Древняя русская история до монгольского ига. Том 2

Погодин Михаил Петрович

Повозы (экипажи).

Самое обыкновенное слово: кола, колеса.

1146. «На колих и на санех».

1147. «С коль».

1164. «Многи человекы снимаху с древ (после страшного наводнения) и кола».

Сани какие-то употреблялись и летом, например, 2 мая при перенесении мощей Св. Бориса и Глеба, как и прежде при переносе тела Св. Владимира, 15 июля.

Возила встречаются под 1113 годом.

Воз. 1156. «Всадив я (жену и мать) Володимер Мстиславич, на возы, везе я».

Повоз, подвода, 1152, 1209.

Телеги упоминаются только в Слове о полку Игореве.

ЖИЛИЩА

Хоромы, храм, клети,

дом, двор, истопка, истба-изба, терем, двор княж, сени, — вот названия, относящиеся к жилищам.

Двор княж, в Киеве (1067, 1096, 1097), в Переяславле (1098), двор Брячиславль, двор Коснячков (1067), Мстиславль двор, Глебов двор (1147).

Дворы огораживались тыном (забором). «Если кто межу дворную тыном перегородит, то платить пени 12 гривен», по Русской Правде.

Под 1147 г. упоминаются ворота, под 1173 г. двери. «Почаша бити в двери (убийцы Андрея Боголюбского) и выломаша двери». (Также в Волынской летописи под 1204).

1216. «Бяше плетенем оплетено то место (под Липицами, перед сражением) насовано колья».

1151. «Верх (у божницы) бяше нарублен деревом».

Хоромы упоминаются в Русской Правде и в летописях.

1228. «Сгореша хоромы княжи».

1129. «Бысть вода велика, хоромы снесе».

Храмина, 1229.

Сенница. Сени. (Антресоли, верхнее жилье).

1067. «Изяславу седящу на сенех, из оконца зрящю».

1146. «И седшим братье всей у Всеволода (Ольговича в Киеве) на сенях».

1147. «Затвори ворота, а Игоря пусти на сени… Людие вшедше во двор, узреста Игоря на сенех, и разбиша сени о нем, и сомчавше его с сеней убиша».

1150. «Вячеслав седяще на сеньници, и мнози начаша молвити кн. Изяславу: ими и».

1150. «Подсечем под ним сени».

1152. «Петр приеха на княж двор, и ту снидоша противу ему с сеней… слугы… взиде на сени, и виде Ярослава седяща на отни месте».

1175. «И бежаше с сений, шедше в медушу, и пиша вино… поидоша на сени.

Андрей избитый иде под сени. Убийцы услышали его голос… рече один: стоя видех князя яко идуща с сений долов… Седящу ему под столпом всходным» (убийцы нашли и убили его).

В песнях упоминаются сенные девушки.

1093. «Изымав слы всажа и в истобъку», Ипатьевская «в ыстбу».

1102. Изба.

1093. «Възлезше на истобку, прокопа и верх, и тако Олбег Ратиборич прима лук и, наложив стрелу, удари Итларя в сердце».

1097. «Идоша в истобку» (Новгородская), в гридницу (Ипатьевская).

Клети упоминаются в Русской Правде: «Аже убиють кого у клети, аже кто крадеть клеть», и в летописи: 1143. «Розноси (бурею) хоромы, и товар, и клети, и жито из гумен».

Клетью назывался, вероятно, прежде амбар, магазин, кладовая, и также холодная горница.

Горенка. 1152. «Несоша и (Владимирка галицкого, внезапно пораженного ударом) в горенку, и вложиша и в укроп».

Ложница, спальня (1175).

Одрины. 1200. Новгородцы «засташа (лотыголу) в одринах».

Погреб. 1067. «Пойдем, высадим дружину свою из погреба», говорят возмутившиеся киевляне. «Приде половина от погреба… отворивше погреб».

Поруб. 1067. «Людие высекоша Всеслава из поруба». 1146. «Повеле над ним поруб розимати, и тако выяша из поруба (князя Игоря Ольговича)».

Медуша. 1175. Бретьяница.

1230. «Паде перевод с кровлею трех комар», в Переяславле Русском.

«Снемше доску с печи» (1197) слуги Давыда Игоревича, ослепивши Василька.

«Уже доски без кнеса (без князя) в моем терем златоверхием» — в песнях.

Из домашней утвари упоминаются в летописях только:

Столец, стул, вроде табуретки, судя по древним рисункам, ларец, носилицы (1175).

Выберем

из разных былин и песен места о жилищах и утвари, приводя их в некоторый порядок.

Добрыня Никитич, посланный князем Владимиром освидетельствовать Дюково богатство.

…Доезжает Индеи богатыя, До того Волын-города до Галича, До того до Дюкова посельица. Увидел кругом двора булатний тын, Наведено медью яровицкою, Столбики были точеные, А маковки были золоченые, Двери-то были решатчатые, Подворотеньки были серебряные. И поехал Добрыня на широкий двор: По этому широкому двору Разостланы сукна одинцовые. Соходил Добрыня со добра коня, Зашел во гридню во столовую: Все окошечки скутаны, Вкладены в стены камни драгоценные.

На том дворе на Чуриловом, Стояло теремов де до семидесяти, Во которых теремах Чурила сам живет. Трои сени у Чурила де касерчатые, Трои сени у Чурила де решетчатые, Трои сени у Чурила де стекольчатые.

Построены терема высокие, Просечены окошка косявчатые, И поставлены колоды белодубовые, Наличники положены серебряные.

Во сени ведет (Пленчище Сорожанин) во решатчатые, Во другие ведет частоберчатые, Во третьи ведет во стекольчатые, И в теремы ведет златоверхие. И такому-то князь диву дивуется: На небе солнце, — и в тереме солнце, На небе месяц, — и в тереме месяц, На небе звезды, — и в тереме звезды, На небе зори, — и в тереме зори: Все в терему по-небесному.

Хорошо теремы изукрашены: Пол-середа из одного серебра, Печки-то были все муравленые. Потики-то были все серебряные, Потолок у Чурила из черных соболей, На стены сукна навиваны, На сукна стекла навиваны, Все в терему по-небесному: Вся небесная луна понаведена была, Ин всякие утехи несказанные. У вас все не по-нашему: Я подъехал ко подъезду княженецкому, Ко тому столбу точеному, к кольцу луженому; У нас столбики точеные, верхи и кольца золоченые. У вас все не по-нашему: Дорожки не расчищены, Желтым песком не засыпаны, Ковры да сукна не подостланы; У нас дорожки-ты расчищены, Желтым песком призасыпаны, И сукна-ты подостланы, сукна одинцовые, А по крыльцам и по ступенькам ковры все шелковые, Тех шелков шемаханскиих, А по обе стороны рассажены сады виноградные. У вас все не по-нашему. И мы пришли на княжий двор, У вас ворота-ты сосновые, А на дворе хоть медведь ногу моми; У нас ворота кости слоновыя, А в воротах столбы-ты золоченые, Дворы-ты у нас убраны, Ковры и сукна-ты подостланы, Ковры-ты шелковые, Сукна одинцовые. Конюхи и дворники по двору гуляют, В бабки и шашки играют. У вас все да не по-нашему: Мы шли в палаты белокаменны, У вас ступени из черного каменя, А порученки у вас точеные; А у нас ступеньки кости слоновыя, И подостланы ковры-ты шелковые, Порученки точеные, и вовсе золоченые. И пришли-то мы во гридни во столовые: У вас мосты (полы?) сосновые, Стены и потолки у вас не расписаны, Столы у вас дубовые, Скатерти забраные; У нас во гриднях во столовыих Мосты-ты все кленовые, Стены-потолки все расписаны, У вас все не по-нашему: У вас печки-то кирпичные, А помяльца-то сосновые, (Печки биты глиняны, А подики кирпичные, А помелечко мочальное В лохань обмакивают). У нас печки-ты изразцовые, карнизы золоченые, Подики медные. У нас помяльца-ты мочат в меды стоялые, У вас все не по-нашему: Как идет-то Владимир-князь ко церкви-то соборныя, По дороже у вас сукна-ты не славные, А у князя сапожки на ножках сафьянные; А у нас-то матушка моя пойдет во церковь-то соборную, Впереди идут лопатники, Во след идут метельщики, Още идут постельщики: Лопатники дорожку разгребают, А метельщики песочком посыпают, А по ступенькам стелют ковры-ты шелковые, Тех шелков шемаханскиих. И тут няньки наперед идут, А служанки под руки ведут…