Друд, или Человек в черном
Шрифт:
Я улыбнулся почти снисходительно.
— Я однажды сказал вам, инспектор, что Друд представляется мне плодом воображения Диккенса. Теперь я знаю, что сей фантом — не просто порождение праздной фантазии. Диккенс сотворил Друда для своих целей.
— И для каких же именно, сэр?
— Власть, — сказал я. — Пьянящее ощущение власти над людьми. На протяжении многих лет Диккенс развлекался игрой в животный магнетизм и месмеризм. Теперь он придумал этого магистра месмеризма — свое альтер эго.
Мы уже снова шагали на восток, и инспектор Филд постукивал по мощеному тротуару тяжелой тростью.
— Вряд ли он придумал Друда, мистер Коллинз, ведь я охочусь на этого мерзавца вот уже двадцать лет.
— Вы когда-нибудь
— Видел ли я его? Нет, сэр. Кажется, я говорил вам, что ни разу не лицезрел собственными глазами этого гнусного душегуба. Но в свое время я арестовал нескольких его приспешников, и я всяко видел результаты его кровавых деяний. Свыше трехсот убийств за минувшие двадцать лет, в том числе зверское убийство лорда Лукана в сорок шестом году. Вы же сами рассказали мне историю, переданную вам Диккенсом со слов Друда, — а лорд Лукас, по давним слухам, имевший сына в Египте, идеально подходит на роль отца Друда.
— Слишком идеально, — пробормотал я.
— Прошу прощения, сэр?
— Возможно, вы хороший сыщик, инспектор Филд, — сказал я, — но вам никогда не доводилось сочинять истории с детективным сюжетом. А мне доводилось.
Инспектор продолжал шагать широким шагом, постукивая тростью, но вопросительно взглянул на меня.
— Безусловно, последние двадцать лет по городу ходила легенда о кровожадном египтянине по имени Друд, — пояснил я. — Призрачный убийца, орудующий в портовом районе. Фантомный восточный месмерист, посылающий своих приспешников убивать и грабить. Нереальный обитатель вполне реального Подземного города. Но Друд всего лишь плод вымысла, лишенный реального существования и физической телесности. Чарльз Диккенс на протяжении многих лет бродил по припортовым кварталам. Он наверняка слышал истории про Друда — возможно, еще раньше, чем впервые услышали вы двадцать лет назад, инспектор, — и для своих целей вплел реальные события вроде убийства лорда Лукаса — с восхитительной подробностью о вырезанном из груди сердце — в биографию вымышленного персонажа.
— Для каких своих целей, мистер Коллинз? — спросил инспектор Филд.
Мы только что миновали Сомерсет-хаус. В этом общественном здании, построенном на месте королевского дворца, последние тридцать лет располагались различные государственные учреждения. Я знал, что там служили отец и дядя Диккенса.
Мы пересекли Стрэнд и зашагали по узкой улочке, срезая путь к Друри-лейн, где выдуманный Дэвид Копперфилд заказывал бифштекс в ресторане и где совершенно реальный Уилки Коллинз надеялся в скором времени увидеть успешную постановку своего «Армадейла».
— Для какой цели, сэр? — повторил инспектор. — Зачем мистеру Диккенсу лгать вам насчет Друда?
Я улыбнулся и взмахнул тростью.
— Позвольте рассказать вам маленькую историйку, случившуюся в ходе турне Диккенса, инспектор. Я узнал о ней от Джорджа Долби на прошлой неделе.
— Если вам угодно, сэр.
— Сопряженная с разъездами часть турне закончилась в Портсмуте в последних числах мая, — сказал я. — У Диккенса выдалось немного свободного времени, он отправился прогуляться по городу в обществе Уиллса и Долби, и они забрели в Лендпорт. «Ба! — воскликнул Диккенс. — Да ведь здесь я родился! В одном из этих домов». И он потащил Уиллса и Долби за собой по улочке в поисках того самого дома. Сначала Диккенс указал на один дом: мол, «он сильно напоминает мне отца». Потом на другой: мол, он говорит всем своим видом: «Меня покинул тот, кто родился под моей крышей». Потом на третий: мол, он явно некогда «укрывал в своих стенах слабого и тщедушного младенца» — и так далее и тому подобное, пока они не обошли всю улочку. Потом, инспектор, на городской площади, окруженной кирпичными особнячками, Диккенсу взбрело на ум отколоть шутовской номер в духе Гримальди.
— Гримальди? — переспросил
— Мим, которого Диккенс обожал, — пояснил я. — И вот, заручившись вниманием Уиллса и Долби, знаменитый писатель Чарльз Диккенс поднялся на крыльцо одного из домов, постучал в окованную медью дверь и тотчас улегся перед ней. Через несколько мгновений, когда на пороге появилась некая дородная особа, Диккенс проворно вскочил на ноги и задал стрекача, а Уиллс и Долби помчались за ним следом. Время от времени Диккенс оборачивался, с испуганным видом указывал пальцем на воображаемого полисмена, их преследующего, и все три почтенных джентльмена припускались еще быстрее. Потом, когда ветер сорвал с головы Диккенса шляпу и погнал по улице перед ними, они трое стали участниками вполне настоящей, пусть и комичной, погони за шляпой.
Инспектор Филд остановился, я тоже. Секунду спустя он осведомился:
— Что вы хотите сказать, мистер Коллинз?
— Я хочу сказать, инспектор, что Чарльз Диккенс, несмотря на свои пятьдесят четыре года, остается сущим ребенком. Проказливым мальчишкой. Он придумывает разные игры, увлеченно в них играет и — благодаря своему влиянию и силе характера — вовлекает в них окружающих. В настоящее время мы с вами поглощены игрой в Друда, придуманной Чарльзом Диккенсом.
Филд с минуту стоял в глубокой задумчивости, почесывая нос. Внезапно он показался мне глубоким стариком, причем больным. Наконец он промолвил:
— Где вы находились девятого июня, мистер Коллинз?
Я растерянно моргнул. Потом улыбнулся и спросил:
— Разве ваши агенты не доложили вам, инспектор?
— Вообще-то, да, доложили, сэр. Поздним утром вы отправились в контору своего издателя. В тот день вышел ваш «Армадейл». Потом вы заглянули в несколько книжных лавок, расположенных на Стрэнде между Пэлл-Мэлл и Флит-стрит, и подписали несколько экземпляров книги для своих друзей и поклонников. Вечером вы ужинали вон там… — Филд указал тростью на ресторацию «Альбион» напротив театра «Друри-лейн», — с несколькими актерами, включая пожилого господина, дружившего с вашим отцом. Вы вернулись домой немного за полночь.
Ему таки удалось стереть улыбку с моего лица, и это привело меня в раздражение.
— К чему сей докучный и бессмысленный перечень несущественных фактов, инспектор? — холодно осведомился я.
— Мы с вами оба знаем, где находились девятого июня вы, мистер Коллинз. Но ни один из нас не знает, где находился мистер Диккенс в день столь важной годовщины.
— Важной годовщины? — недоуменно повторил я и тут же сообразил: девятого июня исполнился ровно год со дня Стейплхерстской катастрофы, едва не унесшей жизнь Диккенса. Как я мог забыть?
— Мистер Диккенс в тот день оставался в Гэдсхилле, — сказал инспектор Филд, не сверяясь ни с какими записями. — Но он отправился в Лондон поездом, отходящим от станции в четыре тридцать шесть пополудни, а по прибытии в город тотчас же пустился в одну из своих продолжительных прогулок, на сей раз по району Блюгейт-Филдс.
— Опиумный притон Сэл, — предположил я. — Вход в Подземный город через склеп на Погосте Святого Стращателя.
— Нет, сэр, — сказал инспектор Филд. — За мистером Диккенсом следили семь лучших моих агентов. Мы полагали, что он захочет встретиться с Друдом в первую годовщину их знакомства. Но ваш друг заставил моих людей и меня — я тоже участвовал в слежке той ночью — погоняться за собой. Всякий раз, когда Диккенс исчезал из виду и мы уже решали, что он нырнул под землю, спустя минуту он вдруг опять появлялся из какого-нибудь глухого проулка или полуразрушенного дома, останавливал кеб и укатывал прочь. В конце концов он покинул Блюгейт-Филдс и припортовые кварталы и направился к месту, неподалеку от которого мы с вами сейчас находимся. А именно — к церкви Святого Енона, что расположена к северу от Стрэнда, рядом с восточным входом в Клементс-Инн.