Древний МагиКон
Шрифт:
Форму постирал? Действительно постирал, только несколько дней назад, и она уже высохла. Но услышав фразу «не взял форму, потому что постирал ее», учитель не задает же вопрос – а она высохла? С точки зрения логики, это глупый вопрос. Логика взрослого человека сама завершает картину – после стирки вещи мокрые, не успели высохнуть, поэтому не пригодны к занятиям. Пожалуй, самый простой пример не лжи, но недомолвки.
Именно этим Захаров и оставлял свою совесть в спокойном состоянии. Вот чего он не любил, так это наглости. Ни от себя, ни от других. Действительно, почти месяц уже приходить на уроки физкультуры без формы и оправдываться всеми возможными способами –
По дороги в спортивный зал Саша увидел старика, стоявшего у входа в школу. Седой старец был в мешковатом балахоне, похожем на рясу священника, только серого цвета и без огромной цепи с крестом. Старик смотрел на парня. Пробегающие мимо ученики словно не замечали необычного гостя. «Странный дед» – подумал Саша, отводя от него взгляд и продолжая свой путь. «Чё пялится?».
Саша быстро кинул рюкзак и куртку в мужской раздевалке. Он не стал дожидаться остальных одноклассников, вышел и направился в спортзал, где сел на пустую лавку у входа. В зале уже было трое мелких пацанов, кажется из 6-Б, которые воспользовавшись свободным временем на переменке бросали баскетбольный мячик в кольцо.
– Захаров, снова без формы, – Саша подскочил, это был не Артур Адамович, их учитель, а Фёдор Константинович – он вел уроки у младших и средних классов.
– Здравствуйте, Фёдор Константинович, да, постирана. Сегодня Вы у нас вести будете? – «Блин, только бы не это», подумал Саша, «если он будет замещать, в тренерскую не пустит, жлоб. Буду сидеть тут, на лавке весь урок».
– Да, Артура Адамовича не будет на этой неделе – словно хладнокровный судья, монотонным, тихим и чуть хрипловатым голосом вынес приговор учитель, приговорив Захарова к неспокойным и полным насмешек сорока пяти минутам третьего урока.
Урок начался вполне стандартно – перекличка, распределение по командам. Команды сделали сборными, перемешав десятый и одиннадцатый классы. Игра началась оживленно, то и дело были слышны торжественные возгласы забивающих и ругань пропускающих мяч. Захаров понимал, что на него никто не обращает особого внимания, он присел ближе к углу зала и мог спокойно думать о чем-то своем, ждать окончания урока. Мог, но почему-то сегодня у него не получалось. Он чувствовал какую-то непонятную тревогу, чувство страха не понятно чего, но чего-то очень не хорошего.
«Странно», подумал парень – «все прошло хорошо, прокатила отговорка, задиры-старшеклассники не обратили на него никакого внимания и не осыпали градом насмешек и придирок. Константинович уже, кажется и забыл о существовании тех, кто сидел на скамье запасных без формы, он был поглощен судейством в игре. Что тогда не так? Почему меня до сих пор трясет? Кажется уже и внешне заметна моя трясучка».
Тут Саша обвел взглядом Киру и Аню, которые тоже были без формы и сидели на лавочках по другую сторону зала и тихо, с каким-то явно тревожным видом обсуждали что-то свое.
Затем он посмотрел на играющих – вот, одноклассник и его тезка Саша подает мяч, и команда на другой стороне готовится его принять и отбить, далее он посмотрел в другую сторону – на вход в тренерскую и подумал, может ему не хватает игры в шахматы, на которую он настроился с утра?
В это время послышалось несколько ударов о мяч – отбили видимо и передали пас, потом мяч шлепнулся на пол – команда принимающих выругалась, послышался бег к мячу и тихая ругань Давлета, из выпускного класса. Тут Саша резко обернулся.
Доли секунды и мяч по-хорошему должен был влепить ему в самое лицо с не малой силой. Но он почему-то резко остановился и завис перед лицом Захарова в десяти-пятнадцати сантиметрах, как будто кто-то его поймал, вот только никого рядом не было, никто мяч не держал. Он просто висел в воздухе вопреки всем законам физики. Мяч провисел так не долго, секунды три, но, чтобы наделать шуму этого хватило.
Нарастали недоуменные возгласы со всех концов зала – «Что за фигня?», «Как?», «Кто фокусничает?», Саша в недоумении перевел взгляд округлившихся до размера пятирублевых монет глаз сначала на Давлета, который в ступоре с приоткрытым ртом смотрел на эту картину, далее на учителя. Тот был не в меньшем удивлении, но страха в его взгляде и позе было не видно, окончательно вывел мальчика из оцепенения удар мяча о пол, который наконец упал и покатился себе в угол, как будто он и не был виновником всеобщего удивления.
Кира и Аня, без разрешения учителя уже выбегали из спортивного зала, громко хлопнув за собой дверью.
– Захаров, быстро иди в мужскую раздевалку и жди там, понял? – сказал громко и возбужденно Фёдор Константинович.
Захаров кивнул и нерешительно двинул в сторону выхода, за спиной он услышал команду учителя
– Всем собраться и построиться вдоль линии, никому из зала не выходить. Сейчас проведем еще одну перекличку. Игры сегодня больше не будет.
Саша зашел в раздевалку, снял свои вещи с вешалки, сел на скамейку, сложил их рядом и уставился в заколоченную дверь душевой. В его голове не роилось массы вопросов, как следовало бы думать после необъяснимого события. Не было таких вопросов, как – «Что это было? Почему? Как? Как это возможно вообще? Это не вероятно? Может это просто глюк от волнения?». Нет, эти вопросы ученика не беспокоили, он словно был не здесь, отрешенно пялился в дверь, не беспокоясь о причинах произошедшего, как будто это его не удивило и было вполне естественно.
Сознание словно заблокировалось, защитилось от переживаний и перенапряжения. Единственный, пожалуй, вопрос, что пробивался сквозь эту защиту – почему его не оставили со всеми? Потом ему стало интересно, что там делают все в зале? Как себя ведут? И, что им сказал Константинович?
За дверью послышались шаги, кто-то вошел в зал. Саша продолжал сидеть, пялясь в одну точку и словно в полудреме прокручивая в голове образ зависшего мяча и вопрос, почему его не оставили в спортзале.
Через несколько минут послышался звонок с урока, потом, Саша даже не заметил прошедшего времени, прозвенел звонок на урок. В зал больше никто не входил и никто не выходил из него. Никого не отпустили на перемену, никто не успел переодеться. Только сейчас, кажется, Захаров стал приходить в себя, сознание начало снимать свой блок, начали появляться вопросы о произошедшем, появилось волнение и дрожь.
Дверь спортзала открылась, послышался шум вываливающейся от туда толпы учеников. Парни начали ломиться в раздевалку болтая кто о чем, шутя и подкалывая друг друга как ни в чем не бывало.
– О, Захаров, а ты что тут сидишь? – спросил удивленно Борис, зашедший одним из первых. – Ты же в спортзале сидел, по-моему. Хм.
– В смысле, Константинович сам мне сказал выйти, а вас построил после …, ну …, этого случая с мячом. Кстати, что он вам говорил? – Не уверенно поднявшись, спросил Саша.