Древний Марс (сборник)
Шрифт:
Дэйв прошептал:
– Ты их знаешь?
– Возможно, – ответил Рекари.
Дэйв обратился к мужчинам на марсианском языке:
– Мы вам можем чем-то помочь?
Показалось, будто они вздрогнули, Дэйв решил, что они не часто имели дело с приезжими, говорящими на их языке. Один из них показал Дэйву знак повелительной просьбы, так на Марсе взрослые показывали детям, кто главный, и сопроводил это словами на английском языке:
– Ты носишь солнечный камень, который не принадлежит тебе.
Дэйв положил руку на спрятанную под рубашкой реликвию.
– Он принадлежал моему отцу, – ответил он. – Отец передал его мне.
– Он принадлежал нашему кузену.
Рекари сделал шаг вперед.
– Венори продолжил свой род, передав этот солнечный камень его отцу. Я был свидетелем.
Мужчины в лодке показали знак несогласия.
– Это не повод, чтобы человек с Земли носил его, – сказал прежний оратор, а остальные высказывали знаки одобрения.
– Старейшина так решил, – ответил Рекари.
Незнакомцы повернулись к друг другу и стали тихо совещаться. Наконец один из них поднял якорь, но вместо того, чтобы развернуться и взять курс на юг, они достали со дна лодки короткие весла и подгребли почти вплотную к судну Рекари.
– Он принадлежит нам, – сказал марсианин, Дейв успел только отступить на шаг, а длинные пальцы марсианина ухватились за цепочку кулона, видневшуюся из-под ворота его рубашки.
Цепочка врезалась в шею, и он схватил марсианина за запястье, чтобы ослабить давление.
– Летанн! – прокричал он.
Марсианин застыл на мгновение и разжал пальцы. Высвобождая запястье от хватки Дэйва, он отпрянул назад, зацепившись правой ногой за борт, потерял равновесие и свалился за борт в канал.
Летанн? Стоило этому слову слететь с его губ, как Дэйв понял, что оно очень древнее, команда, объединяющая «нет», «стоп» и «как ты смеешь» – самая сильная степень негодования. Откуда он знал это слово? Из детских воспоминаний? Неясно. Но раньше он точно его не использовал.
Товарищи помогли мокрому марсианину забраться обратно в лодку, посовещавшись шепотом и кидая взгляды в сторону Дэйва. Затем без дальнейших слов и жестов они снялись с якоря и взяли курс на юг.
Дэйв потер шею на месте ссадины от цепочки и проводил глазами уплывающую лодку. Когда та оказалась за пределами слышимости, он спросил:
– А у них действительно есть право на этот камень?
Рекари сделал отрицательный знак.
– Их семья отделилась от рода Венори около сорока поколений назад. У них есть свой камень. Один из них может унаследовать его.
– Но если они ближайшие родственники…
– Ты ближайший родственник, Дэвид. В этом я уверен.
Дэйв сделал знак ребенка, признающего авторитет старшего, но Рекари отрицательным жестом остановил его.
– С солнечным камнем на шее ты не ребенок, Дэйв. – Он приблизил ладонь к груди Дэйва, над самым камнем. – Это ответственность. Твой отец знал, кому передать камень, когда попросил меня вручить его тебе.
– Я понимаю, – ответил Дэйв.
Ему осталось немного от отца, только обветшалый дом и кое-какая мебель в нём. Несколько экземпляров статей о древних марсианских реликвиях. И, конечно, репутация отца, хотя её руками не потрогаешь. Солнечный камень был олицетворением памяти.
Дэйв сел за руль, и Рекари протянул ему кусок лепешки и коробочку с арахисовым маслом. Затем они снялись с якоря и продолжили движение, в то время как другая лодка быстро исчезла из вида.
Через какое-то время Дэйв заговорил:
– Почему они отступили?
Рекари жевал своё сушёное мясо ящерицы.
– Потому, что они поняли, – сказал он, ничего больше не добавив.
На четырнадцатый день Дэйв стоял на носу лодки.
– Мы
Берега канала становились выше на протяжении последних нескольких дней, и теперь через каждые сто метров в них были высечены ступени, явно искусственные. Над берегами были видны низкие холмы, вырисовывающиеся на фоне восточной части неба.
Рекари сидел у мачты. Он не смотрел вперед. Он смотрел назад, откуда они приплыли.
– Твой отец был прав. Здесь был город, – сказал он. – Очень давно, когда было меньше льда в течение всего года. Это был красивый город с изящными шпилями, где летающие создания вили свои гнезда, где актеры в живых деревянных масках, из которых прорастали вычурные завитки, играли в театрах под открытым небом. Великолепные маски. Аларии росли вдоль каждой улицы, наполняя воздух ароматом и сбрасывая белые цветы в воду, будто множество маленьких лодок.
Он снова сделал знак, означающий грусть.
– Это все было так давно. Как они выдержали?
– Кто выдержал? – спросил Дэйв.
Рекари положил руку на грудь. Затем скользнул рукой под рубашку, достал свой солнечный камень и подержал его на ладони, разглядывая, как он сверкает при свете дня. Затем снова спрятал его.
– Старейшины, – ответил Рекари. Потянувшись рукой назад, он выключил мотор. – Считаю, мы на месте.
Рекари вывернул руль.
Лодка ткнулась в берег канала, и пока Рекари тянулся за якорем, Дэйв взобрался на берег. Он был удивлен, увидев широкое пустое пространство перед собой. Так далеко от населенных пунктов и так близко к каналу берег должен быть заросшим водной крапивой, но полукруг в радиусе пятидесяти метров был абсолютно гол, хотя за пределами этого полукруга от скопления огромных валунов она разрослась во всех направлениях вплоть до подножия низких холмов. Его отец всегда говорил, что заросли крапивы свидетельствуют о подземных водах и такие оазисы в обширных пустынях Марса – отличные места для поиска потерянных городов. Они действительно помогли найти ему несколько руин, включенных позднее в туристический маршрут. Должно быть, это он очистил это место традиционным для марсиан средством от сорняков. Значит, он считал, что здесь могло располагаться что-то значимое.
Рекари подошел к Дэйву.
– Я похоронил его вон там, – сказал он, указывая вперёд.
Марсиане отмечали могилы по контуру линией из камней, вмятых в почву, а если поблизости не было камней, то просто насыпали невысокую бровку вокруг, поэтому захоронения исчезали со временем, камни сдвигались или их заносило песком и пылью. Марсиан это не смущало, у них нет привычки навещать усопших. Могила его отца все еще была видна, недалеко от канала, цепь камней по периметру была в сохранности, однако уже немного засыпана песком. Дэйв встал на колени и протер их рукой. Ему хотелось бы помочь вырыть могилу и стоять рядом с Рекари во время небольшого марсианского ритуала, ознаменовывающего конец жизни. Однажды он присутствовал на таком вместе с отцом. Теперь он мог только, стоя на коленях возле могилы, вспоминать, как видел знаменитого доктора Бенджамина Миллера на космодроме Меридиани последний раз, когда тот махал ему и кричал «Пока». В ушах звучал его голос. На мгновение ему показалось, кто-то на самом деле звал его по имени, он обернулся, но, конечно, никого, кроме Рекари, там не было. Он покачал головой и поднялся на ноги, глядя на свободное от растительности пространство чуть дальше от могилы. Город, о котором рассказал Рекари. Реальность это или миф? Сложно судить о марсианах, чья цивилизация намного древнее любой земной.