Древо скрелингов
Шрифт:
Лобковиц с широкой улыбкой посмотрел вверх, и в тот же миг на его плечо опустилась огромная птица. Это был ворон-альбинос. Я с любопытством смотрел на него.
Ворон явно был сам себе хозяин. Он прошелся по руке Лобковица, вновь устроился на его плече и воззрился на меня глазами-бусинами.
Глядя на Лобковица, можно было решить, что он почти утратил надежду на успех. Я рассмеялся и сказал, что недоволен своей судьбой. Он согласился, что в этой партии нам достались не лучшие карты.
– Но мы выжали из них все, что могли – в этом-то и секрет! Надеюсь, вы ощущаете разницу, дорогой граф?
Он поглаживал горделивую птицу, что-то ей бормоча, словно общаясь с любимым домашним животным, которое считал потерянным. Но я видел, что он буквально разрывается между желаниями приласкать ворона и бросить еще один взгляд на золотую пирамиду-город. Я понимал его чувства. Я тоже не мог решить, что мне интереснее рассматривать – нашего нового спутника или крепость. Однако из-за тумана видимость сократилась до нескольких шагов.
Уже стемнело, когда мы решили остановиться на маленькой поляне.
Кусты, росшие на горном склоне, послужили каркасом для нашего укрытия. Мы набросили на них большой плащ, забрались внутрь и с удовольствием развели крохотный костер. Уже давно нам не было так уютно. Даже ручной ворон Лобковица, устроившийся в ветвях, казался довольным. Я, разумеется, тут же попросил Лобковица поделиться со мной сведениями, которые он мог бы сообщить, не затрагивая наши дороги во времени.
Лобковиц извинился и сказал, что таких сведений очень немного. Он полагал, что основная часть пути уже пройдена. Он хмуро посмотрел на птицу, словно надеясь получить от нее совет, но ворон уже уснул на своем насесте.
Лобковиц вел себя с неуклюжей скрытностью. Вероятно, он опасался, что цель, к которой мы подобрались так близко, ускользнет от нас. Но, раскурив одну из своих многочисленных глиняных трубок, он успокоился и не без удовольствия окинул взглядом горы, окрасившиеся в сумерках алым и темно-синим, посмотрел в чистое небо, на яркие звезды, мерцавшие в нем.
– Когда-то я путешествовал в мирах, которые почти точно соответствовали моему настроению,- сказал он.- При этом я испытывал едва ли не экстаз.
Казалось, он воспрял духом и заговорил более свободно:
– Мы имеем дело с фундаментальными основами самой жизни. Вы уже знаете о Серых Жилах, которые, являясь как бы скелетом мультивселенной, отзываются на желания людей, хотя зачастую непредсказуемым образом. Мультивселенная питается нашими мыслями и мечтами. Одна жизненная форма поддерживает другую.
Взаимопомощь – первое условие бытия, а изменчивость – второе.
– Я не в силах уразуметь все, что вы мне говорите,- с вежливым интересом отозвался я.- Меня занимает другое. Больше всего я хотел бы выяснить, скоро ли мы отправимся выручать Оуну.
– Если нам очень повезет, если мы будем крепки духом и сумеем воспользоваться всеми возможностями, которые нам представятся, то уже завтра мы ступим на Сияющую тропу, которая ведет к острову Какатанава. К нам присоединятся еще трое. Три к трём и девять к девяти.
Это сильное колдовство, кузен Ульрик. Только тройки и девятки. Это значит, что каждая тройка должна собраться вместе и девятеро должны объединится. Только тогда мы станем силой, достаточно могущественной, чтобы восстановить Равновесие. Прежде чем мы войдем в Золотой город, нам придется преодолеть много препятствий.
Костер согревал нас всю ночь, а утром наше укрытие осталось последним пятном зелени на склоне, покрытом легким снегом. Мы аккуратно упаковали вещи и тщательно закрепили снаряжение, понимая, как легко поскользнуться на неровной тропе и какими опасностями это грозит.
Еще до полудня поднялся ветер. Он набрасывался со всех направлений, как будто хотел смести нас с лица земли и швырнуть в пропасть, плотно укутанную белыми густыми облаками. Мы цеплялись пальцами в перчатках за трещины в скалах и осторожно продвигались вперед, следя за каждым своим шагом.
В конце концов мы начали спускаться и оказались в длинном ущелье, которое выходило к берегу. Озеро было покрыто льдом, но ущелье утопало в зелени, и даже вверху на его склонах не было снега. Войдя в рощу деревьев, мы почувствовали, что здесь значительно теплее.
Лицо Лобковица превратилось в застывшую маску. Он не отрывал взгляд от прохода между холмами, за которым угадывался золотой блеск пирамиды.
Вскоре тучи разошлись вновь, и солнце щедрыми лучами осветило огромную крепость. По мере того, как мы к ней приближались, я начинал сознавать, что это поистине чудовищное сооружение. Мне доводилось видеть зиккураты майя и египетские пирамиды, но это здание уходило ввысь десятками этажей. Оно курилось тонкими струйками дыма, по всей видимости, выходившими из очагов его обитателей. Целый город в одном здании, выстроенном в пустынной местности, в доколумбовой Америке! Сколько высокоразвитых цивилизаций пережило расцвет и падение, не оставив никаких следов? Быть может, мою цивилизацию ждет такая же судьба? Быть может, это естественный процесс мультивселенной?
Отдавшись этим мыслям, я лежал, глядя на россыпь звезд в бездне над моей головой. Мне никак не удавалось уснуть, и я задремал лишь на рассвете.
Когда я проснулся, Лобковиц исчез. Он взял с собой свою саблю, оставив только седельные сумки. К одной из них была подколота записка:
Я решил, что ворон-альбинос улетел вместе с ним, но вскоре увидел его – он описал надо мной круг и скрылся в каньоне. Может быть, отправился вслед за Лобковицем?
Терзаясь страхами, которые теперь некому было унять, я ждал Лобковица весь день и следующую ночь. Он не вернулся. У меня возникла суеверная мысль, что мы слишком рано праздновали успех.
Оплакивая своего спутника, я взял его вещи вместе со своими.