Древняя Русь
Шрифт:
Адская страшная черная муть
Злобой своей заливает долину!
Хочет враг когти на горле сомкнуть
Но не покажем мы варварам спину!
Боже святой повелитель бескрайних небес
Ты от престола святых простираешь десницу!
Хоть в злобной ярости прыгает беситься бес
Но верю я, что Господь заключит зло в темницу!
Керинкей испустила такой страшный вопль, что в сторону шарахнулись татарские кони. Тут началось светопреставление, отложив меч, Ратибор рьяно крестился,
Сульдэ бог великий, великий Сульдэ
Ты боже могучий - всех бей на земле!
Сожги всех урусов, их в пепел смети
Да будут верны тебе дети твои!
Я верю, что сможешь всевышний ты взять
Урусов за горло и всех растоптать!
Твоей силе нету границ на земле
Сотри в порошок всех урусов Сульдэ!
Керинкей бросала в бой неисчислимые толпы монстров, но они явно утратили силу.
Шаманы дрожали, сотрясаясь от напряжения, голоса охрипли, не помогал даже обильно влитый в глотки кумыс. Ратибор подбадривал ратников.
– Не бойтесь монстров ада! Нас Всевышний Бог все равно всех сильней.
Мы должны братья слиться в единый поток
Сердце, разум и чувства к Иисусу направить
Что бы Боже Великий спастись нам помог
И вовеки веков будем господа славить.
А монгольские батыры все падали и падали, вокруг страшных уруских витязей.
Прямо над ухом шаманки завис невидимый для других онгонон. Шестикрылый тигр проревел шаманке в ухо.
– Ты слишком много тратишь сил, на простого уруского шамана. Это люди не боги, пускай скрутят сами монголы. А ты лучше собирай магические силы, самая главная битва у тебя впереди!
– Видимо, бог Сульдэ сердит. Если ему не угодно спустится в глубокие снега, выжечь пламенем преисподней бездонные уруские болота, то, что остается мне, его покорной служанке. Керинкей-Задан вытерла слезящиеся глаза.
– Только подчиниться.
Развернувшись, она крикнула во всю глотку.
– Прости Бату-хан, но высшие духи велят мне идти на покой! Пускай с людьми воют люди.
– Предательница!
Провизжал Батый.
– Я еще расправлюсь с тобой. А вы чего стоите! Возьмем урусов измором. Нукеры ощетинились копьями и рванули на приступ, словно на пути их стала неприступная твердыня.
Уже давно длилась битва. Но Ратибор и Евпатий не знали усталости. С прежней сокрушающей силой взлетали мечи, поражала палица, косила острейшая секира.
Ратибор по-прежнему бесстрашно распевал псалмы.
Русские воины забыли про боль, про немеющие от нечеловеческого напряжения члены, глубокий душевный
– Вперед, рязанцы, киевляне держитесь! За свет свободы рубитесь суздальцы.
Бату-хан то и дело вытирал об рукав, запотевшую китайскую трубочку. Уже пятая сотня тургаудов полегла под страшными ударами русских богатырей. Батый устал выть, его голос сорвался, охрип.
– В этих сугробах гибнут лучшие мои воины. Я посажу вас на кол, если вы не подскажете что делать.
Хладнокровный Субудай взял Бату-хана под руку.
– Взять их живыми не удастся. Предлагаю применить пороки.
– Действуй одноглазый барс! Пока я тебя не лишил ока, кати сюда тяжкое чрево порока.
Сзади послышался тяжелый топот коней, храп замученных верблюдов, хрипы и скрежет тяжелых механизмов. Как гласит древнерусская былина "Навели на Евпатия и Ратибора множества пороков и пораженные тяжелыми камнями пали они в пышные русские сугробы".
Монголы выкрикивали команды, били в медные щиты, гудели тяжелые трубы.
Зазвучал сигнал отступления.
– А заиграли ретираду!
Прозвенел радостный голос Великполка, юноша улыбался, не смотря на то, что лицо, перекосил уродливый шрам.
Евпатий поднял меч и секиру помчался бегом за отступавшими нукерами.
– За Русь Святую! Вперед.
В горячности боя он не успел разглядеть несущиеся на встречу тяжелые камни. Удар валуна в богатырскую грудь оборвал громовой голос. Ребра треснули, из-за рта показались кровавые пузыри.
Китайские механические драконы извергали из себя, страшные снаряды поражающие все живое, среди них попадались и горшки с горящей в них смесью.
Ратибор взревел медведем, отшвырнув оружие, он бросился к любимому другу. Священник отчаянно тряс своего побратима. Осторожно припал ухом к груди. Слышались слабые удары могучего сердца.
– Лучше умереть, сражаясь, чем быть раздавленными как червяки.
Он перекрестил Евпатия, подправил кольчугу. Подхватив меч своего друга, и подняв свое орудие, Ратибор размахивая двумя кладенцами, побежал к трусливо сгрудившимся монголам. Вокруг продолжали свистеть камни.
. ГЛАВА Љ 29
Мульти-клоны продолжили движение по сумасшедшему лесу. Помимо пальм в диковиной роще встречались, серо-буро-малиновые ели они жадно тянули к ним свои ветви с кривыми иглами. От них веяло смесью жидкого азота и горящего напалма. Леопардов с сидящим на шее Соколичем и свободная Пантера, легко уклонялись от хищных захватов произрастающих в преисподней растений.
– Видимо кто-то решил опробовать на нас новые пестициды.
Сострила Пантера.