Дримлайф
Шрифт:
– Абрикос! – своего пушистого товарища я быстро узнала.
Кот выскользнул из засады: вид у него был какой-то шуганный, а затем я заметила, что всё его тело обмотано какой-то не то лентой, не то сеткой. В общем, что бы то ни было, Абрикосу такой балласт на теле явно не нравился. Наверняка же какие-нибудь хулиганы решили злобно подшутить над беззащитным созданием, а кот ведь дружелюбный, доверчивый – видать, теперь поплатился за свою наивность. Я поспешила на помощь, однако Абрикос, пугливо прижав ушки, внезапно ринулся куда-то в рощицу: испугался меня, приняв за неприятеля. Двинулась следом, надеясь, что товарищ верно
Растерявшийся Абрикос чуть притормозил и задёргал головкой, пытаясь сориентироваться, тут и я подоспела. В общем, ухватила рыжего, поймала с поличным, а затем отцепила проклятую мишуру. Абрикоса не спешила выпускать: он пушистый, ухоженный и, самое главное, что может быть в коте, – толстый. Хотелось подержать этот ораньжевый комочек, хотя я бы назвала это облаком. Меховым рыжим облаком. Абрикос успокоился и больше не сопротивлялся, вместо этого он пригрелся на моих руках, как в гнезде. Я же удосужилась оглядеться по сторонам, к внезапному удивлению обнаружив, что погоня за котом вывела меня прямиком на кладбище. Дыхание чуть замерло. Конечно, можно было просто развернуться и уйти, но что-то завлекло меня сюда и заставило сделать пару шагов вперёд, а затем – ещё и ещё. Здесь было как-то иначе: надгробия – те же люди, но только навечно молчат. Всё покрыл снег, сделав многочисленные гранитные плиты безликими. Морозная тишина заполняла огромную площадь какой-то безмятежностью, и сюда даже не проникал городской гул машин.
Замерла, уставившись куда-то вдаль. Фигура человека, пришедшего сюда, возвышалась над одной из могил. Какая знакомая одежда… Энди? Я часто заморгала глазами, пытаясь понять, кого сейчас вижу. Это действительно был он. Но зачем он пришёл сюда? Прижала Абрикоса к себе, постаравшись незаметно приблизиться, однако мои шаги выдал снег, когда я оказалась достаточно близко. Энди, отвлёкшись, вздрогнул и повернул голову в мою сторону. Мне показалось, будто своим появлением я прервала какой-то очень важный диалог. Мы уставились друг на друга в немой паузе. Разумеется, встреча неожиданная. Парень не скрыл своего удивления:
– Олли? – выпустил он облачко испарины.
– Привет, – я робко поздоровалась, застенчиво уткнувшись носом в шёрстку кота.
– Здравствуй, – в голосе Энди слышалась неприкрытая скорбь.
Между нами повисло молчание. Мне вдруг показалось, что задерживаться не стоит и лучше отправляться по своим делам дальше: парень был не в том настроении, и наверняка сейчас я видела что-то настоящее в его печали.
– Я помешала, да? – на всякий случай спросила я.
– Нет, всё нормально, – тот без выражения возвратил взгляд куда-то вниз.
За минуты у меня возникло к нему много вопросов: что в он здесь делает в такой день? К кому пришёл? Разыгравшееся любопытство заставило меня украдкой посмотреть на надгробие. В центре овального обрамления виднелся портрет юноши, я бы даже сказала мальчика:
Энди неслышно прикоснулся пальцами до замёрзшего портрета. Парень незаметно шевельнул губами, словно пытаясь что-то донести тому мальчику, застывшему в граните времени. От тёплых пальцев остались темнеющие отпечатки. Внизу лежали свежие цветы – алые гвоздики. Хотя и солнце, но какой-то мрак был вокруг могилы, которая как будто была чуть в стороне от других. Или мне так показалось?
– Северное сияние, – пробормотала вдруг я.
Энди шелохнулся и посмотрел на меня, чуть нахмурившись в непонимании.
– Ты стоял посреди снежной пустыни, – угораздило меня пересказать сон, – там было северное сияние, а ты просил прощения, – взглядом указала на портрет, – у него.
Парень оторопел, едва приоткрыв рот. Я поёжилась от такого шокированного взгляда, даже Абрикос дёрнул хвостом.
– Откуда ты узнала? – глухо промолвил Энди. – Я никому не рассказывал про этот сон… никто вообще не знает… про моего друга.
– Я… это сложно объяснить.
– Но знаешь что? Я помню, что видел тебя там, – у того аж глаза задрожали, – а сейчас ты здесь и пересказываешь мой сон, в котором была сама. Как такое возможно?
– Наверное, это загадка человечества, – вполголоса проговорила я, – я и сама не знаю, как так вышло, я просто открыла дверь и…
– Дверь? – у парня от изумления дёрнулись брови.
– Да, но это само собой так получилось, – я включила дурочку, не желая вдаваться в подробности, видя, что человек и так пребывает в шоке, – а меня туда засосало.
Повисла тишина.
– Я хотел, чтобы эта история навсегда осталась моей тайной, – мрачно пробормотал Энди, – я её никому не рассказывал с тех пор, как поменял школу и завёл новых друзей.
– Ты тоже раньше жил в другом городе?
– Нет, я всегда жил здесь, просто раньше учился в другой школе, но произошло кое-что ужасное, поэтому пришлось уйти оттуда.
Я с интересом взглянула на парня. Тот продолжал смотреть куда-то в сторону, и его взгляд был прикован к портрету на надгробии. По голосу давно стало понятно, что произошедшая история вызывает у Энди далеко не приятные ассоциации. Он не хотел говорить сейчас об этом, поэтому я не навязывалась. Парень, вздохнув, сжал губы, а затем возвратился ко мне:
– Если я расскажу тебе об этом, пообещаешь никому не распространяться?
– Конечно, – охотно согласилась я, в глубине души обрадовавшись, что тот решил доверить мне такую тайну.
Энди всё ещё был чем-то зажат, будто собирался с мыслями, будто то, что он хотел мне поведать, было тяжело передавать простыми словами. Сегодня парень предстал передо мной немного другим человеком: будто та маска непринуждённости слетела, открыв истинную душевную печаль, которую Энди всё это время хранил в себе. Он решил оставить это, закопать в чертогах воспоминаний, а сам зарёкся быть другим, наверное, чтобы не допустить подобного. Сейчас я видела его насквозь и могла лишь догадываться. Могила мальчика, одиноко покоящегося в стороне. Но… почему?