пусть его хозяйство возьмет себе (его) ближайший агнат. Если (у умершего) нет агнатов, пусть (оставшееся после него) хозяйство возьмут (его) сородичи».
Что касается когнатов, то есть родственников по женской линии, это законодательство их еще не признает; они не наследуют друг другу, ни мать не наследует детям, ни дети – матери.
В-третьих, относительно эмансипации (выхода из-под родительской опеки) и усыновления. Отделившийся сын не принимает участия в семейном культе и, как следствие, теряет право на наследование. Все, что касается усыновления, осталось без изменений.
Теперь рассмотрим пункты, не совпадающие с древним правом.