Древний Рим. Быт, религия, культура

Коуэл Франк

...И если ты,

сетуя на убожество покровителей, сладостью славы

Пылкий читаешь, – тебе приспособит он для выступленья

Дом заброшенный, что уж давно за железным засовом,

С дверью, подобной воротам, замкнувшимся перед осадой,

Даст и отпущенников рассадить на последних скамейках.

Громкие даст голоса из среды приближенных, клиентов...

Книги и чтение

Будет неверно считать любовь к литературе незначительной среди очень здравомыслящих римлян в дни ранней республики на том основании, что, насколько мы можем судить, литература волновала лишь меньшинство.

Использование папируса, от которого произошла наша бумага, было важнейшим изобретением; как указывал Плиний Старший, блага цивилизованной жизни в значительной степени зависят от использования бумаги.

На рынках Рима продавалось много сортов писчей

бумаги. Лучшая делалась из сердцевины папируса и называлась «hieratica», потому что использовалась исключительно для священных книг. Судя по Плинию, одному бывшему школьному учителю и вольноотпущеннику удалось сделать первоклассную бумагу из третьесортной сердцевины. Его бумага широко продавалась и была известна под названием фанниева (fanniana) бумага. Как нам известно от Катулла, тогда, как и сегодня, использованная бумага применялась, по его словам, в качестве «обертки для макрели», а также в гигиенических целях (в туалетах).

Черные чернила, надписи которыми остались разборчивыми до сего дня, изготавливались из сажи, смолы, дегтя и чернил осьминога. Плиний свидетельствует, что в I веке н. э. чернила ввозились из Индии, хотя говорит, что не знает, как они изготавливались. Похоже, он перепутал их с фиолетовой краской индиго. Ручки обычно были из тростника или перьев, остро заточенных, подобно гусиным и индюшачьим перьям наших не столь далеких предков. Писателям требовалось небольшой сундучок, полный этих обязательных инструментов их ремесла. Стиль – stilus, заостренная тонкая палочка из дерева, слоновой кости, камыша или металла – использовался для выцарапывания посланий, или memoranda, на покрытых воском деревянных табличках, которые скреплялись друг с другом шнурами, позволяющими поворачивать их как на шарнирах. Сенека говорит, что собрание таких табличек в старину называлось «caudex». Отсюда происхождение слова «кодекс», используемого позднее для обозначения книги со страницами вместо свитка.

Обычно свиток писался только на одной стороне столбцами длиной от 2 до 3 дюймов; в столбце было от 25 до 45 строк. Нормальный размер почерка обычно позволял написать приблизительно от 18 до 25 знаков (букв) в строке. В более качественных манускриптах большое внимание уделялось правильному соотношению полей вверху и внизу, а также расстоянию между колонками. Использовать обратную сторону для письма было невыгодной экономией, поскольку свитки были полупрозрачными. Тем не менее школьные упражнения в письме и счете можно было найти на оборотной стороне некоторых свитков. Один свиток обычного размера содержал целую книгу Библии длиной с Евангелие от Матфея. На длинное произведение, такое как полная история Ливия, потребовалось бы 142 свитка, что было слишком для библиотеки бедняка, как сетовал Марциал. Обращаться с такими «книгами» было очень неудобно. Для того чтобы найти необходимый отрывок или ссылку, нужно было разворачивать весь свиток целиком. Папирусное полотно не так легко рвалось, как наша бумага, но трудно поверить, что оно смогло бы выдержать такое же постоянное использование, какое выдерживает книга.

Рис. 51. Письменные принадлежности: 1 – восковые таблички; 2 – стиль; 3 – папирусный свиток; 4 – чернильницы и перьевая ручка

Вызывающей удивление стороной этих древних свитков, многие из которых (в большинстве написанные на греческом) сохранились в хорошем состоянии, извлеченные из египетских песков, была трудность их прочтения вследствие отсутствия знаков препинания и обычая переписчиков соединять все слова вместе без какого-либо пространства между ними. Они начинались без всякой титульной страницы, которая вставлялась в конец свитка, если вообще была включена, поэтому для получения такой нужной информации необходимо было развернуть весь свиток. Поскольку в Древнем Риме очки не были известны, стареющим ученым мужам приходилось отказываться от чтения по мере того, как они теряли способность фокусировать взгляд на мелком шрифте. Многие, кто мог бы стать ученым, не имели возможности это сделать, если у них было слабое зрение. Лишь в XIII веке в Европе появились очки.

Во времена империи для книг начали использоваться листы восковки или пергамента наряду с бумагой. Лучшие были сделаны из телячьей, овечьей кожи или из кожи козленка, очищенной, выскобленной, натертой до гладкости и отполированной мелом.

Тогда стали изготавливать книги новой формы из сложенных листов, сшитых вместе, codex, которая представляет собой ту книгу, которую мы знаем сейчас, из бумаги, как и из пергамента, и многие годы бумажный codex изготавливался наряду с пергаментным codex и конечно же свитками папируса. Пергамент был очень дорогим, поэтому книги, сделанные из него, были написаны маленькими буковками. Марциал удивлялся, как небольшой пергамент

мог вместить великого Марона – копии произведений Вергилия в одном томе. Христианские авторы III века н. э. в основном использовали codex, который меньше изнашивался, особенно если был изготовлен из пергамента. Он мог содержать больше информации, и обращаться с ним было проще, чем со свитком. Четыре Евангелия и Деяния Апостолов легко можно было написать в одном codex, в то время как для них потребовалось бы пять отдельных свитков.

Безразличие древних римлян к книгам хорошо иллюстрирует тот факт, что только в I веке до н. э. частные библиотеки превратились в сильно желаемую военную добычу. Сулла в 86 году до н. э. из Афин, а Лукулл в 67 году до н. э. с Ближнего Востока вернулись с ценным собранием книг. С этого времени это служило доказательством сильного и растущего интереса к книгам. Цицерон был неисправимым собирателем книг. К его времени книготорговцы начали открывать свои лавки в Риме, некоторые прямо на Аргилете [49] , где Цицерон имел поместье. Его страсть к книгам разделяли немногочисленные друзья, среди которых был ученый Помпоний. Он заслужил имя Аттик, под которым известен в истории, за свое увлечение всем греческим. Практичный и трудолюбивый, он обратил свою привязанность в денежную прибыль, покупая хорошо образованных греческих рабов и заставляя их работать переписчиками книг. Один из них диктовал текст копируемой книги, а вся команда рабов-переписчиков писала под его диктовку. Вот как близко подошли римляне к массовому производству книг и, кажется, преуспели в том, чтобы приумножить их число и сделать дешевле. Точно такой же способ производства книг сохранился во многих монастырях в Средние века.

49

Аргилет – часть Рима между Субурой и Римским Форумом.

Медленно, с течением лет, накапливалось огромное количество книг, и, поскольку многие были вначале ценной собственностью, образовался рынок не только в Риме, но и в провинциях Испании и Галлии. Выросло племя культурных и хорошо осведомленных книготорговцев, лавки которых привлекали литературно образованных людей почитать объявления о новых книгах, вывешенные снаружи лавок или на колоннах портика. С ростом количества книг стоимость многих текстов речей снижалась, и многие римляне наверняка познали радость от обнаружения редкого тома в лавке подержанных вещей.

Цицерон оставил множество свидетельств, особенно в письмах, своей всепоглощающей погони за книгами, которая прибавляла его жизни пикантности. Никогда прежде рассуждения на тему книг и литературы не были столь изящно выражены, чем в речи, которую он написал в поддержку просьбы своего друга Архия [50] , поэта, в получении римского гражданства.

В отличие от других интересов и забав, которые подходят для определенного времени и места, а также для определенного возраста человека, культурные интересы и любовь к чтению всегда поощрительны: они придают силы молодым и очарование старикам, добавляют изящества благополучию и становятся верным убежищем и утешением во времена невзгод. Они доставляют нам наслаждение дома и никогда не обременяют нашу общественную жизнь, оказываются полезными во время бессонных ночей, в путешествиях и в деревне.

50

Архий – греческий поэт из Антиохии Сирийской, род. ок. 120 г. до н. э., с 102 г. жил в Риме, в 62 г. до н. э. привлекался к суду за незаконное присвоение звания римского гражданина, но был оправдан.

Осознавая, что его аудитория может счесть это странным, Цицерон добавляет: даже если мы сами не питаем таких интересов или находим их не по вкусу, в любом случае мы должны уважать их у других.

С тех пор ни одна усадьба не обходилась без библиотеки с полками или стенными шкафами для собраний разноцветных свитков. Тогда, как сейчас, богатые люди, явно без литературных интересов, покупали библиотеки напоказ, лишь для того, чтобы навлечь на себя презрение таких философов, как Сенека, который, сам будучи очень состоятельным человеком, проповедовал другим скромность и ограничения, осуждая тех, кто, не обладая элементарной культурой, владеет книгами не для учения, а для украшения своих столовых. По его словам, нет ни одного дома с претензиями, где не было бы собственной библиотеки с полками из редкого цитрусового дерева и слоновой кости от пола до потолка, а также ванн с горячей и холодной водой. Он исходил желчью, когда видел, что произведения божественных гениев покупаются лишь для того, чтобы украсить ими стену. Несмотря на такие обличения, нувориши упорствовали в этой привычке и, таким образом, поддерживали деятельность многих честных книготорговцев, усердие которых также шло на пользу истинным ценителям.