Древняя Русь
Шрифт:
Суровый Субудай развалистой походкой приблизился к джихангиру.
– Это глупости! Хватит лизать икону. Пора в постель и отоспаться, очень скоро нам простоит решающая битва.
– Знаю! Все знаю! Но пускай он окажет нам свое покровительство.
Грохот от взрыва стал ответом Бату-хану. Тяжелая икона рухнула вниз, пребольно врезав золотой рамой по упрямому лбу джихангира. Оглушенный Бату-хан завалился, тургауды подхватили его под руки. В захваченном монастыре началась пляска смерти, мульти-клон заложил химические мины, тысячи нукеров и тургаудов погибали от удушья. Монастырь был под завязку забит монгольскими войсками, и поэтому количество жертв было весьма значительным. Леопардов
– Они не сумеют вовремя отойти и полягут под монгольской конницей.
– А мы и не дадим врагу атаковать. Первый удар мы нанесем по туменам присланным из Монголии. Наши войска перебьют, кого смогут, а затем ополченцы отойдут на засеки, и далее используя панты по реке.
Ночная битва была кровавой, чтобы сберечь бойцов мульти-клоны постепенно отводили сражающие войска. В ход пошли ракеты и огнеметы. Созданная занавесь смерти, и заградительное пламя позволило избежать серьезных потерь. И все же плохо обученных ополченцев полегло не мало. Мульти-клоны не особенно склоны к сентиментальности, но гибель своих солдат всегда вызывала у них досаду. Кроме того, в этой вылазке погиб, белый тысячник Наливайко, юношу пронзило тремя стрела в грудь и голову. Марк Соколич тоже едва не погиб, полутора аршинная стрела пробила щеку и едва не вышла через затылок. Нахлебался вампиреныш крови и своей и чужой. Это требовало компенсации, и Соколич с зубами и мечами набросился на врага. В бою он старался выбирать нукеров помоложе и почище, потому что от иных монголов так несло, что хотелось вырыгать, а не хлестать из артерий кровь. Самого Бату-хана Леопардов видел только издали. В ярости джихангир рубил иконы, Леопардов швырнул гранату, хотя колдовская защита и сработала - пара десятков тургаудов распылилась кровавой кашей по стенам. Сам Бату-хан перепугался и с позором бежал с поля брани. Вдогонку мульти-клон засадил небольшой мячик из взрывчатки. Словно тенистый шар он отпрыгнул раз двадцать от стен, рванул лестницу, по которой бежал Бату-хан. Великий каган полетел вверх тормашками, однако защитное поле вновь спасло ему жизнь, смягчив падение. Мульти-клон рассмеялся, глядя на дрыгающие ноги Бату-хана.
– Жаль, что Мусук этого не видит. Тогда бы он понял, какой "Великий" и "храбрый" у него джихангир.
Далее это уже была просто резня, затем пробежка, чередуемая с рубкой к своим белым братьям. Под утро упорная схватка кипела лишь у засек, там сгрудились бессчетные татарские орды. Сосны горели, ядовитые иглы вылетали из ветвей и распарывали коням животы.
Катавасия аннигиляции, еще один чувствительный удар, по захватчикам. Когда окончательно расцвело, монголы откатились, назад перестраивая ряды. Пантера смеялась и скалила зубы.
– Удар, удар еще удар, еще удар - "килдык"! Монгольские бегут войска и получают в тык.
Леопардов не разделял оптимизма.
– Скоро решающая схватка. Мы сильны против мечей, но в дело опять вмешается магия.
Пантера продолжала, наиграно скалиться.
– Что магия, мечом крест на крест рубанул и готово!
Контуженый джихангир забаррикадировался в кельи, в припадке бешенства он зарубил пятерых нукеров. Это ночь его доконала, руки дрожали, красные
– Что опечалило тебя Покоритель Вселенной?
Вместо ответа Бату-хан поднял высоко над головой кривой меч. Судя по сумасшедшему блеску в глазах, джихангир был готов ударить Субудая. Лицо Бату-хан налилось кровью, чрезвычайным усилием воли он отвел взгляд и рубанул по золоченому распятию. Крест разлетелся пополам.
– Зачем ты трогаешь главного уруского Бога?
– В голосе Субудая чувствовалось сочувствие.
– Вспомни Ясу - нельзя трогать и обижать богов иных народов.
– А сколько можно мне вредить!
–
Заорал благим матом джихангир.
– Вот погляди, что оставили мне белые мангусы.
Бату-хан протянул клочок желтоватой произведенной в секретном граде бумаги.
Там было написано - "Краденый тобой скакун возвращается к законному хозяину".
– Понял! Моего Буцехана угнали!
Батый с размаху сунул бумагу в лицо Субудаю. Тот скомкал клочок и швырнул на пол.
– Да это ужаснейшее известие. Великий мы разобьем урусов и захватим еще тысячи таких коней. Уже так казниться из-за кобылы, когда сотни тысяч лучших нукеров нашли себе могилу в проклятой русской земле! Вакх! Вот у меня есть хорошая новость с помощью магии и шпионов мы, наконец, нашли тайный град урусов и близка наша победа. Скоро наши шаманы войдут в полную мощь, и мы одним страшным натиском растопчем уруские орды.
– Наконец-то! Нет терпения, больше нельзя мириться с ночными вылазками белых разбойников, пускай пробудятся темные силы, и блокируют все подступы к лагерю. О Сульдэ тебя ждут невиданные жертвы.
Бату-хан жадно припал губами к кувшину и потянул вино, ядовито-зеленая жидкость стекала ему на грудь. Затем он покачнулся и грохнулся на пол.
Субудай осторожно поднял слегка смятый серебряный кувшин и вышел из кельтии.
– Готовьте выступление! Собирайте припасы и обоз.
– Предстоит далекий и очень быстрый переход. Будьте все готовы! Я повелеваю позвать шаманов Глеба и Керинкей-Задан, а также пусть прибегут юртджи!
– Юртджи ждут тебя, непобедимый беркут!
Дюжина ханов в расшитых золотом халатах вбежала в шатер.
Полупустой Углич был взят и сожжен, зимнее небо окрасилось в кроваво-багровые цвета пожара. Покидая монастырь, монголы подожгли и его, предварительно выкатив бочки с вином и елеем, унеся все ценное. Был также устроен большой погребальный костер для погибших, в него были полжены многие тысячи нукеров, уничтоженных при недавнем нападении мульти-клонов. Правда, торжественный ритуал был краток, Субудай торопил армию с немедленным выступлением. Зловещие отблески огромного костра, играли на шлемах и кольчугах отходящего войска. "Каждый день и каждая ночь на этой земле новые погибшие сыны нашего народа - пора заканчивать войну!" Субудай в гневе рубанул по сосне.
Бату-хан после старых монастырских медов и настоек плохо соображал, перед глазами у джихангира плыло и время от времени "покоритель вселенной" блевал в сугроб. Завернув в два слоя тигровый шкур и положив сверху шубу, снятую с архимандрита, его положили в золоченые сани, запряженные шестеркой коней. Рядом по личной просьбе одурманенного джихангира посадили Огневичку, что бы следить за рыгающим Бату-ханом.
Монгольские отряды шли на север и запад широкой, хищной лавой заходя по пути во все встречные погосты. Как правила селения были покинуты, и поживиться было нечем. Предвидя маршрут движения монгольских войск, мульти-клоны распорядились, эвакуировать все местное население и вывезти все ценное имущество к секретному граду.