Дровосек, или Человек, наломавший дров. Книга первая
Шрифт:
– Я как понимаю, ему достались записи только с тех камер, которые установлены на улице. А записи с камер установленных внутри кафе достались нам. А это значит, что они для него окончательно утеряны – он же не Терминатор, чтобы соваться к нам – и ему единственное что остаётся, как только вернуться на место своего преступления. – На душевном подъёме сказал Фома. Но у Свята насчёт всего этого есть свои соображения и сомнения (при этом Свят, а за это нужно благодарить Фому, однозначно увлечённый всей энергетикой Фомы, даже и не стал задаваться весьма важными вопросами, а на каких-таких основаниях, он связал всё произошедшее в кафе, с тем убийством в подворотне – хотя возможно, что здесь без своего психологически близкого факта не обошлось –
– Ну а что скажешь насчёт того, что он не такой дурак, которым бы тебе хотелось, чтобы он был? – совсем непонятно для Фомы спросил его Свят. Что и выразилось в его ответном вопросе. – Не понял? – вопросительно так растерялся Фома.
– А что непонятно-то. – А вот пожимающему в ответ плечами Святу непонятно другое, как это Фоме непонятно то, что любому дураку понятно. – Он что, дурак, чтобы соваться туда, где скорей всего его будут ждать.
– Ах, вот вы о чём. – Фома так воодушевленно это сказал, что Святу на одно мгновение показалось, что кто-то его тут принимает за совсем глупого человека. А такого Свят, если Фома немедленно не объяснит в чём дело, терпеть не намерен – Свят сосредоточенно посмотрел на Фому, в ожидании этого немедленно. Ну а Фома итак собирался всё объяснить, к чему он и приступил.
– Я бы, конечно, хотел, чтобы наш преступник был большим болваном, но это к сожалению не так. А вот то, что наш преступник не только экономист, но ещё и хороший счётовод, то это скорей всего так. И я думаю, что он уже раз наткнувшись на нас, посчитает, что если поговорка насчёт не падающего два раза в одну воронку снаряда верна, то почему бы ещё раз не попробовать заглянуть в кафе, в самый неурочный для посетителей час. – Фома замолчал, ожидая от Свята замечаний. Но Свят ничего не сказал, и тогда Фома ещё немного добавил от себя:
– А если есть хоть малая вероятность такого варианта развития событий, то почему бы нам этим не воспользоваться и не подождать его. А как только он заявится в кафе, то тут-то мы и спросим его, чего он тут забыл в такой неурочный час.
– А знаешь, – на этот раз Свят не промолчал, – мне твоё предложение кажется разумным и очень для меня своевременным (Свят не стал уточнять, почему он так сказал – это было для него личное, а в такие вопросы Свят никого не посвящал, предпочитая напиваться в одиночку и самому последними словами поносить эту стерву, которая, сколько он её знает, всё это время его своей стервозностью мучила, а теперь додумалась до того, чтобы он отныне, один в разводе мучился), – я его поддержу. – Сказал Свят, после чего повернулся к столу и, перекладывая из одной стопки бумаги в другую, принялся там из творящего беспорядка делать ещё больший беспорядок. И так до тех пор, пока он не находит нужный лист бумаги на котором изображён какой-то график. Свят с минуту изучает его и, положив его обратно, возвращается к Фоме.
– У нас хоть и ненормированный служебный день, но командировочные на это дело я постараюсь выбить. А это всё значит, что сегодня мы с тобой будем ночевать в машине. Ну что, как ты смотришь на это дело? – спрашивает Фому Свят.
Ну а что может сказать Фома, как только со счастливым видом обрадоваться. И это понятно, ведь Фому дома пока ещё никто не ждёт, и вообще, он не только, как про него очень верно заметил Свят, оптимист по жизни, но и к тому же ещё большой энтузиаст. А такая взрывоопасная смесь, не только Фоме не даёт спокойно жить и когда хочется сильно спать поспать, но и всем тем, с кем он контактирует. Так что Свята ждёт ещё та бессонная ночка.
– Вот и хорошо. Я пока здесь немного поразгребаю свои дела, ты сгоняй в кафе и всё там подготовь для нашего вечернего дозора. – Сказал Свят, указывая на творящийся беспорядок на своём столе. Но кого он хочет обмануть, Фома уже давно догадался, почему на столах оперативников всегда творится такой беспорядок. А для
Впрочем, у Фомы дома такой же беспорядок, и он ничего не говорит Святу, ожидая, что он ещё скажет. Свят же в свою очередь думал, что того, что он сказал вполне достаточно и Фоме пора бы уже сглаз долой его покинуть, но тот стоит и чего-то ждёт от него. – Новичок, чего с него ещё взять. – Усмехнулся про себя Свят, поняв причину такой задержки Фомы. А эта задержка тем временем наводит Свята на мысль и на свой вопрос.
– А всё-таки, что мог бы искать наш Экономист в кафе? – спросил Свят Фому. Фома же видимо и сам об этом не переставал думать, правда пока безрезультатно, и поэтому его ответ прозвучал как размышление. – Трудно сказать. – Заговорил Фома. – Да и не зная практически ничего о нашем преступнике, разве вот так поймёшь.
– С психологическим портретом преступника, его кто угодно отыщет. – Перебил Фому Свят. – А у нас времени на это, всего ничего. Время, даю тебе информацию на заметку, почти что всегда находится на стороне преступника (только по своему незнанию и то потому, что он им воспользовался) и следы его преступления заметает. Так что пока мы здесь с тобой сидим, время работает на преступника. Он, как минимум, со временем изменяется. – Но это уже был перебор со стороны Свята (Фома что дитя какой-то, чтобы с ним так разговаривали, да и к тому же Свята повторяется – он уже ему об этом говорил. За этот склероз, Свята можно подловить, если он ещё раз так насчёт Фомы забудется), и Фома не сдержался и перебил его. – Если преступник только не допустил оплошность (а добиться аптекарской чистоты никому ещё не удавалось – человек всегда отождествляется со следом и значит, он всегда оставляет эту память о себе) и как в нашем случае, что-то да забыл на месте преступления. А это значит, что он нервничает и готов допускать новые ошибки.
Свят же вынужден в этом согласиться с Фомой, но только косвенно. И Свят, повернувшись к монитору своего компьютера, перезапускает диск с записями из кафе. И пока поток видео не пошёл на экран, Свят почесав подбородок, задаётся вопросом. – Что же мы могли упустить из виду? Или может быть, мы не туда смотрели. А? – посмотрев на Фому, спросил его Свят.
– А может не на то? – многозначительно сказал Фома, глядя уже не на Свята, а на появившуюся на экране картинку, где был показан главный зал кафе, по которому так беспорядочно перемещались в разные стороны люди.
– Наверное, такой эффект беспорядка даёт то, что картинка идёт без звука. – Наблюдая за происходящим на экране, рассудил про себя Фома. – Звук, как мне кажется, по-своему упорядочивает жизнь и даёт иное, более что ли красочное её понимание. Не зря же вначале смогли создать движущуюся картинку, а только затем в кино пришёл звук. Зримость это основа всего сущего, тогда как звук или как его выражение слово, есть обозначение этой основы. И беззвучный мир понимается по-своему, по-особенному, и видится совсем не так, как если бы его наполняли звуки. Ведь сами по себе звуки, по своей сути есть звуковые следы, которые возникают при соприкосновении живого организма со средой в которой он находится. Звуки позволяют сориентироваться и не дать столкнуться в пространстве вступающих в нём живым организмам. И не сопровождай бы наш любой шаг звук, то кто знает, куда мы ушли и зашли. И если нам в своём движении пришлось бы ориентироваться на другие данные нам природой инструменты, то мы бы скорей всего, домысливали свои и что хуже, чужие шаги. А это вело бы к недопониманию и к тем последствиям, к которым ведёт всякое недопонимание. – И тут Фому вдруг озарило – он, наконец-то, увидел, а точнее понял, что или кого надо искать.