Древняя Греция. Книга для чтения. Под редакцией С. Л. Утченко. Издание 4-е
Шрифт:
— Пустяки, Геракл! — отвечал другой, — его ведь не били… просто сунули в колодку и все… нужно спешить: теперь последние темные ночи — в полнолуние не убежишь.
— Тише, не кричи, — прервал его другой. Они помолчали. Спустя некоторое время тот, которого звали Гераклом, снова заговорил:
— Слушай, Сириец! Правда ли, что спартанцы обещают свободу тем афинским рабам, которые перебегут к ним?
Сириец вздохнул:
— Только б добраться до Декелей, до спартанского лагеря… ты ведь знаешь — много рабов убежало туда…
— А что с нами
— Тогда мы уйдем из Декелей. Но только афинянам не победить. Как бы не так, — насмешливо протянул собеседник. — Вся Аттика в руках спартанцев. Афиняне даже носа не смеют высунуть за городские стены… Нет, после сицилийского поражения могущество Афин пошло на убыль. Разве ты не слышал, что союзники один за другим покидают афинян?
С радостным чувством слушал Алиатт этот разговор. Все-таки судьба — владычица людей и богов — благосклонна к нему. В первый же день она посылает ему надежду на бегство и надежных товарищей. Не раздумывая, Алиатт поднялся из-за горна и направился к говорившим.
Оба они побледнели, это было видно даже сквозь сажу, покрывавшую их закопченные лица, и с ужасом уставились на него. Огромный Геракл, прозванный так, очевидно, за свой богатырский рост и великолепную мускулатуру, инстинктивно поднял тяжелый молот для удара. Алиатт бесстрашно подошел к ним.
— Друзья! — сказал он тихо. — Я случайно слышал ваш разговор…
— Что же, доноси, если сможешь! — прорычал Геракл, угрожающе замахиваясь молотом.
— Не торопись! — ответил Алиатт, быстро перехватывая его руку. — Я не доносчик. Я просто хочу, чтобы вы взяли меня с собой. Я здесь новый человек, Афин не знаю, и мне трудно бежать одному. Возьмите меня, я буду вам верным товарищем…
— Придется его взять, — вмешался Сириец, оценивший положение быстрее своего могучего друга. — Если его не взять, он выдаст нас. Лишний человек нам не помешает. Особенно, если он смел и решителен: Карийца-то ведь придется оставить…
— Ну, нет! — возразил Геракл. — Карийца я не брошу, хотя бы мне пришлось тащить его на плечах. Тебя еще здесь не было, когда мы вместе задумали бежать…
— Надсмотрщик глядит сюда! — испуганно пробормотал Сириец. — Не услышал ли он что-нибудь?
— Ну что ты! — усмехнулся Алиатт. — Разве можно услышать что-нибудь в таком грохоте. Здесь и себя-то не слышишь…
— Иди, иди прочь! — замахал на него руками Сириец. — Не нужно, чтобы он обращал на нас внимание. Поговорим в обед.
— Хорошо, — коротко сказал Алиатт и, круто повернувшись, направился к своему горну. Он работал, не помня себя от радости, и не заметил, как наступил вечер и пришло время обеда.
В Греции обедали вечером. По древним обычаям, вновь купленного Алиатта в первый день должны были накормить особо, лучше других. Но время военное, а хозяин скуповат. Поэтому Алиатту пришлось наравне с остальными рабами довольствоваться ячменной кашицей, соленой рыбой и двумя головками чеснока. За едой Сириец шепнул ему, чтобы на ночь он постарался устроиться
Как было условлено, Алиатт нашел Геракла и устроился с ним рядом.
— Делай вид, что спишь, и жди, когда другие заснут, — прошептал Геракл…
Томительно долго тянулось время. То в одном, то в другом углу раздавался громкий храп. Наконец все, утомленные тяжелой работой, уснули. Только в правом углу слышны были вздохи и стоны наказанного Карийца.
— Поднимайся! — услышал Алиатт тихий шепот Геракла. — Иди к выходу и постарайся не разбудить никого. А я пойду к Карийцу…
Осторожно, чтобы не задеть спящих вповалку на соломе людей, Алиатт пробирался к двери. Ощупывая стену, чтобы найти дверь, он внезапно натолкнулся на чье-то плечо и замер в испуге.
— Это ты, Геракл? — услышал он тихий шепот Сирийца…
— Геракл пошел за Карийцем, — ответил Алиатт.
Они замолчали, напряженно прислушиваясь.
Наконец появился Геракл с Карийцем. Геракл достал что-то из-за пояса рубахи и долю возился с дверью.
— Ну-ка, ты, новичок, берись… помоги!.. — послышался сдержанный шепот Геракла. Алиатт понял, что обращаются к нему.
Он нащупал рукоять короткого ломика, который Геракл старался просунуть в узкую щель между дверью и косяком.
— Нажимай крепче, только не резко, чтобы но было шума, — объяснял Геракл. — У них там засов на двери сделан непрочно, да я его еще давно попортил… Сломать его нетрудно: только бы не загремел…
— Ну, молодец, — похвалил богатырь Алиатта, когда дверь, наконец, была открыта. — Руки у тебя, как клещи. Я уже думал — одному придется справляться! Кариец после сегодняшней колодки еле руками шевелит, а этот слабоват для такого дела.
Он кивнул в сторону Сирийца.
Темными улицами они добрались до высокой стены. Дождались, когда по ее гребню прошел очередной дозор и, цепляясь за выступы, — стена была сложена неровно, на скорую руку, в кладке часто попадались даже надгробные памятники, — забрались наверх.
Геракл и Алиатт помогали Карийцу. Сириец лез вперед, указывая дорогу. В тот момент, когда он уже прикрепил заранее припасенную веревку к одному из зубцов и спустил ее вниз с внешней стороны, на гребне стены раздались тяжелые шаги, звон оружия и показался тусклый свет фонаря. Часовой обходил порученный ему участок стены.
— Вот и попались! — упавшим голосом прошептал Сириец.
— Погоди хныкать! — ответил Геракл.
— Алиатт, бери ломик и — за мной! — Геракл с неожиданной для своего огромного тела легкостью бесшумно скользнул навстречу часовому. Алиатт, сжимая ломик, последовал за ним.
— Кто идет? — крикнул часовой и осекся. Фонарь упал, послышался хрип и приглушенная возня.
Когда Алиатт подоспел на помощь, часовой лежал неподвижно, а Геракл стоял наклонившись над ним. Алиатт, неизвестно зачем, тоже наклонился над телом и потрогал жилу на виске. Она не билась.