Дрейк. Пират и рыцарь Ее Величества
Шрифт:
Пока же с берега сквозь легкую дымку лорд-адмирал Говард Эффингемский с тревогой наблюдал заполнивший весь горизонт огромный флот.
Легенда гласит, что посланец из Плимута застал Дрейка на берегу моря за игрой в боулз — английские шары. Оглядев показавшиеся на горизонте испанские паруса, Дрейк якобы демонстративно взял в руки деревянный шар:
— Пусть они подождут. Времени хватит и на игру, и на то, чтобы разбить испанцев!
По другой версии, 19 июля Дрейк и лорд-адмирал играли после обеда в шары на борту флагманского корабля Говарда. Томас Флеминг, капитан пинасы "Золотая лань", посланной для наблюдения, неожиданно прибыл на флагмане и сообщил, что видел испанский флот у мыса Лизард, находившегося в 60 милях к западу от Плимута. Все игравшие обратили взоры
На самом деле слова Дрейка объяснялись вовсе не его бравадой, а противным ветром, который не давал английским эскадрам покинуть Плимут. Именно поэтому Дрейку только и оставалось, что кидать шары.
Из хроники событий: "Когда ветер переменился, Говард поспешил вывести свою эскадру из Плимута. На рассвете 20 июля более пятидесяти английских кораблей вышли в западном направлении. Вечером, на заходе солнца, англичане увидели первые корабли Армады. Весть о приближении испанского флота была немедленно передана во все концы страны через установленную систему сигнализации: днем — дым, ночью — огонь костров, сигнальные огни на холмах и колокольнях церквей. Получив сигнал тревоги, жители городов и селений вооружались, соединялись в отряды и шли к побережью. Ни англичане, ни испанцы не знали о численности кораблей друг друга. Английские адмиралы понимали, что против них стоит невиданный по размерам флот. Действительно, Армада состояла из 134 судов, в число которых входило 33 громадных боевых талиона. На судах находились 8 тысяч матросов и 18 тысяч солдат. В распоряжении Говарда было 90 судов, из которых только 19 были кораблями королевского военного флота, остальные же принадлежали частным лицам, главным образом купцам. Дрейк с восемью судами занял позицию для неожиданного нападения на испанский арьергард. Поздним вечером он увидел испанский флот, который шел в необычном порядке: крупные галеоны — впереди, сзади и по флангам, а более слабые суда — в середине. Галеоны сверкали яркими красками и позолотой, на мачтах развевались флаги и вымпелы".
К следующему утру ситуация кардинально переменилась. Теперь уже испанцы, к своему удивлению, обнаружили у себя за кормой восемь десятков английских вымпелов. Это были основные силы британского флота под началом Говарда и его вице-адмирала Дрейка. Флаг Дрейка развевался на новейшем боевом корабле "Ревендж", что значит в переводе с английского — мститель. Что сказать, умел сэр Фрэнсис давать названия своим судам в соответствии с политической конъюнктурой! Еще одиннадцать судов, не успевшие вовремя покинуть Плимут, на глазах испанцев демонстративно обошли их со стороны берега и соединились со своими главными силами. Ситуация для испанцев была не лучшая. Вестовый ветер был наветренным для англичан, давая им в руки всю инициативу для атаки. Испанцы же, наоборот, будучи под ветром, могли в данном случае лишь обороняться. Разумеется, теоретически можно было бы, лавируя, попытаться выиграть наветренное положение, но, учитывая огромное количество судов, такое маневрирование для Сидонии было просто нереальным.
Дрейк со своим конкурентом Фробишером и стариком Хокинсом начали спускаться на испанский арьергард, избрав объектом атаки галеон "Сан-Хуан" вице-адмирала Армады Хуана де Рекальда.
Уклоняясь от атаки и неудачно сманеврировав, "Сан-Хуан" таранил в борт ближайший галеон "Росарио", которым командовал Педро де Вальдес. При столкновении на "Росарио" были сломаны бушприт и фок-мачта. Он сразу же потерял ход и начал быстро отставать от уходившей вперед Армады. Между тем спускалась ночь.
23 июля англичане снова нагнали Армаду и произвели серию атак в районе Портленда, продолжавшихся на следующий день к зюйд-осту от острова Уайт. Фактически это был один непрерывный бой.
Говард тем временем разделил свой флот на четыре отряда, которые поочередно атаковали испанские суда. Испанцы же, как могли, сохраняли предписанный им королевской инструкцией боевой порядок в форме полумесяца, с транспортами посередине, поэтому англичане старались слишком не сближаться.
Любопытно, что, когда англичане вышли в корму Армаде, перед теми и другими сразу же встал закономерный вопрос: а что делать дальше? Согласно привычной для испанцев тактике гребного флота, надлежало немедленно сближаться с противником, таранить его суда, а затем решать исход боя в абордажной схватке. Что касается англичан, то у них вообще не было никакого опыта эскадренных боев. Одно дело — перехватить и ограбить одинокое судно и совсем другое — противостоять целому флоту.
Но сейчас им противостояли привычные турецкие галеры, а не многопалубные парусные корабли, оснащенные артиллерией. Ни Говард, ни Сидония, ни их подчиненные не имели опыта подобных сражений. Обоим предстояло воевать, что называется, "с чистого листа" и прямо сейчас экспромтом вырабатывать тактику боя с парусным флотом в условиях открытого моря, когда и таран, и абордаж уже не являлись аксиомой.
Поражение Непобедимой Армады. Гравюра XVI в.
Надо отдать должное: герцог и его адмиралы нашли в данной ситуации единственно правильное решение. На виду англичан Армада начала перестроение: авангард стал правым флангом (относительно востока), а арьергард — левым (относительно запада). Оборонительный походный ордер теперь выглядел как гигантский семимильный полумесяц. Для боевой устойчивости на концах огромной дуги было размещено по два больших галеаса. Англичане признают, что быстрота, слаженность и четкость маневра произвели на них большое впечатление.
Дело в том, что в то время еще не было изобретено и опробовано на практике такое на первый взгляд простое, но эффективное и универсальное построение, как боевая кильватерная колонна, когда каждый мателот удерживает свое место в строю, держась за кормой впередиидущего корабля.
В "полумесячном" построении Армады имелись серьезные достоинства. Во-первых, теперь англичанам, реши они атаковать Армаду, нужно было атаковать концы полумесяца, где находились мощнейшие испанские галеасы, как раз и предназначенные для такого боя. Во-вторых, в случае прорыва в центр полумесяца англичане бы сразу же оказались под кинжальным перекрестным огнем всего испанского флота. И, наконец, в-третьих, если бы весь английский флот бросился на выручку попавших под перекрестный огонь, то весь бой немедленно бы превратился в общую свалку, где неминуемо суда бы сблизились вплотную и испанцы могли бы решить исход боя в абордажном бою, в котором они были большие специалисты.
Но и Говард с Дрейком свое дело знали, а потому, разумеется, не дерзнули атаковать грозный испанский полумесяц. Разделившись на две эскадры, они держались в отдалении, периодически постреливая и ожидая, когда их противник допустит какую-нибудь ошибку.
Между тем время шло, и надо было что-то предпринимать.
И тогда произошел эпизод, отдававший атавизмом античной эпохи. Лорд-адмирал Говард решил вызвать Медину-Сидонию на… "рыцарский поединок". Для этого английское дозорное суденышко "Дисдейн" подскочило к большой карраке "Рата Санта-Мария Энкоронада", которую англичане ошибочно приняли за испанский флагман и произвели по ней единственный выстрел, т. е. вызвали на поединок, после чего на всех парусах бросились прочь.
Однако "испанский флагман", вопреки ожиданиям лорда-адмирала, не пожелал сразиться с его "Ройял Арком" в "рыцарском поединке", а остался в общем строю.
— Поднять все флаги и вымпелы, открыть пушечные порты, запалить фитили! — распорядился оскорбленный в лучших чувствах Говард Эффингемский и сократил дистанцию с левым флангом испанского полумесяца. Левантийская эскадра ответила огнем.
Что касается Дрейка на "Ревендже", то он направил свою эскадру на левый фланг (рог) испанского полумесяца. Первые залпы англичан расстроили походный ордер бискайских торговых судов, капитаны которых ранее никогда не участвовали в боях.