Древо миров
Шрифт:
Взял меч в правую, посох в левую руку, выпрямился и уставился на звезду, темнеющую между козлиных рогов. В отличие от фигуры демона, вырезанной из пальмового дерева, рога были настоящими.
Он стоял в центре начертанной пентаграммы, недвижный, словно сам обратился в идола. Где-то капала вода, отсчитывая Время. Чернокнижник ждал.
Для прочих сутки делились на утреннюю, дневную и вечернюю стражи, потом шли часы первой, второй и третьей свечи, именуемые также стражей ночной. Для посвященных каждый миг Времени означал целый букет сакральных имен и символов — цвета и музыкальные звуки, рыбы, насекомые, животные, рептилии и птицы, цветы, растения, фрукты и деревья, камни,
Там, высоко в небе, за голубым его куполом и облаками, всходила сейчас Утренняя Звезда, и это был первый час последнего дня четвертой седмицы первого осеннего месяца. Он заранее рассчитал нужный декан, когда Луна была в небесном дворце, именуемом Аль-гелба, когда благоприятно делать пентакли для любви, для победы над врагами, для укрепления созидаемого, просить о помощи и благорасположении. Помощь и благорасположение Господина — вот чего он жаждал.
И, обретя нужное склонение, тела небесные открыли Врата. Последний раз ударила со звонам капля, пентаграмма во лбу козлоголового демона вспыхнула ослепительно — красным, камень на конце магического посоха побелел и стал похож на каплю молока.
Тогда чернокнижник, подняв над головой меч и жезл, заговорил глухим, но явственным голосом: «Всемогущий и Вечный, кто предписал всем созданиям молиться Тебе, молю послать мне духов, кто помогает править Небесным Сводом и удерживать Твердь Земную, дабы помогли они мне открыть Вход и узреть Лик Твой! Эм сибро тена бардег!»
Звезда Знания пылала кроваво-красным светом, затмевая земные огни, горевшие в лампах, багровые отблески плясали на козлиных рогах идола, указывавшего пальцами левой руки вниз, а правой — вверх, туда, где за каменными сводами бывшей кожевенной мастерской разгоралось над крышами Тарантии утреннее небо.
«Духи, чьей помощи я прошу, зрите Знаки и Священные имена, — чернокнижник довел посохом, указывая на куски пергамента на скрепленных красной нитью лавровых крестах, — повинуйтесь силе заклинаний, выходите из пещер и темных дыр, прекратите мучить несчастных смертных тоской и жаждой несбыточного, выходите на место, где Истинная Власть соединит вас! Внемлите моим приказам и не мыслите, что ваше сопротивление заставит меня прекратить действо! Эм тена бардег сина!»
Вокруг пентаграммы во лбу идола возник белый туманный круг. Он стремительно вращался, клубясь неясными очертаниями, расширяясь и поглощая рогатую фигуру. Еще миг — и кумир исчез, словно провалился в черную бездну, зиявшую теперь в центре туманного кольца. Эта дыра, из которой несло ледяным холодом, быстро увеличивалась и вскоре заняла почти всю стену, на которой раньше висел рогатый кумир.
Теперь среди белых клубов стали видны лики и смутные силуэты, несущиеся хороводом и все замедляющие свой бег. Чернокнижник узнавал их, хотя раньше никогда не видел, — узнавал по описаниям «Скрижали магов».
Вот Асиель: самый могучий из всех духов, которые поступают на службу колдунам. Он является в облике карлика трех ладоней ростом, и нужно заклинать его три раза перед тем, как он появится в заранее очерченном для него круге. Он достает богатства и любую вещь из любого края, по желанию волшебника. Он быстр, как человеческая мысль.
Вот Анигуэль: услужлив и наиболее полезен, появляется в образе десятилетнего мальчика. Его специальность —
Вот Марабуэль, истинный повелитель гор, быстрый, как птица на крыльях. Беспокойный дух, весьма трудный в управлении. Облачен в броню, а голова, как у дятла, с красным хохолком. Может переносить на большие расстояния и повелевает Весенним Корнем…
И еще — Асиевель, могучий повелитель моря, который находит вещи, оброненные в воду; Махиель, прекрасная дева, дарующая богатство и спокойствие, Баруэль, мастер всех ремесел в кожаном рабочем фартуке…
А между этими ликами всплывают и тонут среди белесых струй множество других: холодно — прекрасных и уродливых, злобных и исполненных равнодушия, хохочущих, скалящих желтые клыки, подобные звериным мордам, маскам, камням, деревьям, почти немыслимые, вселяющие ужас, тоску и зависть…
Любой из самых ничтожных духов, вызови его чернокнижник в нужное время нужными заклинаниями, мог бы стать достойным венцом его ночных бдений и научных изысканий. Но сейчас ему не нужны были даже духи высшие, такие как Асиель, ибо они явились лишь для того, чтобы открыть Врата, снять печать, скрывающую Лик Господина. Там, в черной дыре, таилось то, что притягивало и жгло душу, к чему были устремлены его тайные помыслы и подспудные чаяния.
Эм тена бардег сина!
Богуз произнес еще несколько заклинаний, чувствуя, как тело его словно начинает таять, увлекаемое неслышным зовом, готовое распасться на составные элементы и стать частью Мирового Вихря. Тогда он ударил мечом, разбив прутья клетки, и вонзил острие в серый подрагивающий комок у себя под ногами. Брызнула темная кровь, и Богуза поглотила Пустота.
И сразу же он увидел… Нет, не увидел, а стал частью того, к кому так стремился. Он был исполинским вепрем, он сражался с демоном Хараньякшей тысячу лет, чтобы спасти землю, которую демон утопил в океане, он одолел Хараньякшу и поднял землю на своих клыках — к свету. И воссел по правую руку Бога, и называли его Красный Вепрь Неба. Именовали его также мужеубийцей, ибо ярость, клокотавшая в груди его, способна была разрушать миры. И молили его ничтожные не убивать ни большого, ни малого, ни выросшего, ни отца, ни матери, не наносить вреда телу, семени, жизни, коровам и лошадям. Он жил в северных пределах, был юн, быстр, силен, неуязвим, имел твердые члены, спутанные волосы, прекрасные губы; он улыбался, как солнце, и насылал смерть через стрелу, через яд и лихорадку.
Он был вепрем и прекрасным человекоподобным существом, убийцей и лучшим из врачей. Его молили о лекарствах, дарующих долгую жизнь, о плодородии и мужской силе. К нему обращались с просьбой: «Да размножимся мы через детей». О нем говорили: «Да создаст он благо нашему скакуну, здоровье барану и овце, мужчинам и женщинам, и быкам». Его называли Вархран, бог войны и победы, его называли Трьямбака, что значит «имеющий трех матерей», на востоке он был Рудрой или Асурой, на западе — Ариманом, темным богом.
Не одна Великая Катастрофа сотрясла землю, прежде чем он утратил небесный престол. Он восстал и был низвергнут, и Сердце его упало на Твердь огненной звездой. Он мчался среди облаков, уходя от Дикой Охоты, и Небесные Всадники скакали по пятам, называя его вепрем Турх Труйт. Плоть его варил в котле повар Андхримнер, и павшие в бою храбрые воины-эйнхерии поедали его неиссякаемое мясо, запивая медовым молоком козы Хейдрун. Он стоял на пороге Серых Равнин, считая на костяных счетах добро и зло, он писал на свитках приговоры, он готов был обезлюдеть весь мир и сойтись с богами в последней схватке на закате Второй Эпохи Солнца…