Друг
Шрифт:
– З-здрасте! Меня зовут Федя Правко, мне пять лет. Сегодня я п-пошел первый раз в школу. М-мне здесь нравится.
– Ты, Федя, обещаешь мне хорошо учиться?
– Д-да, обещаю, я люблю учиться! – парнишка совсем растерялся от смущения.
– Вот и отлично! Всегда старайся, и всё будет у тебя хорошо! – мое сознание оказалось в теле мальчика, и прямо перед собой я увидел огромные зеленые глаза тети Али. Вот откуда мое бессознательное предпочтение изумрудных глаз…
Согласно госпрограмме, я, как и все дети, пошел в школу с пяти лет. Первый звонок, счастливые родители с цветами, знакомство с будущими одноклассниками, общение с внимательной и отзывчивой Аллой Борисовной, учеба и уроки. Но продолжалось это недолго, всего-то пару месяцев, пока добрая сказка не обернулась ночным кошмаром.
Когда это произошло, я ничего не понимал, мне просто было страшно. Навсегда я запомнил растерянное лицо Аллы, хныканье встревоженных детей, когда прямо на уроке в класс ввалились трое одетых в черное людей с автоматами, представившихся «службой безопасности». Пахло от них чем-то плохим: тяжелым и металлическим, и отдавало холодом. Тогда я еще не знал, что так пахнут кровь и смерть. Двое остались у входа, один подошел к «тете Але» и потребовал Фёдора Правко. Помню ужас на лице нашей Аллы, когда она поняла всю безысходность положения. Помню, как меня посадили в черный автомобиль и увезли, как потом держали взаперти до утра в голой комнате. Много позже я понял, что тогда происходило.
Ноябрь 2180 года. После очередного всемирного съезда Сообщества Независимых Наций – правопреемника ООН после Третьей Мировой – произошло крушение самолета с делегацией от Российской Федерации, в их числе были президент и руководители правящей партии. До сих пор осталось загадкой, было это диверсией или нет. Для страны это стало ударом. Благодаря тотальному неравенству в слоях населения обстановка была накалена до предела, катастрофа стала последней каплей, переполнившей чашу беспорядков. Через пару дней на внеочередном собрании Совета Федерации космополитическая партия, активно пропагандирующая идеологию о мировом гражданстве и мире без войн, устроила резню и захватила власть. На улицах городов начались бои, несколько месяцев по России шагала настоящая гражданская война. Произошел раскол Российской государственности, всех вооруженных сил. Войскам космополитов помогали армии мятежников стран Прибалтики и Восточной Европы, позже включенных в общий союз. Весной 81-го образовалось новое государство: Содружество Объединенных Космополитических Республик, или кратко СОКР.
Почему люди всегда недовольны окружающими, недовольны властью в стране, недовольны городом, в котором живут? Позже те, кто поддерживал космополитов в войне, осознали, что совершили большую ошибку, да было уже поздно. Новая власть пропагандировала всеобщее равенство всех во всем мире, ставила человека выше его нации на общемировой уровень. На практике это означало открыть границы, убрать визы и таможни, ввести «Законы Космополитов». Это такие наднациональные законы, распространенные в колониях Внешней Планетной Ассоциации с общей макроэкономической зоной интересов. Законы космических бродяг, как их называют в заграничных политпередачах. В итоге страну наполнили беженцы со всех уголков планеты и Системы, приравненные по правам к гражданам СОКР. Содружество захлестнула тотальная безработица, с последствиями которой разбираются до сих пор. Через пару лет, после ряда поправок границу всё-таки закрыли, а всех оставшихся решили поделить на две группы граждан, за год с небольшим сформировав список критериев. Такого взлета коррупции и преступности мир еще не видел, люди использовали любые средства, чтобы попасть в высшую категорию. В итоге образовались два слоя граждан: «космополиты» – люди с достатком, с максимумом прав и привилегий, и так называемые «безнационалы» – приезжие беженцы, наемные иностранцы и россияне, которым не хватило денег на полное гражданство.
Конечно, всю бывшую верхушку власти арестовали как «государственных изменников». Вернее, арестовали тех, кто вовремя не слинял за границу или по глупости решил, что «проскочит». Григорий Семенович Правко, крупный государственный деятель и мой отец, просто не успел. Точнее, успел, но наступили непредвиденные обстоятельства: арестовали в школе его сына, Фёдора Правко, и обещали казнить. Не верить им не было причины: в гражданскую войну расстрелы были частым явлением. За добровольную сдачу отца помиловали, и он был сослан вместе с семьей в дальневосточный поселок в ссылку.
* * *
…зеленые глаза Аллы исчезли, и вдруг я оказался в лесной чаще. Не наша русская тайга, а густые заросли африканских джунглей, с тяжелым смрадом гниющих растений и вечной полутьмой под раскидистыми кронами деревьев. Излюбленное место моих ночных кошмаров… Память сразу подсказала, где я. Северо-восточный регион Анголы, конец 2194 года, война СОКР за алмазные месторождения.
После смерти отца нам с матерью разрешили переехать в пригород Владивостока, где я отучился бесполезные десять лет в сельской общеобразовательной школе. После года армейской службы на границе с Китаем я поступил в техническое училище на вакуум-плазмосварщика, в надежде вырваться в космос в составе ремонтных бригад для кораблей. Но спустя три года учебы на выпускной медкомиссии врачи выявили какую-то патологию на состояние невесомости, в результате чего я получил диплом с жирной красной пометкой «Профессионально непригоден». После такого сюрприза я, недолго думая, подал заявление на службу по контракту в Африке, куда как раз проводился набор…
…в руках у меня заляпанная грязью штурмовая винтовка АН-89 системы Набокова – реконструкция на базе автомата Калашникова, известного еще до Мировой Войны. На лбу держится лямкой бинокль, который каждый раз норовит сползти вниз, вызывая периодические тихие ругательства.
– Правко, суч*нок, ты нам всю операцию сорвешь, – шипит сквозь зубы наш командир. – Харэ стекляшками сверкать!
– Кос-полит 2 сержант, у меня технические неполадки с биноклем, – объясняю я.
2
кос-полит – жаргонное обращение в Содружестве, сокращенно от «космополит», введенного в 2180 году вместо «товарища» и «гражданина» (прим. Фёдора).
– В ж*пу засунь свой бинокль! – прошипел тот.
Один из самых первых боевых выходов. Тогда, после краткой месячной «учебки», я еще совсем был «зеленкой». В Анголе меня сразу определили на полевую работу, в группу оперативного реагирования. Я особо не возражал: оперативникам платили больше, чем штабным, да и кормили лучше… И вот я здесь – сижу в засаде в составе команды, которая будет отвлекать противника, пока диверсионная группа не проберется к центру связи. Рядом со мной сидят, не шелохнувшись, пулеметчики Степан и Петр, которого через пару лет окрестят Козлом, позади нас пристроился командир с АН-89, в густых зарослях слился с землей снайпер с лазерной винтовкой.
И не подумаешь, что тут может быть главный коммуникационный центр противника. А с виду – обыкновенная деревенька туземцев посреди пустынной песчаной долины, окруженной джунглями. Охраняет деревню небольшой отряд надзирателей Северо-Американской Коалиции, на въездах в деревню стоят несколько КПП, посреди песка одиноко петляет полузасыпанная асфальтированная дорога. «Миротворцы», как их называет местная радиопропаганда.
– Так, вперед! – командир махнул рукой.
Задание у нас простое: устроить как можно больше шума у центрального КПП, сымитировав нападение и отвлекая гарнизон до тех пор, пока диверсанты не проберутся внутрь. Первым вступил в дело Петр. Дернув по очереди чеки, он ловко метнул своей силищей пару наступательных гранат прямо под шлагбаум блокпоста, где дежурили двое американцев. Еще не успело рвануть, а я с командиром на пару уже бегу вперед. До КПП всего метров семьдесят, и мы успели пробежать около половины, отсчитывая про себя секунды, прежде чем бухнулись мордами в горячий песок. И вовремя! Впереди дважды шарахнуло, над головой тяжело просвистел кусок шлагбаума, мы мгновенно вскочили и ринулись к блокпосту. Сзади нас догоняли нагруженные тяжелыми пулеметами Петр и Степан.
От самого поста осталось немного: одну из стен разворотило взрывом, поднявшим в воздух кучу песка, асфальт почернел, где-то вспучился, рассыпав мелкие камешки из покрытия. Маленькая будочка из кирпичной клади наполовину осыпалась, внутри лежало разорванное осколками тело одного из постовых. Второй лежал через дорогу в неестественной позе, заваленный обломками развороченной стены. Неподалеку горела припаркованная автомашина. Залетев внутрь, мы рассредоточились.
С неотвратимым чувством наступающего кошмара я знал, что будет дальше. Этот эпизод мне снился не раз, и каждый раз я просыпался в поту, с вытаращенными глазами и сухой от крика глоткой… Потому что в тот день всё вышло из-под контроля, тот бой чудом пережили только двое: я и Петруха. Своеобразное боевое крещение смертью.