Дрейфующая станция СП-40 бис

Сулацкий Андрей Анатольевич

– Полностью поддерживаю мнение товарища лейтенанта, – Чайка снова повысил Левшакова в звании, – и соображения товарища капитана. Я тоже знаю об изменении формы созвездий за тысячи лет. Даже рисунок Большой Медведицы, какой он был пятьдесят тысяч лет назад, каким его астрономы вычислили, запомнил, когда случайно на эту информацию в сети наткнулся. И, кстати, когда мы на звёзды смотрели, его вспомнил и примерил к тому, что видел. Так, вот, совсем увиденное на него не похоже. Вполне современный рисунок наблюдался. Не в прошлом мы. Тогда, получается, что не временной, а пространственный скачок мы совершили. И я имею в виду не перемещение из высоких широт ближе к средним, а переход в другую Вселенную. И мне, как практичному человеку, более интересно, есть здесь люди или нет. Первое несёт в себе самые разнообразные риски, а второе – вовсе печально.

– А Вы, Екатерина Алексеевна, что думаете по этому поводу? – спросил молчавшую до того Державину Берг.

– А? Что? Извините, задумалась, – сначала растерялась капитан медслужбы, но, быстро сообразив, о чём её спрашивают, ответила, – Меня во всём, что с нами случилось, более всего интересуют практические вопросы. Есть здесь люди или нет? Много их или мало? Каков уровень их развития? Что нам делать, чтобы их найти? Как ужиться с ними? И сможем ли мы когда-нибудь вернуться обратно? Очень хотелось бы… А то, в прошлом мы или в параллельном мире каком, мне кажется делом второстепенным. Хотя лично я не могу выбрать ни тот, ни другой вариант. А Вы сами, что думаете, Александр Владимирович?

– Мне более близка точка зрения Левшакова. Но и у гипотезы Логинова есть свои резоны. Но, в целом, Вы, Екатерина Алексеевна правы. Правы, в смысле тех вопросов, что лично Вас интересуют больше всего. Это и для нас всех, пожалуй, самые главные вопросы. Но, вот, способ, которым мы будем пытаться на них ответить, сильно зависит от того, где мы. Или когда. Например, если прав Логинов, и мы попали в ледниковую эпоху на нашей Земле… подчеркну – на нашей Земле, то фактически единственное место, удовлетворяющее диапазону широт нашего расположения, и чтобы кромка льдов была относительно недалеко от покровного ледника, находилось в Атлантике, у южных берегов Гренландии и Исландии. При этом тогдашний Гольфстрим тёк вдоль края плавучих льдов с запада на восток. В этом же направлении и нам тогда предстоит двигаться тем или иным способом. Каким – обсудим потом. Причём нам предстоит пройти, проплыть или пролететь до ближайшей суши, пригодной для жизни, от двух до четырёх тысяч километров. И земля эта – северо-запад современной Франции и суша, существовавшая тогда на месте пролива Ла-Манш. Если же правы сторонники параллельной Вселенной, к коим и себя причисляю, то наша задача становится совсем нетривиальной, поскольку география этой Земли и вовсе неизвестна. Хотя, наблюдая привычные пятна на Луне, можно предположить, что и планета выглядит привычно. Но это – всего лишь гипотеза. Добавлю также, что концепция множественности Вселенных не есть собственность лишь писателей-фантастов, её всерьёз обсуждают физики³¹. А эти люди, не взирая на всю заумность и запредельную математику их теорий, являются сугубыми практиками. И, просто так, говоря словами Ньютона, гипотез не измышляют. Значит, зачем-то эти параллельные Вселенные физикам понадобились из каких-то их, физиков практических нужд. Нам же, исходя из всего сказанного, необходимо в кратчайшее время определиться с тем попали мы в ледниковое прошлое Земли или в параллельную Вселенную. Поэтому прошу Вас, Максим Стефанович, к задаче обсервации отнестись самым серьёзным образом. Нам очень важны её результаты. На первом этапе можете исходить из близости или даже равенства геометрических и орбитальных параметров планеты земным. Эта гипотеза выглядит вполне уместной.

– Есть, товарищ капитан третьего ранга, – по-уставному ответил Логинов.

Далее Берг объявил, что вахтенная служба в связи с попаданием что в прошлое, что в параллельную Вселенную не отменяется, а по причине того, что местное астрономическое время остаётся почти не определённым, то пока будем считать, что полночь наступила вот сейчас, сразу после этой дискуссии. Потом переглянулся с главстаршиной, после чего тот сказал: “Ну, что ж. Собачья вахта³² – моя.” Следующая вахта была поручена Левшакову. Похоже, Берг всерьёз решил сделать его напарником главстаршины. Затем Берг приказал: “Без оружия любое перемещение вне строений запрещаю. Категорически. Причём, я имею ввиду карабины, а не пистолеты. Вас, товарищ капитан медицинской службы, это тоже касается.” И был объявлен отбой. Уснуть, правда, сразу никто не смог. Ворочались в своих спальниках, устраиваясь поудобнее… Но только мысли тревожные в головах и нервный напряг прошедшего дня не давали никому покоя… Как ни странно, первым засопел Левшаков, на что Макс прошептал: “Не, ну и нервы у Младш'oго! Всё ему нипочём. Аж, завидки берут.” На самом деле Алексей мандражировал даже поболее всех прочих (ну, может быть, только Державина нервничала сильней), но именно из-за этого на него несколько сильнее, чем на остальных и подействовало выпитое. Вот, и уснул первым. Потом, свернувшись клубочком, уснула Державина, уткнувшись во сне головой в плечо Берга…

Постепенно успокоились все – кубрик наполнился звуками мирного дыхания спящих. Чайка, взглянув ещё раз на тёмный прямоугольник оконца, сквозь которое были видны яркие звёзды, тихо переместился на ящик в коридор – там холоднее и в сон сильно тянуть не будет…

Через четыре часа Алексей был разбужен главстаршиной и, обняв карабин, занял своё место на ящике в коридоре балка.

От недосыпа и нервного возбуждения Алексея била дрожь, так что никаких проблем с засыпанием на посту не возникло. Первые полчаса вместе с ним просидел Чайка, якобы не спалось ему… Но потом, оценив возбуждённо-тревожное состояние младшего лейтенанта, главстаршина спокойно отправился спать. В общем, никаких реальных опасностей, кроме тревожных ожиданий, первая ночь на планете не принесла…

Утро началось с завтрака остатками каши и поднятия флага над станцией: короткий строй выстроившихся в шеренгу, одетых в гражданское людей и поднимающийся на восстановленном флагштоке российский триколор. Северо-восточный ветер энергично развернул небольшое полотнище и на верхней белой полосе флага прочиталась надпись: “СП-40 бис”. Все замерли на несколько мгновений по стойке смирно, привычно отдавая честь государству, поддержки и защиты которого они так неожиданно лишились, потеряв его то ли во времени, то ли в пространстве. Но сам вид флага, чувство плеча стоящих в одном строю товарищей и эта самая привычность процедуры вселяли какую-то иррациональную надежду на то, что они выкарабкаются, выберутся, доберутся до своих… И лучше пока не думать о том, кто такие эти “свои”, где они эти “свои”?… Или когда? “Русские своих не бросают,” – почему-то всплыла в голове Алексея заезженная фраза. Хотя он знал, что бросают… Ещё как бросают… Но ему, как и всем, стоящим рядом с ним, так хотелось верить в чудо! А потом Берг вышел перед строем и, словно прочитав мысли всех присутствующих, сказал только одну фразу: “Там, где мы, там – Россия.” Затем, помолчав пару секунд, продолжил: “Обсуждение результатов разведки, наблюдений, инвентаризации обнаруженного на станции имущества и наших соображений по этому поводу назначаю на вечер, после ужина, который мы уже должны провести в кают-компании.” А закончил совсем, уж, привычно: “Вольно. Разойдись.”

Так начался день первый на станции под названием “СП-40 бис”. До этого три старых балка, три странных сруба-склада, древний бульдозер и топливный склад с метеобудкой не были станцией, а были просто чем-то разрозненно, всё само по себе и хоть и рядом, но, всё равно, поодиночке стоящим на айсберге. Теперь же, когда над маленькой центральной площадью был поднят флаг с названием, эти отдельные строения приобрели совсем другой смысл – станция начала своё существование. Пусть даже не там, где ожидалось. “Да, вот, уж, не думал, что “бисовка” наша не в Северном Ледовитом океане окажется, а на другой планете. Или даже в другой Вселенной. Космонавт я, оказывается,” – невольно подумал Левшаков, ещё раз взглянув на флаг с названием станции.

Как уже было написано выше, день первый начался. И начался он с небольшого открытия. Логинов, как и обещал Бергу, решил начать обсервацию их географического положения на планете, то есть определить широту. О долготе во вновь открывшихся обстоятельствах речи не шло. Нулевой меридиан – условность, продукт договорённости людей. И на планете, на которой не известно, есть ли ещё люди, кроме них, нулевой меридиан никакого особого смысла не имеет. Поэтому вполне возможно нынешнюю долготу станции и принять за нулевую. Ничего от этого не изменится! По крайней мере, пока не выяснится, есть ли, вообще, ещё люди на планете и есть ли здесь какой-нибудь конвенциональный, общепринятый нулевой меридиан. Итак, проблема долготы снята в связи с её полной бессмысленностью. Но зато теперь необходимо определить длительность суток на планете, научиться определять текущее время, точно сориентироваться по сторонам света и узнать местное магнитное склонение. И хотя Берг предложил в качестве начального приближения считать параметры планеты, равными земным, но неплохо бы поточнее узнать диаметр планеты, наклон её оси к плоскости эклиптики, время года, длительность этого самого года, расстояние до Солнца… “Сплошная астрономия, а не география,” – ворчал себе под нос Макс, невольно оглядывая белое ледяное безмолвие вокруг станции. Макс после отбоя не мог, не взирая на усталость, долго уснуть – всё в голове аргумента “за” и “против” попадания в прошлое вертел. В итоге, нехотя, ему пришлось признать, что гипотеза параллельной Вселенной выглядит более убедительной. На этом успокоился и уснул. А утром и вовсе не сомневался в попадании в другую Вселенную. Видимо, за ночь эта мысль вполне адаптировалась и освоилась в его мозгу… “Да! А ещё надо бы ускорение свободного падения на этой планете оценить. Хотя самолёт нормально летел, ничего странного при полёте мы не заметили. Да, и по собственным ощущениям здесь, как на нашей Земле – ни тяжелее, ни легче,” – размышлял Логинов. Приборов Максу для всех этих измерений не хватало – ну, как-то не водится в современных самолётах ни секстантов, ни, тем более, ещё более древних квадрантов, астролябий и армиллярных сфер. А ещё ему надо было найти достаточно большую горизонтальную площадку для наблюдений. Как её найти без уровня? Пришлось идти на склады. Разбираться с тем, что можно сделать из наличествующего там добра.

В слесарно-дизельно-электрическом складе, уже приобретшим название “склад №1”, вовсю шла работа по инвентаризации имущества. В нём плотно хозяйничали непосредственно Берг с Иванцовым. Левшаков гремел чем-то в столярно-плотницком срубе (“склад №2”), а Катя на складе №3 детально разбиралась с доставшейся ей аптекой и с продовольствием, чем вызвала некоторую невысказанную ревность у главстаршины. В это время сам Чайка взял на себя караульно-наблюдательную службу, обходя станцию по кругу и внимательно приглядывая, в том числе и за самолётом, стоящем в трёх сотнях метров к юго-востоку от ближайшего сруба станции.

При своём появлении на складе №1 Логинов сразу же получил первый приказ от своего непосредственного начальника Иванцова:

– Макс, мы тут настоящие нивелир и гиротеодолит³³ нашли. И нивелирную рейку к ним. Думаю, пригодятся тебе в твоих обсервациях. Там, в упаковках, инструкции к ним имеются. До обеда у тебя приказ изучить инструкцию… к нивелиру. Он, вроде, попроще будет… А после обеда начать применять прибор на практике. А завтра – с гиротеодолитом разобраться по той же схеме. И это… не слышу ответа “Есть”.