Древний Восток и Азия
Шрифт:
Радха и Кришна. Миниатюра XVIII в.
Считают, что в лице бодхисаттвы могли объединиться личности нескольких мастеров, мыслителей, врачей. Разумеется (это свойственно всем религиям), и тут не обошлось без сверхъестественного: говорили, что учитель Нагараджуна мог даже превращать с помощью некоего волшебного состава камни и железо в золото. Благодаря такому дару он смог в продолжение многих лет содержать четыреста проповедников махаяны в Шри-Наланде. При этом некоторых монахов-отшельников, нарушавших правила общежития, он изгонял, хотя те и пользовались среди духовенства силой и влиянием (таких было до 8 тысяч). Все школы признали его начальником. К тому же он предстал талантливым зодчим, предприняв значительные усилия по реставрации, укреплению и прославлению святилища у дерева Бодхи. Тут Будда достиг просветления (своего рода «древо жизни» для миллионов буддистов).
Чудеса у индусов, как и у христиан, дело совершенно обычное. Один католический священник жаловался: с индусами не срабатывает трюк с чудесами, который пользуется неизменным успехом у других народов: «Мы ничего не можем поделать с этим народом. Когда я рассказываю
Рельеф из Ориссы
Из огромного наследия Нагараджуны, изученного специалистами, мы отметим наиболее значимый, как нам кажется, момент. Таково – его знаменитое «Дружественное послание» или «Письмо к любящему». Смысл его – необходимость дружественности и любви ко всем существам (то есть, как мы бы ныне сказали, сугубо христианский мотив). В послании формулируются правила этического поведения индивида. Согласно этим правилам, каждый шаг человека – телесный, речевой или умственный – является актом его личного выбора, влекущим за собой в зависимости от выбора или воздаяние за вашу добродетель, или наказание за греховный и неправедный проступок. В зависимости от этого складывается и знаменитая «карма» человека. Иначе говоря, человек просто обязан контролировать свое собственное поведение, если он хочет добиться благосклонности судьбы. На этих этических законах и зиждется буддизм, важнейший регулятор социальных и духовных отношений в обществе.
Неизменно следуй путем десятидобрых деянийДля тела, речи и ума,Отворачивайся от вина и винуподобногоИ будь полностью удовлетворентакой жизнью.Зная, что богатство преходяще исамо по себе не имеет сущности,Искренне делай щедрые дары монахам,брахманам, беднякам и друзьям.Для следующей жизни нет лучшеродственника,Чем щедрое даяние другим.Тебе должно полагатьсяна собственное нравственноеповедение —Быть неколебимым чувствами,безупречным в поступках,неомраченным в мыслях, чистым.Ибо сказано, что нравственныезаповеди – основа всехдобродетелей,Подобно тому как земля —основа всего живого и неживого.Даяние, нравственность,терпимость, решимость,Сосредоточенное созерцаниеи проникновенная мудрость —вот они,Безграничные совершенствования,кои должно тебе развивать,Дабы пересечь океан существования…и стать Победителем.Большое значение в буддистском учении представляют такие моменты как закон кармы и «нирвана». Эти слова часто можно слышать из уст многих наших современников, хотя иные даже не понимают его смысла и значения. Смысл закона кармы состоит вовсе не в том, что все в жизни человека заранее предопределено. Правильнее было бы сказать, что сама наша природа выстраивает так линию жизни и поведения, что вносит в сознание человека некую спокойную уравновешенность, требуя признания от него своего естества. Закон кармы должен был бы устанавливать справедливость в человеческих отношениях. Он говорит, что судьба наша различна: «Некоторые долговечны, некоторые недолговечны, некоторые здоровы, некоторые болезненны и т. д.». Закон помогает человеку обрести покой и гармонию. Теория кармы значительно старше буддизма. История индивида начинается не с его рождения, но осуществляется в течение многих веков. Даже от Будды человек не может узнать, предназначено ли ему спастись или нет. Заметим, что и у греков существовала неумолимая судьба, что выше людей или даже богов. Судьбу нельзя изменить никакими усилиями и молитвами. Та же судьба позже явится у кальвинистов и в мусульманской религии («кисмет»). Хотя Будда, замечу, допускал возможность энергичных действий человека по полному преодолению, скажем, негативной кармы. В соответствии с брахманской теорией Будда говорил о существовании ада для злых, рая для совершенных и места нового рождения для людей несовершенных. Одним словом, вращайте энергичнее колесо жизни – и ваша карма покатится в нужном, правильном направлении. Видимо, так.
Народы, оплакивающие Будду. Фреска из Дуньхуана. VIII в.
Что же касается нирваны, то это – символ и синоним некоего блаженства. Блаженства ли? Иные в нирване хотят видеть благородную истину об исчезновении мучения, отказ или избавление от страсти. Слово «нирвана» буквально означает «затухание» или «остывание». Так, видимо, живут в буддийских монастырях многие монахи, как и их русские собратья, обуздывая голос плоти и мирских желаний. В возбужденном состоянии духа, если кровь бурлит, по телу разливается истома, вы иногда восклицаете – «Нирвана!» Но вряд ли это будет иметь отношение к обычной индийской нирване, ибо та, как говорят индусы, есть «лишь разрушение пламени вожделения, ненависти и невежества». Только поняв нирвану таким образом, а не иначе, пишет С. Радхакришнан, мы сможем понять, «как Будда достиг бодхи в возрасте тридцати пяти лет, а потом провел оставшиеся сорок пять лет жизни в деятельной проповеди и в совершении добрых дел». И хотя философ уверяет нас, что цель нирваны – «совершенство, а не бездна уничтожения», все же это скорее завершение и уход, вечное блаженство, вознесение столь высоко над радостями и горестями мира, что они уже не представляют для нас никакого интереса. Можно сказать, что эта полнейшая прострация духа (возможно, даже кастрация), за которой маячит вечность. Это безусловная свобода, но та, к которой мы почти не имеем отношения, «потусторонний мир молчания». Нирвана у буддизма, по мнению многих, это уничтожение, мрак, ночь. Нам же нужна нирвана Света…
Особое место в индуистском философском наследии занимает учение Упанишад. Уже в некоторых из поздних гимнов «Ригведы» содержатся положения о высшем принципе, которому подчиняются все боги. Идея развивается в брахманах и упанишадах. Время создания этих прозаических текстов – с 1000 г. до 550 г. до н. э. В них рассматривается не только тайный смысл мифов и обрядов жертвоприношения, но и элементы того, что назовут обоснованием идеи всеобщей одухотворенности. В учении брахманов о едином бытии душ всех существ и вещей с Душой Вселенной есть интереснейшее положение, согласно которому не только материя, но и наш дух связан со Вселенной. Все, что духовно по природе, принадлежит Душе Вселенной. И каждый человек несет ее в себе. Если авторы ригведийских гимнов были прежде всего певцами и поэтами, то авторы Упанишад – это, мы полагаем, философы и мудрецы. В центре их внимания находятся вопросы о человеке, его сущности, истинных ценностях и целях бытия, вопросы, особенно глубоко волновавшие мыслителей и античной Греции, и Древнего Китая. Тут нам показалась особенно важной следующая мысль: карму все же можно изменить к лучшему или худшему – как мыслью, так и делом.
Буддийские монахи
Поскольку Душа Вселенной присутствует в существующем и человек обнаруживает себя, свое собственное «я» (Selbst) во всем – как в Божестве, так и в растении, то какова же его цель? Человек должен стремиться соединиться с Бесконечным. А. Швейцер в книге «Мировоззрение индийских мыслителей» попытался уловить «озарение», которое присуще индийской философии, в частности пытался понять, что лежит в основе жизненной философии ариев (санскрит – «властителей»). Он писал о мистиках: «Мистическое учение брахманов о возможности соединения с бесконечным совершенно другого рода, чем европейская мистика. В последней человек отдается на волю Бесконечного униженно и покорно и затем растворяется в нем; в брахманистской мистике он с гордостью осознает, что его собственное бытие является носителем Бесконечного. По сравнению с пониманием сверхчеловека в (их) учениях, сверхчеловек Ницше – жалкое создание… Сверхчеловек брахманов поднят над всей Вселенной, сверхчеловек Ницше – всего лишь над обществом людей. Согласно мистическому учению брахманов из свободы души от сенсорного мира следует, что человеку следовало бы прожить жизнь в полном отказе от всего земного. Все его размышления должны быть направлены на мир чистого Бытия». Интересно и то, что согласно их учению на небеса попадут не те, кто приносит жертву богам, но лишь те, кто жертвует собой ради людей… Приверженец этой идеи, великий учитель Яджнявалкья, разделил имущество между женами, а сам отправился странствовать в поисках Вечности. И в конечном счете – все остается людям.
«Точное разграничение брахманизма и буддизма (в Индии) может быть совершенно невозможно», – некогда писал русский буддолог О. Розенберг. Различие между индуизмом и буддизмом не очень значительно. Скорее это чисто сектантское различие. Индуизм всегда отличался от буддизма «не более чем шиваизм от вишнуизма» (К. Панникар). Важным же противовесом брахманам (то есть «идеалистам») в Индии выступали последователи учения «локаята» («материалисты»). Этимология этого слова такова: «относящиеся к народу», или «распространенные в народе». Так объяснял термин индуистский автор Мадхава, так же трактует его буддийская «Дивья-авадана». При ближайшем рассмотрении того содержания, что в нем заложено, мы видим, что это учение рационалистично. Оно гораздо более трезво взирает на окружающий человека мир и царящие в нем законы. Не случайно последователи его так определяют людей, следующих по пути их учения: «идущие путем земного мира», связанные с миром. Все указывает на материалистичность, скорее даже натуралистичность последователей учения. Мифологическим основателем древнего натурализма выступает обожествленный мудрец Брихаспати (Праджапати в «Чхандогья-упанишаде»). Любопытно, что в одном из текстов упанишад мудрец словно даже искушает смертных соблазнами красивой жизни, призывая их одеться в прекрасные одежды, нарядиться, одним словом, «красиво жить».
Н. Рерих. Святой, освободившийся от соблазнов мира, – архат
Любование своей красотой
Мысль, которая проходит через отрывок красной нитью, на первый взгляд кажется тривиальной – «Красиво жить не запретишь», но она резко противопоставляется брахманским речам о бессмертной душе, о том, что жить надо потусторонним величием, аскезой и т. д. и т. п. Адептов учения обвиняли в том, что те составляют грубую, необразованную толпу. На деле это философия нормальных людей из плоти и крови. Простые люди и локаятики, разъяснял смысл их учения Д. Чаттопадхьяя, придерживаются того мнения, что только одаренное разумом тело и представляет собой «я». Разум там, где есть тело. Нет тела – нет и разума. Стрела критики мыслителя направлена в сердце доктрины Атмана-Брахмана. Конечно же, недоброжелатели (а среди них было немало ученых жрецов, которые кормились за счет религиозных учений и философии, за счет тех, кто доверял им содержание не только своих душ, но и кошельков) обрушились на материалистов с тенденциозной критикой, называя их безнравственными, тупыми, приверженцами удовольствий и гедонизма. Воззрения их они называли убогими. Но были у учения и стойкие защитники. Кстати, уже в Махабхарате в уста всеми почитаемых мудрецов, признанных брахманистской традицией, вложены весьма дерзкие мысли скептического содержания в отношении религии и бессмертия. Учитель Бхарадваджи не очень-то верит в существование души после смерти и «благоприятного нового рождения». Давай жрецам корову, подноси или не подноси им подарки – все равно (вместе с жрецом-брахманом) окажешься на том свете. Подарки не спасут дающего, как и берущему не продлят его жизни. Нужно не заниматься бесплодными подношениями или глупыми молитвами, а прожить достойнейшим образом ту жизнь, которая тебе дарована судьбой, а также зачать новую жизнь – если можешь и хочешь, чтобы твой род продлился и впредь. «Мертвец мертвецом и гибнет, а из семени продолжает развиваться семя…»