Дропкат реальности, или пособие для начинающего шулера
Шрифт:
Озвученную пьяную мысль одного дурака с энтузиазмом подхватили относительно умные трезвые головы. Мишка был обвинен в колдовстве, конвоиры — в пособничестве к оному, и подхваченных людским потоком стражников и потапыча понесло к площади.
Хопкинс, прибывший на место казни и ожидавший увидеть уже привязанных и готовых к сожжению обвиненных, был озадачен. Оцепление вокруг кострища было прорвано, стражники сжались в пугливую, аки трепетная лань, кучку, народ споро привязывал мишку и начальника конвоя к столбам.
На вопрос инквизитора: 'Что здесь происходит?' — начальник оцепления, призванного оградить кострище от любопытной толпы, ответил не с первого раза: не привыкшего к
Пока Миртор раздавал указания и оплеухи (вторые были более эффективны, чем первые, но они всегда могли указать нужный вектор действия), вызывали отряд подкрепления, унимали толпу и выясняли причину случившегося… дрессированный потапыч разгрыз-таки веревку и утек. Как это ему удалось — осталось загадкой. В первую очередь для так и оставшегося стоять привязанным к столбу усатого начальника конвоя. Его, кстати, удалось отвязать не с первого раза — народ в гневе делает все от души и на совесть: хоть защищает родные стены от неприятеля, хоть вяжет узлы на 'ведьмовцах'. Мишка же припустил по темным проулкам к нижнему городу, а там и к городским окраинам, по одному ему понятным признакам найдя родной табор. В нем он был обласкан Земаром, накормлен медом и вычесан. Его недовольное ворчание было выслушано хозяином с должным внимание и пониманием.
Глава 13
Анте на победу
Перед тем, как карты будут сданы, необходимо определить сумму, которую ты, как игрок, готов поставить. Анте (ибо именно так называется первичная ставка) не должна быть слишком большой, ибо в большинстве случаев ее нужно будет как минимум удвоить.
Из пояснений старика Хайроллера при игре в карты
Копыта рассекали корку льда, заботливо укрывшую гладь дорожных луж. Четыре всадника скакали молча, подгоняемые свистом ветра, который решил все ж таки затянуть зимнюю сагу. Мелкая поземка кружила в воздухе, пряча в дымке закатное небо. Лихославский тракт, на который друзья вышли, дав крюк вокруг Армикопольских стен, вел дальше, к границе, отмерял лины за спиной, уводя прочь от столицы.
Первым нарушил молчание Илас:
— Пора остановиться на ночлег.
Эрден молчаливо кивнул, соглашаясь. От Вассы с Лешем возражений не последовало. Но прошло не меньше полутора свечей, прежде чем было выбрано место, устроившее обоих мужчин (лицедейка и малец благоразумно не вмешивались в дело, о коем хоть и имели познания, но не столь обширные, как у этих двоих). Не полянка. Скорее прогалина в густом пихтарнике недалеко от дороги, скрытая пологом пушистых вечнозелёных ветвей. Разведи здесь костерок — с дороги не увидят, а дым по такой погоде, когда по небу плывут беременные и разродившиеся тучи вперемешку, теряется во мгле. Да и разлапистая пихта, раскинувшая ветви шатром — надежное убежище от непогоды.
Эрден отвел коней к соседнему дереву и стреножил, расседлав и заботливо укрыв спины дерюгами: от снега и кусачего ветра. Илас ловко затеплил костерок. Леш, загодя отправленный за хворостом, принес целую охапку, которой хватило не только на розжиг, но и на прокорм жадного пламени. Вассе же мужчины, хитро переглядываясь, торжественно вручили котелок.
Причину их настроя девушка поняла не сразу, а только дав знатный круг около стоянки. Ни родника, ни ручейка, да даже захудалой калаужины, окромя грязевых луж тракта поблизости не было. Снег, поваливший уже не крупой, а хлопьями, напоминавшими ошметки простокваши, навел лицедейку на мысль.
Когда Васса вернулась к костру с котелком, полным снега (его она стряхнула с пышных ветвей ели и пихты), мужчины были слегка разочарованы.
— Специально, да?
— Зато теперь я знаю, что моя жена хозяйственная и находчивая, — не моргнув глазом, выдал комплемент Эрден в чисто мужской манере. За что чуть не получил потяжелевшим котелком по макушке. Вассу сдержала лишь мысль: проведи она сей маневр, и снег придется собирать по новой.
— А вообще именно этот отрезок восточного пути называют пустынным, — продолжил дознаватель, как ни в чем не бывало, — не потому, что здесь сухо, нет, вода есть, но под слоем белого мха, а ручьев — ключей — бочагов тут нет. Примерно трое суток пути так. Хотя, как ты видишь, деревьям влаги хватает.
— Ты тоже об этом знал? — обличительный перст Вассы уперся в грудь Иласу.
Самодовольная ухмылка, призванная показать превосходство интеллекта над глупым противником, была красноречивее всяких слов. Леш, наблюдавший картину со стороны, плотнее закутался в плащ. Он бы, может, из чувства мужской солидарности тоже посмеялся над бестолковой девкой (хотя о том, что открытой воды на этом участке тракта нет, так же, как Васса, не знал, ну да это мелочи), но его знобило, и было не до зубоскальства. Лицедейка молча (гневное пыхтение на манер ежа не в счет) повесила котелок. Эрден, потянувшись, как рысь перед прыжком сел на брошенное на землю седло.
— Знаю, о чем сейчас думаешь: 'Вот и спасай их после этого…', — дознаватель попытался завязать разговор.
— Нет, я сейчас думаю, кашу делать с цианистым калием или без? — проворчала Васса. Первый порыв гнева прошел, но поворчать еще для острастки все же следовало. — А вот насчет спасать… все равно вызволила бы вас, хотя бы для того, чтобы самолично придушить.
Фырчанье Иласа, призванное заменить фразу: 'Придушить? Ну — ну, попробуй…', было расценено как полноценная реплика воинственно повернувшейся к мужчине Вассой. В руке у девушки дымилась ложка, и вид лицедейка имела весьма решительный.
Эрден, заразившейся ехидством не иначе как от блондина, прокомментировал:
— Илас, скажу тебе, как женатый человек: не перечь женщине, стоящей у плиты. Горячая сковородка в ее руках — страшное оружие.
— Это когда же ты успел познать все прелести семейного быта? — ввернул поддевку блондин.
Эрден расплылся в мечтательной улыбке:
— У нас для этого с Вассой было целых три недели….
Испортила все лицедейка, припечатав:
— Которые твоя жена провела в монастыре! Простив-таки тебе кредит по супружескому долгу.
Илас, не удержавшись, захохотал.
— Один — один, дознаватель. Счет равный.
На эту реплику девушка сделала охотничью стойку, но оба мужчины отвели взгляд и как воды в рот набрали.
После того, как ужин был приготовлен, и все поели (Леш скорее размазывал кашу по миске), решено было держать не военный, но все же совет.
Первым озвучил общую мысль Илас:
— Что будем делать?
У Вассы в голове вертелся ответ, но цензурным в нем были одни запятые.
Вообще ругаться лицедейку учил дедушка… лет в тринадцать. Как-то раз, после обеда, когда послеполуденное летнее солнце дарило теплую ленивую негу счастливчикам, оказавшимся в тени и нещадно варило тех, кому оной не досталось, старик Хайроллер спросил внучку: 'А ты ругаться-то умеешь?'. Плетеное кресло мерно раскачивалось, убаюкивая вкусный обед в желудке, и дед пребывал в умиротворенном настроении, сидя на открытой задней веранде дома. Ответ Вассы: 'Наверное', — его озадачил. 'Так не бывает: или 'да' или 'нет', — вынес тогда он свой вердикт и продолжил: — вот упадет на ногу тебе молоток. Что скажешь?' Вассария задумалась и выдала: 'Мракобес, наверное'. Дед опечаленно покачал головой. Девушка решила уточнить: 'Что, плохо? Так нельзя говорить?'