Древо миров
Шрифт:
Но вот беда, пророчества сии часто были слишком непонятны даже самым просвещенным умам, а девственницы теряли разум всего через год своей службы. Иной раз никто и не догадывался, что пифия лишилась рассудка, и тогда ее бредовые речи брались на веру и служили основанием ко многим опрометчивым действиям. Более того, стали за деньги допускать желающих посидеть на триподе, и несчастные с помутненным рассудком бродили потом по дорогам, смущая многих.
Требовалось навести порядок, и Братия его навела. Мы понимали, что никакие увещевания не закроют пути несчастным, идущим в Дафнию навстречу собственной погибели, и
— Конан-киммериец побывал в Дафнии и сидел на триподе, — задумчиво произнес маркграф. — А потом сложил бремя власти на неокрепшие плечи сына и исчез.
— Да уж, — раздался густой бас, — птенец слишком рано вылетел из гнезда.
— Не нам судить поступки великого короля, граф Рабрагор, — строго заметил Обиус, — видимо, у Конана Великого были веские на то основания. Что же касается вашего замечания о сыне его Конне, здесь я согласен. Молодой государь нуждается в нашей опеке и поддержке. Для того мы здесь и собрались.
— И что же сказала вам пифия? — нетерпеливо спросил третий вельможа, которого Богуз из своего убежища видеть не мог.
— Пифия не говорит, месьор Эртран, она вещает. Предсказания обычно преподносятся в форме стихов, но слова часто двусмысленны и труднопостижимы. В прежние времена каждый ее звук, каждое движение тела тщательно записывались пятью жрецами, а затем лучшие мудрецы приступали к толкованиям. Со мною были трое помощников, и все мы записывали речь пророчицы независимо друг от друга, так что ошибки быть не может. Ну а толковать сказанное придется нам всем вместе.
— Никто не может подслушать? — деловито осведомился градоначальник.
Это самое надежное убежище во всей Тарантии, — отвечал жрец, — о его существовании известно только высшим иерархам Братии. Так вот, когда зеленый дым окутал пифию плотным облаком, она преисполнилась божественной благодати, и небожители вещали устами ее. Я вопросил, какая опасность угрожает королю Конну, и получил ответ, который прочту.
Светлейший отставил серебряный кубок, достал из-под подушек небольшой ларец, открыл и извлек пергаментный свиток. В комнате со сводчатым потолком воцарилась тишина, и Богуз в своем укрытии невольно задержал дыхание, стараясь не пропустить ни слова. Если бы он мог, то заставил бы свое сердце на время остановиться.
Обиус развернул свиток, поднес к глазам и прочел:
Сердце, сила и слава Королевства переменятся, Воины сражаются в небе долгое время. Из-за ответа дамы король встревожен. Посланники рискуют своей жизнью. Прямостоящий ягуар на черни С каплей истинной крови В звоне ристалища убьет повелителя, Вонзив копье в золотую клеть. Поединок нельзя отменить.Раздался звон и плеск — кто-то, видно, опрокинул кубок с вином.
Затем Шатолад высказал общее мнение.
— Мудрено, — сказал он. — Что за дама?
— И золотая клеть? — пробасил граф Рабрагор.
— Значит,
— Это как раз самая понятная часть предсказания, — сказал Обиус. — Мы не знаем, кто та дама и какие послы рискуют жизнями, но ягуар с каплей истинной крови — граф Рабрагор.
— Я?!
Возглас графа потряс светильники, пламя заколебалось, отбрасывая по стенам уродливые тени.
— Тише, — поднял руку жрец, — ради Митры праведного! Иначе вас могут услышать на улице.
— Но позвольте, — не унимался вельможа, — на моем гербе действительно изображен ягуар, но сидящий, и не на черни, а на синем фоне! И потом, что это за истинная кровь обнаружилась в моих жилах?
— Кровь короля Нумедидеса.
— ОГО!
Чувствовалось, что дыхание Рабрагора перехватило, и он не в силах произнести больше ни слова.
— Мы располагаем признанием вашей матушки, что она имела связь с покойным монархом, когда он останавливался в замке Шарто. Ваш отец впоследствии погиб при невыясненных обстоятельствах, а герб был изменен: графиня не желала наследовать геральдические знаки мужа, который не был отцом ее ребенка.
— О!
— Вижу, вы мне не верите. Тогда ознакомьтесь.
Обиус бросил на стол еще один свиток. Теперь Богуз увидел графа Рабрагора, склонившегося к столу. Был он плечист, обладал мужественным подбородком и тонкими губами, которые покусывал до крови, читая документ. Дочитав, сказал:
— Пусть так. Но я никогда не злоумышлял против короля, в этом вы не смеете меня обвинять.
— Никто вас не обвиняет, месьор граф, — откликнулся Светлейший вкрадчиво. — Все в руках Митры, лишь Ему ведомы хитросплетения причин и следствий. Вы не желаете гибели государя, и все же боги избрали вас своим орудием.
— Это ложь! — крикнул граф.
В его руках сверкнул кинжал, крепкий кулак припечатал к столешнице пергамент.
— Э, так не пойдет, — проскрежетал месьор Шатолад. — Видно было, как его лысина наливается красным. — Что-то тут не так, Светлейший, граф — наш человек…
— А я разве говорю что-то против? — Толстые губы Обиуса разъехались в приторной улыбке. — Все мы здесь единомышленники, и помыслы наши направлены лишь на благо государства. Вложите клинок в ножны, месьор, и выслушайте мои соображения.
Рабрагор, тяжело дыша, повиновался.
— Золотая клеть, о коей говорится в пророчестве, означает забрало рыцарского шлема. Но почему золотая? Следует ли понимать сие иносказательно, как знак королевского отличия, или же буквально? Я склоняюсь к последнему. Трудно представить, что граф Рабрагор, преданнейший слуга нашего молодого повелителя, скрестит с ним оружие на поле битвы. Однако ристалище — понятие широкое. С тем же успехом можно обозначить сим словом и рыцарский турнир. Сын Конана Великого статью вышел в отца и не раз выезжал на арену, дабы померяться силой с лучшими бойцами. А выезжая, по обычаю предков, надевал золотой шлем. Так он поступит и на сей раз, на празднике Осенних Плодов, который состоится через три дня. И хотя турнирные копья имеют затупленные наконечники, попав в щель забрала всадника, летящего во весь опор, такой наконечник легко может поразить насмерть. Вот как я понимаю слова пророчества, и думаю, вы со мной согласитесь.