Друг Президента
Шрифт:
– В камуфляже и с автоматом? Ты еще маску надень. Женщина меньше подозрений вызывает. Смени Бихлис в кабинете. Только не нервируй Балуева, он нам еще может пригодиться переговоры вести. Скажи, чтобы она парик прихватила.
Глава 5
Милицейский «УАЗ» неторопливо катился между старых пятиэтажек. Лейтенант патрульно-постовой службы Иван Краснов сидел за рулем и недовольно посматривал на расположившегося рядом с ним старшину Петра Каданникова. Старшине было уже под пятьдесят – сытый, довольный своей незатейливой жизнью. Ушанка пригревшимся котом лежала у него на коленях. Воспоминанием о ней краснела ровная, как под линейку проведенная, полоса на лбу. Старшина, умудренный опытом, наученный годами службы, никогда не спешил, он неторопливо листал странички блокнота, старого, потрепанного, то и дело поглядывал в лобовое стекло.
– Ты бы, Петр, фару-искатель в окошко выставил, номера домов подсветил, – не выдержал неторопливости напарника лейтенант.
Вот уже пять минут, как плутали они на машине внутри квартала, отыскивая нужный дом.
– Я и так их вижу, не слепой, – меланхолично ответил старшина, – сорок пять, корпус один – есть, сорок пять, корпус три – тоже. А второго корпуса нигде и нет. – Он выбил из пачки дешевую плоскую сигарету.
Хорошо прогретый салон «УАЗа» наполнил едкий удушливый дым. Краснов кашлянул, давая понять напарнику, что тот мог бы курить сигареты и поприличнее.
– Второй круг нарезаем, и все без толку, – сказал он, – ты же сказал, что знаешь, где это.
– Для хорошего коня десять верст не круг, – хмыкнул старшина, захлопывая блокнот, – где сорок пятый дом – знаю. А вот второй корпус…
«УАЗ» еле полз по узкому проезду, сплошь заставленному легковыми машинами. Автомобили чуть угадывались под засыпавшим их снегом.
– Металлолом, – пробурчал старшина, глядя на занесенный снегом «Москвич». – А раньше больших денег стоил. У меня свояк, дурак, в самом начале девяностых квартиру в Подмосковье продал, чтобы «Москвич» купить. И таксовать пошел. Думал разбогатеть.
– Круто поднялся?
– Ни квартиры теперь, ни машины. Бомжует, у гастронома его встретил, на бутылку просил. Даже не узнал меня, – без всякого сочувствия к бедняге сообщил старшина.
– Ты ему дал?
– Зачем? Пусть спасибо скажет, что в морду не получил. Каждый на жизнь сам зарабатывать должен. Мне никто подарков не дарит. Даже Дед Мороз на Новый год халявную рюмку не нальет, – старшина приподнял голову и ткнул пальцем в лобовое стекло, – вон он. Видишь?
За детской площадкой в ложбине стояла пятиэтажка, сложенная из силикатного кирпича. Окна сияли огнями, кое-где за занавесками переливались огнями елки.
– Она самая – корпус два. Теперь вспомнил. Один раз сюда уже выезжали. В девяносто девятом, в феврале. Отец свою дочь-школьницу с парнем застукал и на балкон его голого выставил. Соседи наряд вызвали.
– И что? – спросил лейтенант, сворачивая к дому.
– Двумя бутылками водки папаша откупился, чтобы протокол на него не составляли.
– Вон и они, – лицо лейтенанта, стало серьезным.
У среднего подъезда стояла «Газель» с будкой. Мужик в кепке, взвалив на плечи тяжелый мешок, шел от нее к двери. Старшина старательно надел ушанку, насупил брови и вылез из остановившейся машины. Мужик с мешком на плечах повернул голову и остановился.
– Сиди в машине, – негромко бросил старшина лейтенанту и двинулся к мужику.
Шел он неторопливо, всем своим видом воплощая власть. Мешок пригибал мужика к земле ниже и ниже.
– Что носим? – старшина положил руку на кобуру.
– Мешки, коробки. Машину разгружаем.
– Поставить. Сейчас посмотрим. Где водитель? Чей груз? – сыпал вопросами старшина.
Мужик свалил мешок на скамейку, вытер рукавом вспотевший лоб. На мешковине чернела надпись, сделанная под трафарет: «сахар». Из подвала вышел молодой мужчина в тренировочных брюках, расстегнутой куртке и в сапогах.
– В чем дело? – спросил он у милиционера.
– Это я узнать хочу. Вы хозяин? – старшина кивнул на «Газель».
– Ну, я. Живу я здесь, в пятнадцатой квартире. И подвал мой, – несколько агрессивно заговорил мужчина. – Продукты домой привез.
Старшина заглянул в кузов машины. Там еще оставалось несколько мешков, стояли картонные упаковки с сигаретами, конфетами, жевательной резинкой…
– И груз ваш?
Мужчине показалось, что старшина ему подмигнул.
– Послушай, командир, – сбавил обороты мужчина, – документы у меня на товар есть, – Новый год скоро. Торговля бойко идет. У меня склад в гараже, все туда не влезло, вот и привез в подвал. Не украл же я.
– Сигнал был, – насупил брови старшина, – что подозрительные люди странные мешки в подвал жилого дома носят.
– Соседка позвонила. Она же у меня сумасшедшая, – мужчина задрал голову. На втором этаже за темным стеклом кухни читался силуэт. – Вон она! Милицию вызвала, теперь в окно любуется. Будто у вас настоящих дел нет. Пока вы по таким вызовам ездите, где-то, может, квартиру обокрали или человека убили.
– И правильно сделала, что вызвала. Пройдемте в подвал. Откуда мне знать, может, вы гексоген мешками туда носите?
– Да что я, на кавказца похож? – Мужчина провел ладонью по светлым волосам и обиженно моргнул, на секунду прикрыв серые глаза.
– Не только кавказцы в этом были замечены.
Старшина шел сзади, повернувшись боком, чтобы не испачкать бушлат о побеленные стены подвала.
– Так, – глубокомысленно произнес он, разглядывая подземное богатство: картонки с сигаретами, упаковки с пивом, мешки, – подвалы в жилых домах не для этого предназначены. Они – для личного пользования. Санки, лыжи, коляску детскую, варенья и консервы ставить можно.
Хозяин стоял и пока еще колебался, понимал, что старшина настроен на взятку, но не мог понять, сколько и в каком виде его устроит, выжидал подсказки.
– Написать на коробке можно все, что угодно. Если на заборе три буквы написаны, это еще не значит, что за ним это самое и лежит, – проговорил милиционер, – я в ваше положение войти могу, не в хрущевской же полуторке товар хранить. Но проверить должен. Откройте коробку.
– Какую? – с готовностью вызвался мужчина.
Взгляд старшины скользил по картонкам.