Древняя душа
Шрифт:
Правая рука первой вырвала зеленый клок из дерна. Зная, что это бесполезно, я закричала во весь голос, что было сил, лихорадочно шаря впереди в надежде хоть за что-то уцепиться. Но левая рука повторила судьбу правой, и тело медленно заскользило вниз.
В голове вспыхнула одна-единственная мысль: «как быстро это будет?», но додумать ее я не успела. Кто-то крепко схватил меня чуть выше локтя и потянул вверх. Через мгновение я оказалась наверху, на земле.
Сначала яркий свет ослепил меня. Потом в поле зрения попал силуэт человека, окруженный крохотными иголочками сияния, которое делало его похожим на ангела.
Так вот ты какой,
Потом все мысли исчезли, потому что я увидела его глаза — глаза человека, который изменит всю мою жизнь…
Карие. Нет, ореховые. Тоже нет. Коньячные. Янтарные. Да что же это за оттенок, черт подери?! Свет фар мешает рассмотреть.
Я глядела на него, не моргая, замерев в ступоре. Почему-то именно это казалось сейчас самым важным в мире — выяснить, какого цвета глаза у мужчины, что спас мою жизнь.
Горан
Руль стал мокрым от моих ладоней, когда остановил машину. Это совсем недалеко, и пары десятков метров не наберется до той скалы, где произошла судьбоносная встреча, которая слила наши жизни воедино. Саяна молчала, напряженно глядя в свет фар, пронзающий вечернюю дымку, словно пытаясь разглядеть в ней наше прошлое, которое вода Леты стерла из ее памяти.
Мы вышли из машины и успели пройти совсем немного, когда любимая резко выдохнула, словно ее с силой ударили в грудь, выбив весь воздух, и начала оседать на землю. Я едва успел подхватить ее. Никогда не привыкну к этим вспышкам! Что она видит сейчас? Остается только надеяться, что это воспоминания, а не очередные видения о конце света.
— Горан… — Прошептала она, открыв глаза чуть позже. Нежность взорвалась в моей груди и прошлась по всему телу горячей волной. Каждый раз поражаюсь силе моего чувства к Саяне! Это можно называть как угодно — любовью, одержимостью, Карой Господа, сумасшествием, единой душой, страстью. Мне важно только то, что эта женщина — мой воздух! И ради нее я готов на все. Абсолютно.
— Как ты, родная?
— Помню, как ты вытащил меня со скалы, — она нежно улыбнулась.
— Никогда этого не забуду!
— Поставь меня на ноги, Драган. — Потребовала Саяна, и только я открыл рот, чтобы возразить, как в довесок полетело, — и не спорь!
— Злая женщина! — оставалось только бурчать и опустить это несносное существо на землю.
— Да, помню и скалу, и тебя! — она со счастливой улыбкой прошла вперед и подошла к обрыву.
— Осторожнее, родная! — я встал сзади, сжал ее талию и вспомнил, как в ту ночь гнал, как сумасшедший, увидев в сумерках гибкую фигурку на склоне без страховки, выжал из машины максимум. Гипноз омутов ее глаз. Легкое волшебное дрожание в душе и ощущение, что знаешь эту девушку всю жизнь. Желание защитить ее от всего мира! С губ сорвался стон.
— Горан! — Саяна развернулась, и я утонул в ее штормящих океанах. Она погладила меня по щеке, заставив задрожать всем телом, прильнула так тесно, что перехватило дыхание, потянулась к моим губам.
— Родная, умоляю! — прохрипел я — голос резко осип. — Не выдержу! — внутри мощной волной цунами поднималось такое желание, сплавленное с бесконечной нежностью и любовью, что все мысли разлетелись прочь.
— Вот и хорошо, — промурлыкала она. — Хватит! Пришло время сдаться, Драган!
От ее улыбки подкосились ноги. Саяна всегда делала со мной все, что хотела, и я обожал это, с каждым разом желая любимую все сильнее. Дни и ночи, когда ее не было рядом, навсегда останутся худшим временем в жизни.
С губ Саяны сорвался смешок, что тут же был сцелован мной, как и ее стоны от рук, что гладили тело любимой так, как она любит, зная все сокровенные уголки. Я уронил жену на траву, не отрываясь от самых вкусных губ — во всех мыслимых мирах таких более не найти! Саяна постанывала подо мной, сводя с ума. Ее ладонь скользнула в мои волосы, обострив желание до такой степени, что не осталось и следа от силы воли.
Одежда полетела прочь — между нами не должно быть никаких преград! Кожа к коже, только так! Каждый миллиметр тела любимой — сплошное наслаждение, ласкать его, слушать стоны, впитывать тяжелое дыхание, жить ее исступлением!
— Хочу тебя! — она доверчиво раскрылась передо мной, вновь заставив зарычать, и направила меня внутрь себя.
Господь всемогущий! Ее естество обожгло, жадно сжало, выдавило из груди весь воздух. Моя, только моя, навсегда! Никому не отдам! Как же хорошо, на пределе ощущений — но она не оставила и секунды привыкнуть к вспышке удовольствия, начала движение, оставалось лишь подчиниться требовательной госпоже — всегда сделаю все, как она пожелает!
Стоны рвали грудь, наслаждение было почти нестерпимым. Что же ты со мной делаешь, любимая! Поглощаешь меня без остатка, окунаешь в огонь блаженства, вычерпываешь душу до донышка! Как же я скучал по тебе, тосковал, умирал… Шелковая кожа, аромат волос, горячее сбивчивое дыхание, твои чувства, что свободно льются в меня, стоны — живу этим, дышу ими, ради твоего удовольствия существую на свете!
Между нами не было преград, словно не существовало законов земного мира, словно мы были единым целым. И это не пугало, а восхищало и сводило с ума, даруя бесконечную нежность. Блаженство надвигалось на нас волной мощнейшего цунами. Тела, объятые пламенем, наполнились неземным светом. Это что-то невыразимо большее, чем просто мы. Нечто вечное, прекрасное и всесильное, сливающее нас воедино.
— Горан! — потрясенно прошептала Саяна, изогнувшись в моих руках до хруста в позвоночнике.
Торжествующе зарычав, я ускорился, из последних сил. Любимая взорвалась в моих объятиях. Из груди вырвался громкий крик, и наш свет слился в единую Древнюю душу, что была, есть и будет всегда!
— Люблю тебя! — прошептала она, открыв глаза.
Эти слова, вышедшие из сердца, заставили меня содрогнуться всем телом. Я уткнулся лицом в ее волосы, сходя с ума от их аромата, и снова утонул во взрыве нежности и желания — еще сильнее прежнего.
Это чудо! Ощущать, как ее тело прильнуло к моему, вкус ее губ, стоны! Что же ты со мной делаешь, родная! Я выпал из реальности, растворился в ней, сходя с ума от счастья! Утонуть в глазах, слиться с ней, вести к наслаждению! И опять, и снова, всегда!
Господи, как хорошо! Я рожден для этого! Не смогу без тебя, никак не смогу без того блаженства, что ты так щедро даришь, любимая! Ты мой смысл, который обретен лишь после пустых трех столетий. Люблю тебя, душа моя! Весь твой, делай со мной, что пожелаешь!
То, как ты запрокидываешь голову, закусываешь губку и стонешь, когда кончаешь — это лучшее, что есть на белом свете! Готов смотреть на это вечно, изо всех сил балансируя на краю, рискуя сорваться в бездну удовольствия, но удержусь — чтобы раскрыть тебе все грани наслаждения.